Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2008) Страница 73

Всерьез, без всякой иронии, а, напротив, с упомянутой сентиментальностью в книге описана лишь недолгая стычка между самими героями. Эстонец Юкка, чью семью посадили на платформу и отправили в Сибирь (где у мамы выпали зубы), выговаривает Саше: “Гитлер со Сталиным разделили Европу. Твой дед ничем не отличается от немцев, которые въехали на танках в Польшу или во Францию”. Однако объяснение заканчивается примирением: “Старик, не злись… Что было — не вернуть… Мы же друзья… Они были врагами, а мы друзья…”.

Тяжелое, серьезное, нецензурное в книге обыгрывается и становится по-детски невинным. Сквозь низкое проявляется высокое (дружба, открытость миру, жизнеутверждение). Тучи рассеиваются, и светит солнце. Делается

хорошо.

Мотивы перемены места, внешности, ценностей, реализующиеся в передвижении или в превращении героев, обнаруживаются в рассказах и повестях Анны Старобинец, Ксении Букши, Олега Зоберна и других. Герои Олега Зоберна бродят вдоль крымского побережья, ищут хиппи и йогов, чтобы примкнуть к ним (“Меганом”), живут общиной в заброшенной деревне (“Пруха”), едут в бесконечном зимнем полуреальном поезде толпой дембелей (“Восточный романс”) или по летней автомобильной дороге (“Плавский чай”). Один из героев сочиняет историю про праславянского волхва, отправившегося на поклон к младенцу Христу, не зная дороги и без карты (“Белый брат Каспара”). А затем сам гуляет по незнакомым подмосковным пустырям и железнодорожным путям.

Однако эскапизм современного героя не оборачивается побегом в розовую прекрасность. Действительность не трансформируется в сказку. Остается вечным раздражителем. И романтики тщетно пытаются открыть своему сознанию выход к идеальной нетипичности.

Итого

Социологи давно разделили представителей молодежных субкультур (большая часть которых несет контркультурные установки) на бунтарей, гедонистов и эскапистов. В молодой прозе, сформировавшейся в последние несколько лет, активно действуют все три этих типа, что отражает даже не столько литературную, сколько общественную ситуацию. Тридцатилетние изверились в сломавшемся государстве и растерявшихся родителях, не обеспечивших им в девяностые достойный выход во взрослую жизнь. Двадцатилетние, усваивая предыдущую контркультурную традицию, культивируют прошлое, которого они не помнят и не знают, или зыбкие утопии, которые они намерены осуществить через бунт и агрессию.

Российская молодежь, оправившаяся от недозволенностей советского времени и приведших к массовой криминализации сверхдозволенностей девяностых, уставшая от тривиальных насущных проблем (как прокормиться, сколько дать “на лапу”, чтобы откосить от армии или поступить в вуз), объявила бой центральной культуре и имеющейся системе. Субкультурная мода захватила сейчас практически все социальные слои, от гопников до выпускников университетов. Исключениями являются, пожалуй, богатые “мажоры”, которых пока все устраивает (правда, и здесь начинает сказываться скука пресыщенности, что изображено в популярных романах Сергея Минаева).

Состояние молодых можно характеризовать как абстинентный синдром — болезненное состояние при прекращении безответственного детства. Взрослый мир лжив, и не хочется играть по его правилам: работать, жениться, становиться винтиком. Хочется адреналина, приключений и наслаждения. Хочется героики и победы добра над злом, причем роль зла часто играет вовсе не власть и не те люди, что ответственны за жизнь в стране, а ущемленные и увечные: чужаки, любители “плохой” музыки и “дебильного прикида”. По сути, молодежь начинает воевать не столько против Системы, сколько против себя самой. Собственно, власти это на руку — таким образом смещаются векторы бунта, превращая политические выступления в междоусобные разборки соседних дворов.

Как поступают молодые герои? Одни выбирают мятеж, другие — посох. Одни находят себе случайную мишень для вражды, другие — стараются убежать в другую явь. Исключить субкультуры нельзя, они — естественные и обогащающие ответвления культурного мейнстрима. Но чрезмерное сгущение контркультурных мотивов и нарастающее количество полукриминальных группировок и депрессивных настроений среди молодежи в целом сигнализируют о проблемах общегосударственного порядка.

1 Кстати, исследователь Мэри Маколи в своей книге “Дети в тюрьме” (ОГИ, 2008) показывает, что Россия по сравнению с другими странами сажает гораздо больше своих молодых людей, к тому же на более длительные сроки.

