Евгений Перепечаев - Запах ночи Страница 7

   Серж, ну что ты, блин, ну хватит тебе уже. Он взял кофе и запустил Outlook.

From: [email protected]

To: [email protected]

September  12, 2009 11:30 AM

Hallo. Wie geht’s.

   С минуту Сергей смотрел на сообщение, потом набрал «У тебя все дома?», отправил, закрыл Outlook и выключил ноутбук. Вечером была корпоративная пьянка, нужно было еще дать шефу список с армянским балансом. Он вышел в приемную.

- Алла, Вы сегодня вечером случайно не заняты?

   Утром у него болела голова и мучили угрызения совести: вчера, когда он танцевал с Аллой, рука его, та, что легонько двигалась по ее… да, нет, ну просто по талии, я же помню, слегка нажала на… совсем легонько, но Алла сразу же прижалась к нему всем телом, бедрами, грудью и обвила руками его шею; ему стало жарко, начался прилив и захлестнул его с головой.

   Сегодня, в приемной, Сергей заметил в глазах девушки тлеющий огонек ожидания, ограничился приветствием и прошел в кабинет. Кофе ему принесли с видом монахини, получившей непристойное предложение.

   Outlook опять не хотел грузиться, потом раздумал и милостиво открыл «Входящие».

From: [email protected]

To: [email protected]

September  13, 2009 8:20 AM

Прости меня

   Под текстом открылось изображение, фотография: это были глаза, синие как лазурит.

Сергей заглотил кофе, ожег гортань, чертыхнулся и двинулся в угол, где у него стоял столик с дубовой столешницей и два кожаных кресла; он упал в кресло, достал сигарету и закурил. Ну так нельзя, это же нечестно, не по правилам, это удар ниже пояса. Но мозг ему не поверил, и эндорфины взялись за дело, как будто они были барменами, разливающими шампанское на празднике жизни.

***

   Следующие несколько месяцев Сергей прожил в постоянной эйфории: они переписывались с Сузи почти каждый день. Она присылала ему свои фотографии, он завел папку D:\S, защитил ее от стирания и поставил галку на атрибуте «Скрытый». Даже если сообщения не было, он заставлял себя терпеть, нельзя есть только сладкое, открывал заветную папку и запускал слайдшоу.

   Приход на работу превратился для него в праздник, он старался быть ласковым с Аллой, улыбался ей в ответ и с нетерпением ждал, когда она уйдет, а он запустит почтовую программу.

From: [email protected]

To: [email protected]

Oktober  10, 2009 8:01 AM

Hallo :-)))      

   Такого текста хватало ему на целый день, и любимым отдыхом для него было открыть последнее сообщение и просто на него смотреть. Если сообщения с утра не было, он говорил себе: «Ну, ничего, Серж, зато тебе еще есть что ждать в этой жизни». Но иногда Сузи писала. Как-то в ноябре, после нескольких дней без писем, Сергей прочитал: «Ты представляешь, оказывается, Аксель был женат! И у него есть сын! А он за два года ни словом не обмолвился и все время виделся с женой даже когда был со мной какой подлец я и представить себе такого не могла мне так плохо и пусто и легко. Мне плохо».

   Сергей выкурил сигарету и перечитал письмо.

«Я думал, Вы уже расстались».

«Ну, он иногда появлялся».

«Ясно».

«Ну пойми он говорил что любит меня но не может совсем оставить жену из-за сына а не говорил мне потому что не хотел мне делать больно».

«Да, я понимаю. А сейчас что?».

«Я не хочу его больше видеть он мне врал два года я такого никогда не прощу если бы он мне сказал сразу я бы поняла и мы бы строили отношения на доверии но ему удобней быть свободным и две дуры под рукой в любое время в любой позе. Вот почему он не хотел на мне жениться. Какая я дура».

«Подожди, он еще погуляет, потом вернется к тебе, предложит выйти за него замуж, ты поплачешь, потом простишь, и все будет хорошо».

«Нет никогда он меня достал я никогда его не прощу еб…сь он сам козел драный ненавижу чтоб он сдох».

   Сергей решил на этом остановиться. Несколько дней сообщений не было, и он пробовал разобраться в себе и решить, что следует из всех этих новостей и что он должен чувствовать – обиду на то, что не сказала сразу, или… отправить, что ли, Акселю ящик вина к Рождеству.

