Иван Кузмичев - «Поступь империи» (сборник) Страница 76

-А вас здесь побаиваются, господин посол,– заметил я, подходя к шестидесяти пятилетнему мужчине.

-Может быть и так, ваше высочество,– улыбнулся мне Петр Алексеевич.

-Вы кажется, совсем недавно мне занимательную беседу предлагали? Надеюсь, предложение остается в силе?– спросил я его.

-Конечно, цесаревич, я буду только рад, если смогу ответить на ваши вопросы, а заодно и провести с пользой наше долгое путешествие,– ответил седой дипломат.

-Хорошо, тогда давайте пройдем в каюту. Разговаривать, всегда лучше за столом с бокалом доброго вина, нежели на продуваемой всеми ветрами палубе.

-Мне тоже так кажется, ваше высочество,– заметил посол.

-Тогда прошу ко мне в каюту, Петр Алексеевич,– сказал ему, идя впереди посла.

Как и на большинстве судов этого времени, отдельные каюты на корабле были роскошью и отдавались в распоряжение высшим офицерам, либо как мне и главе дипломатической миссии, то есть людям имеющим «определенный вес».

Сама каюта ничем примечательным не отличалась, разве что высота у нее была чуть более сажени, да и вся отделка изнутри представляла собой мечту столяра. А так вполне заурядная комната, или быть может я такой черствый, и уже не могу оценить по достоинству всю красоту? Не знаю, может быть.

-Присаживайтесь,– указал я на кресло возле стола.

-Спасибо, признаться честно, моя поясница замучила меня. А как из Царьграда вернулся, так и вовсе житья с ней никакого не стало,– с облегчением сел в кресло Толстой.

-Тогда, хочу предложить вам попробовать одного интересного вина, уважаемый Петр Алексеевич,– сказал я послу, копаясь в подобии бара.– А вот и оно, правда, названия я так и не удосужился узнать, поэтому прошу не ругать меня.

-Что вы, ваше высочество!– возмутился старый дипломат.

-Шучу я так. Увы, неудачно,– сказал я, разливая в бокалы рубиновый напиток.

-За здоровье государя нашего, батюшки моего Петра!– поднимаю бокал.

Толстой незамедлительно меня поддержал, и так же пожелал здоровья своему теске, Петру Алексеевичу, внимательно осматриваясь по сторонам.

«Как будто у врага находится,– мимоходом заметил сам себе, наливая новую порцию, после чего позвонил в колокольчик и попросил слугу принести нам легкий завтрак».

-Так о чем бы вы хотели побеседовать, Ваше Высочество?– наконец спросил меня Петр Толстой, делая глоток вина.

-Ведь на сколько мне не изменяет память, вы Петр Алексеевич восемь лет были послом в Стамбуле. Вот об этом я и хотел бы поговорить.

-О моем посольстве в Османской империи?– изумился старый дипломат.

-Нет, что вы, дорогой Петр Алексеевич. Я хотел бы поговорить об османах в целом, а не вашей миссии,– засмеялся я.

-Простите, мне мои седины, Ваше Высочество, а то я уж было подумал о том, что вам интересна вся та рутина, которой мне приходилось заниматься у басурман,– тут же «отошел» Толстой, удобнее располагаясь в кресле.– Так о чем бы вы именно хотели узнать, цесаревич?

-А давайте вы будете мне рассказывать обо всем, что сами знаете, а если меня что-то заинтересует больше другого, то мы с вами подробнее об этом поговорим?– с улыбкой предлагаю я послу, готовясь слушать все то, о чем я всего лишь имел смутное представление человека 21 века.

-Что ж, коли так, то разговор предстоит долгий,– сказал Петр Алексеевич, разламывая пополам принесенный пирожок с черникой.– С чего же мне все-таки начать…

-Что если вы, Петр Алексеевич, начнете свой рассказ со своего назначения, ведь насколько я помню, вам тяжко пришлось в первые месяцы пребывания при дворе султана?– участливо поинтересовался я у посла.

-Да, пожалуй, и вправду лучше с моего прибытия в Адрианополь начать рассказывать,– согласился со мной дипломат, запивая пирожок глотком вина.

«Не зря говорят, позволь старикам вспомнить молодость и они расскажут тебе все, что ты захочешь, даже не подразумевая об этом,– улыбнулся я про себя, наполняя бокал посла новой порцией вина. Сам же я предпочел налить себе ягодного морса, запасенного моими слугами еще с момента отправления из Рязани».

-После того как в семисотом году нашей России-матушке и тогдашнему послу Егору Украинцеву удалось очень выгодно заключить мир с Портой. Наш государь пришел к выводу о том, что нашей стране нужно иметь в Османской империи своего человека, причем человека наделенного полномочиями и способного принимать решения от лица правителя, не в ущерб оному конечно,– немного покряхтев начал свой рассказ, Петр Толстой.