2 Лялин Михаил. Солдаты армии ТРЭШ. Роман. СПб., “Лимбус Пресс”;

Издательство К. Тублина, 2007, стр. 235.

3 Аминов Д. И., Оганян Р. З. Молодежный экстремизм в России. М., Московское бюро по правам человека; “Academia”, 2007.

Стоит заметить, что субкультура как таковая в современной социологии признается явлением естественным, так как необходимость сплачиваться с ровесниками изначально присуща молодежному сознанию, уже ставшему предметом многих анализов и рефлексий. В частности, философ В. И. Красиков в статье “Когда заговорил Великий Немой” (под Великими Немыми подразумеваются женщины и молодежь, впервые громко заявившие о себе в середине прошлого века) определяет молодежь как “детство в столкновении-трансформации-борьбе с взрослым миром” ( <http://credo-new.narod.ru/> — теоретический журнал “Credo New”). Ювенильное сознание, следовательно, включает в себя черты сознания детского со свойственными ему мифотворчеством, изначальным эгоцентризмом, поиском собственной подлинности, преобладанием фантазий над опытом, стремлением к утопическим предприятиям (“будем строить новый рай”) и т. д.

4 Аминов Д. И., Оганян Р. З. Молодежный экстремизм в России, стр. 21.

5 <http://www.punk.org.ua/forum/detail.php?fp=0&chapter_id=1507&lang=2>

6 Lightsmoke (Дым). Дневник московского пАдонка. М., “Кислород”, 2007, стр. 8.

7 <http://extrafutbol.narod.ru>

8 Прилепин Захар. Санькя. Роман. М., “Ад Маргинем”, 2006, стр. 18.

9В 2003 году издательство “Газават” выпустило сборник под этим названием,

в Интернете можно найти лишь стихи отдельных авторов.

10 “Аргументы и факты”, 2002, 4 декабря.

11 <http://yanka.lenin.ru> — официальный сайт Янки Дягилевой.

12 Нартова Надежда. Молодежная лесбийская субкультура в Санкт-Петербурге <http://subculture.narod.ru> .

13 Издательство “Юность”, 1997.

14 В той же “Антологии лесбийской прозы” под редакцией Е. Гусятинской (KOLONNA Publications, 2006).

15 Иличевский Александр. Ай-Петри. Нагорный рассказ. Роман. М., “Время”, 2007.

16 Снегирев Александр. Как мы бомбили Америку. Роман. СПб., “Лимбус Пресс”; Издательство К. Тублина, 2007, стр. 240.

Время чумы

Денис Гуцко. Покемонов день. М., “Время”, 2007, 320 стр.

Денис Гуцко. Русскоговорящий. М., “Вагриус”, 2005, 352 стр.

При реках Вавилона, там сидели мы

и плакали, когда вспоминали о Сионе.

Книгу Дениса Гуцко “Покемонов день”, вышедшую в серии “Самое время!”, я, признаюсь, читала в каком-то очень рваном ритме: металась в тревожные дни августа 2008-го (впрочем, в последние времена всякий наш август тревожен) от радио и телевизора к сайтам Интернета. Пыталась понять, что же на самом деле происходит в Грузии, в Осетии, в России. Сколько людей погибло? Когда армия остановится? Что будет дальше? Где мои однокашники по аспирантскому общежитию позднесоветских времен, то есть по высотке МГУ? Это здание повторяло

своими очертаниями кремлевские башни, а жила там прямо-таки семья народов: русские, кубинцы, итальянцы, венгры, болгары, молдаване, вьетнамцы, курды, киргизы, грузины, осетины, абхазы… Где вы теперь, жившие на одном этаже Манана, Мадина, Мераб?

Я вспоминала — самое время! — предыдущий роман Гуцко “Русскоговорящий”. Его герой, грузинский русский, выросший в Тбилиси девятнадцатилетний юноша, проходит срочную службу в Советской армии. Сюжет, привычный русской литературе от Куприна до Астафьева: кромешные солдатские будни, отупляющая казарма, неизбежная дедовщина, популярные и в современной прозе “записки из-под сапога”… Однако есть проблемы еще серьезней: Митина часть направлена, как сказали бы сегодня, с миротворческой миссией в горящий ненавистью Азербайджан. Разгорается армяно-азербайджанский конфликт, начинаются погромы; а сколько их будет еще — в девяностых и теперь уже в двухтысячных — увы, мы знаем теперь хорошо. Роман “Русскоговорящий” (как и следующий, увенчанный букеровскими лаврами “Без пути-следа”) — о рухнувшем нашем Вавилоне, Советском Союзе.