   Скоро Сузи вернулась со своим «Hallo», сначала без смайликов; они еще долго говорили об Акселе, потом перестали, и вернулись смайлики. Она писала, что перекрасила волосы и изменила прическу, по-другому выщипала брови – «как тебе:)». Сергею было очень даже «как», он писал ей длинные письма о ее внешности, находил сходство в повороте ее шеи с итальянскими Мадоннами, брови были как у арабских принцесс из «Тысячи и одной ночи», «...тогда я буду калиф Гарун-аль-Рашид, ладно?» «Ладно:)». «Ага! Вот сейчас я…». «Ой-ой, как страшно, прости меня, мой повелитель, я сделаю все, что ты хочешь!». «Вот, так-то лучше, щас придумаю, что бы мне такого захотеть». «Я лежу и вся дрожу, мой султан». «Да не султан – калиф! Султан был в «Анжелике». «Ладно, это еще лучше. Вы облили мне платье, мой султан, я должна его снять». «Снимай же быстрей, о неверная!» «Уже сняла, мой повелитель, ты же видишь…». «Не вижу. Пришли фото». «Ты что, я же на работе!» «Так спрячься где-нибудь». «Сейчас, подожди». И он ждал, ждал пришествия царства божьего на земле. Блажен, кто верует. Кто поверит в Меня – сможет ходить по воде. Верую, Господи! И он верил, свято верил в необратимость женской ревности, в ее немецкое упрямство, в то, что она никогда больше не вернется к Акселю, что все будет хорошо.

      Жизнь превратилась в игру, которая доставляла Сергею невыразимое удовольствие, он легко решал рабочие проблемы, боролся с кризисом, и Алла думала, что это он такой из-за нее, цвела и пахла. Вся его жизнь была полна ароматов, разных, но главный аромат ждал его впереди – запах хвои: Сергей нашел отличный отель в Альпах и забронировал в нем номер на Рождество. Сузи он об этом не написал из боязни сглазить – время еще было. По той же причине он не просил ее о встрече в Берлине: все должно произойти на Рождество, все будет как в сказке, и Санта принесет скромную бархатную коробочку от Cartier.

***

   В понедельник лег снег. Сергей запустил почтовую программу – ничего не было, написал сам и занялся делами: декабрь для банкиров – буйный месяц. Оставалось две недели до Рождества, с немцами было еще много дел, да и здесь тоже.

   До четверга он чувствовал себя достаточно спокойно – такое бывало и раньше. В четверг он написал: «Куда ты пропала». В пятницу: «Напиши хоть что-нибудь». В понедельник: «Напиши хоть слово, чтобы я видел, что ты жива». Предновогодняя суета как-то помогала, хотя в нем фоном постоянно гудел трансформатор величиной с дом.

   В следующий понедельник он уже не мог ни о чем думать, ничего делать, хотелось куда-то бежать, но он не знал – куда.  Он открыл Outlook и написал: «Ты вернулась к Акселю?».

    Через десять минут он увидел во «Входящих» новое сообщение и открыл его.

  From: [email protected]

To: [email protected]

Dezember  13, 2009 10:03 AM

Не лезь в мою жизнь!

   Это было так неожиданно и так страшно, что он сразу нажал «Удалить», встал, прошел в угол и закурил. Этого не может быть, этого не было, у тебя глюки. Он вернулся к столу и заглянул в «Удаленные», все было, он удалил сообщение и оттуда и пошел в угол. На полке с сувенирами лежал золингеровский охотничий нож, подарок Вальтера, он взял его, вынул, приложил лезвие ко лбу, потом сел в кресло и стал машинально похлопывать лезвием по ладони. Но почему, за что, она же сама… Нет, так не пойдет, ты сойдешь с ума, надо придумать защитную схему, ты же мастер – схемотехник, схемы – твоя специальность, давай Серж, давай.

   Он откинулся на кресло, втягивал воздух носом, надувал живот, выдыхал через рот.  Смешно обижаться на дерево, когда оно хлестнуло тебя веткой по лицу, даже если останется шрам на всю жизнь. В тумане ты принял его цветущую крону за платье Волшебницы-Феи и подошел вкусить волшебства. Во всех нас с детства живет желание потрогать край платья Феи, прикоснуться к чуду, и мы идем вперед, доверчиво протягивая руку. Но восходит солнце, разгоняя туман, и ты видишь, что дерево – не Фея, а бездушное растение, которое сделало тебе больно, - всего лишь материал для лесопилки жизни, будущая скамейка. Ты обиделся на скамейку. И ты как Железный Дровосек, которому вставили внутрь живое сердце – оно мешает тебе, ты хочешь вырвать его, оно тебе не нужно – нужен только острый топор.