-В силу того, что я уже имел некий опыт на дипломатическом поприще, да еще к тому же будучи «волонтером» пару лет в Италии изучая морское дело, попутно овладев итальянским языком, и узнал азы кораблевождения и навигации…– начал перечислять свои заслуги перед самим собой пожилой дипломат.

Я же стоически все это вытерпел – мне необходимы знания, а они, увы, никогда не даются легким путем. Так что пришлось мне немного подождать, пока Петр Толстой не продолжит свое повествование с интересующей меня информации.

…-И вот вызвал меня, наш государь-батюшка к себе и дал наказ, ехать в Эдирне. Основывать там постоянное посольство, при этом особо выделил «с чужестранными министрами обходиться политично», дабы в дальнейшем на них опора могла быть. Но, увы, это так и осталось нашей мечтой…. Эх, но об этом чуть позже немного расскажу,– вздохнул Петр Алексеевич.– Так же в инструкции были предписания ответить на «статьи» нашего государя, описать «тамошнего народа состояние», «какое там управление» и «которые государства из приграничных соседей в первом почитании у себя имеют», «с кем хотят мир держать и войну вести и для каких причин», вот так-то.

-Так вот приехал я Эдирне, к тогдашнему султану Мустафе Второму в конце августа семьсот второго года. Как и ожидал наш царь Петр Алексеевич трудно там оказалось дела вести, много нахлебников и недалеких людей возле ног султана возлежало. Да к тому же османы предложили возместить убыток их греческих купцов от ограбления запорожцами, а потом и вовсе покинуть Османскую империю. Но как вы понимаете, ваше высочество, уехать я не мог, клятву государю на кресте давал, что выполню его поручение, да и само мое пребывание сильно важно для нас было в силу того, что нужно было знать намерения басурман.

-И как же вы там остались, Петр Алексеевич?– поинтересовался я у немного захмелевшего посла, выпившего уже четвертый бокал.

-А, пришлось сделать небольшие уступки им, часть убытков от запорожцев покрыть,– ответил Толстой.

-Но ведь насколько я знаю, потом то деньги из казны на выплаты убытков купцам не поступали,– заинтересовался я.

-Да не поступали,– сказал посол и как-то странно на меня посмотрел.– Не просты вы, ваше высочество, ох не просты. Хотя так даже и лучше,– чуть слышно сам себе сказал Петр Толстой, мотнул головой, словно прогоняя наваждение.

-Как же мне удалось добиться того, что мы больше не выплачивали за наших запорожских казаков деньги?– «перепрыгнул» со своей мысли посол.

-Я очень хотел бы узнать это, Петр Алексеевич,– честно признаюсь ему.

Что делать, в школе не слишком сильно уделяли внимания таким тонкостям политики Петра, да и потом в военной истории больше по военным действиям упор делался, в частности по сражениям времен 19-20 века.

-Ну что ж, думаю можно приоткрыть эту небольшую тайну, хотя какую тайну? Так хитрость небольшая. Дело в том, что я получал от Азовского воеводы Ловчикова известия о набегах крымских татар на русские пограничные поселения. Естественно я тоже кое-какие приятные сюрпризы воеводе делал, но это уже лишнее и к нашему делу не относящееся. Так что у меня имелось много сведений в обидных книгах, куда я и записывал все данные от воеводы. Как видите, ваше высочество, никаких секретов здесь как оказывается, и нет вовсе,– заключил посол, бросая в рот горсть чернослива, принесенного слугой.

-Почему же, Петр Алексеевич? Есть здесь секрет – секрет ведения дел посла. Ведь именно из таких мелочей и складывается вся работа посла. Или я не прав?– возрази я дипломату.

-Правы ваше высочество, еще как правы.

-Оставим, пожалуй, обсуждения оных действий, господин посол, давайте лучше вы продолжите свой рассказ,– немного грубовато прервал я старика.

-Как вам будет удобно,– кивнул посол, понимая меня.– Тем более что я каждый год составлял для Посольского приказа статейные записки. А они насколько я помню, на пятистах листах не всегда умещались, так что если вы захотите больше узнать об этом, просто дайте знать нужному приказу, и вам их доставят.

-Что-то я опять отвлекся.

-Ничего-ничего, Петр Алексеевич. Я вас слушаю с превеликим вниманием,– сказал я ему, заметив что за окном каюты солнце перевалило за полдень.

«Время то как быстро летит».

-Мое посольство нельзя назвать прогулкой. Хотя бы уже потому, что в первый год моего пребывания в Османской империи, я имел возможность наблюдать за большими внутренними потрясениями этой страны, которые закономерно завершились янычарским бунтом, а оный привел к свержению Мустафы Второго.