Александр Торин - Мы-русские, других таких нет Страница 7

Работу в Америке Леня Цыплов нашел случайно, через своего приятеля Сережку Петрова, уехавшего работать в Калифорнию пару лет назад. Петров теперь был начальником группы в знаменитой компании «Cognuxus» и перетягивал к себе старых друзей по университету.

«Коньюксус»… Коньуксус. Название это откликалось и в русском, и в англоязычном ухе. Русским оно прежде всего напоминало о лошадках и уксусе. Маринованная конина, впрочем, отнюдь не находила отклика в сердцах аборигенов. По правде сказать, название это было придумано лет десять назад за значительное денежное вознаграждение преуспевающим Калифорнийским адвокатом Эриком Гринбергом. По мнению Гринберга, «Cognuxus» создавал интригующие ассоциации с сознанием (Cognition), пользователями (Users) в их слегка латниской интерпретации, и с коитусом. Тем не менее, название компании, приглашавшей Цыплова на работу, было для Лени почти что святым и густо окрашенным ностальгическими воспоминаниями. Когда-то, в незапамятные времена делал он диплом, и, сидя в университетской библиотеке, листал разноцветный буржуйский журнал. Чего только там не было, особенно вспоминалась Цыплову статья которую он с возбуждением пересказывал сокурсникам: «Основатель компании „Cognuxus“, совершивший подлинную революцию на рынке компьютерных сетей, ездит на работу на пожарной машине. На вопрос, откуда у него пожарная машина, он ответил: Очень просто: продал старую пожарную машину, и купил новую».

Sic transit gloria mundi… Так разбиваются юношеские мечты… В первый же рабочий день на новом месте Леня встречался с тем самым легендарным президентом компании. Президент заметно постарел, он запомнился Лене опухшим лицом, солидным брюшком, длинными, нечесанными седыми волосами, свисавшими до пояса, и сильнейшим запахом бензина.

– Хелло, Леонид, – он старательно выговорил это слово. – Как настроение? Мы рады притоку молодежи в нашу компанию. Несмотря на наши все углубляющиеся и расширяющиеся финансовые трудности.

– Спасибо, – изо всех сил стараясь подражать американскому выговору, произнес Леня. – Я счастлив буду работать с Вами. Я много читал о вашей легендарной компании. Я еще когда студентом был, знал, что Вы ездите на пожарной машине…

– Да ну ее к черту! – Президент компании неожиданно рассердился. – Вчера на выезде с хайвея встала. Двигатель умирает, вода в цилиндры попала, трещины всюду пошли. Сумасшедшие деньги, уж лучше бы обычную «Тойоту» купил… Да, кстати, не забудьте заполнить анкету, особое внимание обратите на ваш личный, комплексный корпоративный план молодого специалиста. Это очень важно, многие не понимают, ерничают, но на самом деле… Очень, очень, крайне, чрезвычайно…

– Что?

– Важно. Анкету заполнить. Комплексный план.

– А, конечно, я заполню сразу же – согласился с начальником Леня, и с того момента начал разочаровываться в Америке.

Америка не оправдывала его ожиданий. Нет, страшная книжка из районной библиотеки, конечно, привирала: воздух в долине был чистым, всюду росли зеленые деревья, и даже цвели розы. Но во всем остальном… Взять хотя бы этот гамбургер, только что купленный на ужин в соседнем «Мак-Дональдсе». Картонная коробочка, булка со сделанной из водорослей котлетой, увядший еще на грядке помидор, лист салата с хрустящей на зубах землей, все они почему-то размякли, и, в результате странной химической реакции, на глазах превращались в единую, липкую, напоминающую пластилин массу.

Да еще эта гостиница… В коридоре пахнет карболкой, ковер покрыт пятнами подозрительного происхождения. На тумбочке около кровати – сломанные часы-будильник с мигающим красным цветом циферблатом, вечно показывающим то-ли полночь, то-ли полдень. Часы эти совмещены с радио, которое разражается агонизирующим хрипом в случайное время суток. К тому же, над кроватью висит весьма нравоучительная картина: сельская учительница-старая дева в длинном платье, и умильные детишки, подарившие ей подарок – что-то в коробочке, перевязанной алой ленточкой. С первого же дня проживания в гостиничном номере, и дети и старушка каждую ночь являлись Лене в кошмарных снах. Через несколько дней Цыплов не выдержал, и снял репродукцию со стены, но на следующий день обнаружил картину на прежнем месте. На тумбочке, однако, лежало вежливое письмо, в котором указывалось на недопустимость изменения и перемещения объектов интерьера без согласования с администрацией.

Но самое противное заключалось в том, что трехнедельный срок проживания в гостинице, установленный для новых сотрудников компании «Коньуксус», неумолимо истекал через два дня. При мысли об этом прискорбном обстоятельстве, у Лени вставали дыбом волосы на голове и начинали предательски потеть ладони.

Квартирный вопрос вызывал у Лени Цыплова все углубляющуюся депрессию. Мало того, что оказавшись в чужой стране, Леня судорожно привыкал к английскому языку, непонятной ему работе и вождению автомобиля… С автомобилем, к счастью, повезло: Сережка Петров одолжил ему свою развалюху конца семидесятых годов. Но жилье, жилье…

Сколько Цыплов себя помнил, ему вечно было негде жить – в общежитии, в коммуналке, обивая пороги соседских домов в поисках жилья, потом восемь квадратных метров по соседству с тещей, и вот… Выросший в период распада развитого социализма, Леонид Алексеевич Цыплов в самом что ни на есть кошмарном сне не мог себе представить, что останется без крыши над головой неподалеку от покрытого туманами Сан-Франциско, по соседству со знаменитым Стэнфордским университетом, получив почти-что высокооплачиваемую работу инженера по программному обеспечению в легендарном «Коньюксусе».

Тем не менее, жизнь оказалась гораздо богаче сухой партийной догмы, и поисками жилья Леня безуспешно занимался вот уже две с лишним недели. От занятия этого он начал впадать в отчаяние. Во-первых, самая что ни на есть скромненькая однокомнатная квартирка здесь стоила больше половины Лениной зарплаты. Во-вторых, оказалось, что даже за эти деньги в знаменитой «Кремниевой долине» жилье найти было невозможно. Он проштудировал все газеты, объехал примерно с сотню квартирных комплексов, и всюду наталкивался на стандартную реакцию: пожилые дамы в очках, полные мексиканки, усатые мужчины, белые, китайцы и индусы, все, кому бы не выпала судьба оказаться менеджером квартирного комплекса, смеялись над ним.

– У нас, мистер, лист ожидания на год вперед, – удивлялись они невежественности своего посетителя. – Заполните анкету, если у нас освободится квартира, мы вам позвоним.

– Но мне же срочно надо… – С каждым посещением очередного квартирного комплекса Леня нервничал все больше и больше. – Неужели у вас совсем ничего нет?

– Молодой человек, вы посмотрите, что делается. Промышленность на подъеме, к нам съезжаются люди со всего Китая, Индии и даже из штата Монтана! На улицах пробки, в магазинах очереди, цены на недвижимость взлетели в три раза. Не знаю, что вам и посоветовать. Знаете что, поезжайте-ка на юг, часа два-три по автостраде. Там начинаются мексиканские деревеньки, у них наверняка найдется комната, к тому же недорогая. Сэкономите кучу денег, будете вставать с первыми петухами, в пять утра…

Хуже того, за те две недели, в течение которых Леня занимался поисками квартиры, цены на съемное жилье подскочили еще почти что на двадцать процентов. В результате Цыплов начал тосковать и проявлять явные признаки мизантропии, и даже расизма. Проходя мимо окрестных домов, или стоя в очереди в кассу в супермаркете, он с неприязнью смотрел на беспечную человеческую толпу: замотанных в сари индусок, мужчин в чалмах, многодетные китайские семьи. «Им всем есть, где спать» – с ненавистью думал Леня. – «А я через несколько дней окажусь на улице».

Вот и сегодня поиски жилья закончились полным фиаско. Леня тяжело вздохнул, попытался укусить пластилинообразные остатки гамбургера, и тут зазвонил телефон.

– Мистер Циплонгх…

– Да, – Леня напрягся, пытаясь прорваться сквозь странный акцент говорящего. – Моя фамилия – Цыплов. Цыплоффф…

– Мистер Циплонгх… Какая радость! Мистер Раджаван хочет вас обрадовать. Есть апартамент в «Садах Бомбея». Мистер Раджаван просил передать: срочно приезжайте, подписывайте договор.

– Алло? – Леня судорожно смахнул пот со лба. – Я не слышу. В каких садах?

– Наш адрес: Сады Бомбея, один восемь один один, Ганди драйв. Договор надо подписать в течение получаса, иначе комнату не удержим. Я буду вас ждать около офиса.

– Я сейчас буду, честное слово, – Леня судорожно натягивал на себя штаны. – Проезд Ганди, ну да, кажется я там был на прошлой неделе. Сарайчики, хуже летнего пионерлагеря, но, выбирать не из чего. Кто же такой этот мистер Раджаван? Менеджер, что – ли, попробуй их всех упомни.

Ах, как он мчался по вечерней улице, освещенной фонарями и окаймленной автомобильными магазинами и пунктами видеопроката. Чем дальше от центра, тем более неуютно становилось вокруг. Неоновые надписи куда-то исчезли, по улице ходили странного вида люди в непонятных одеждах. К счастью, Ганди драйв располагался на боковой улочке, в более или менее приличном месте.