Михаил Климов - Другая дверь Страница 8

По всему получалось, что перед ним, если, конечно, принять слова Федерико на веру…

– Моя бабушка была майорийкой, по имени Хуи, что для вас я знаю, звучит не совсем прилично, но это всего лишь новозеландская птичка такая, – начал праправнук, – Несмотря на подобное имя, она была с какими-то королевскими кровями, что не помешало деду скрывать и от Владимира, и от Марины, и от сестры факт их связи, возможно, что как раз из-за имени…

… а он слишком хорошо осведомлён в семейных отношениях Прохоровых-Горностаевых, чтобы оказаться просто аферистом…

– Как бы там ни было, – спокойно продолжал новонайденный праправнук, – от их связи родилась моя мама, а дед примерно в это время погиб на войне. Бабушка могла предъявить свои претензии его родственникам, получить от них какую-то помощь и поддержку, профессор Горностаев славился своими либеральными взглядами на расовые и прочие этнические проблемы, но она, возможно, боясь, что ребенка отнимут, или по другой какой причине предпочла ничего не открывать и даже уехала в Австралию вместе с моей матерью…

… или он очень умный и талантливый аферист. Вон как пропускает важные места – он не мог не знать, почему его мать не обратилась к Володе или Маринке, и это придаёт его истории особую достоверность, жулик бы придумал подробности, чтобы всё было гладко и без дыр…

– Там, в Австралии, она воспитала дочь, даже дала ей фамилию отца, только записали её вот так по-дурацки. Там же выдала дочь замуж за испанца, отсюда моё первое имя, от коего брака родился и я…

… похоже это – обделённый наследник. И тогда его появление в Германии и в жизни Славы было вполне закономерно, хотя и абсолютно непонятно одновременно. Закономерно, потому что к кому обращаться обиженному в такой ситуации, как не к главе рода?

– Предупреждая ваши вопросы, сразу скажу, что культ вашего внука в нашей семье процветал, что бы там у них с бабушкой ни случилось, она просто боготворила его и поэтому мы все…

… то есть новых наследников много?…

… – учили русский язык, да и здесь в Берлине я оказался именно поэтому… Отправить меня в советскую Россию даже бабушке в голову не пришло, а из цивилизованных мест Германия с её университетами казалась самым близким местом к родине Андрея Горностаева…

– То есть вы здесь постоянно живёте? – уточнил Прохоров.

– Да, вот уже больше двадцати лет… – кивнул Федерико, и по некоторому удивлению, мелькнувшему в его глазах, видно было, что он так и не понял важность вопроса и ответа.

Но тем самым сняв существенное недоумение Славы – какой смысл обращаться к нему, как к главе рода, если никто главенства этого не признаёт и с мнением патриарха не считается? А так понятно: заехал патриарх в город, где живут ошмётки рода – почему бы ему не накляузничать?

– Вы сказали «первое имя» – спросил Прохоров, потому что пока так и не придумал, как себя вести и даже на простой вопрос «Верить или не верить?» не ответил, – значит, есть и второе?

– Вирему… – с симпатичной улыбкой ответил Горностаефф. – Федерико Вирему Горностаефф. Первое имя в честь поэта Гарсиа Лорки, отец его очень любил и считал, что я на него даже похож. Правда, непонятно, как он это разглядел, когда я ещё в колыбельке ногами дрыгал. Сейчас-то ясно, что никакого сходства нет, вообще ничего общего… А второе – в честь Вирему Тамихана, маорийского просветителя и проповедника. Он когда-то придумал «Кингитанга», такое движение, чтобы маори имели не просто племенных вождей, но и одного общего короля и даже издавал по этому поводу целую газету… Бабушка была его дальней родственницей…

– Исходя из того, что вы о себе сказали, – тянул время Слава, – а именно, что бабушка имела королевские крови, и того, что сказано сейчас – что она родственница этого Хамитана…

– Тамихана… – поправил его Федерико.

– Можно заключить, – Прохоров кивнул, соглашаясь с исправлением, – что он сам и был первым королём…

– Ничуть не бывало… – рассмеялся праправнук, – маори в то время были дикарями и даже каннибалами, но непотизма и коррупции ещё в помине не было, это европейское нововведение, и первым королём стал совсем другой человек – Потатау Те Фероферо. А бабушка была просто из того же рода и следовательно родственница обоим…

– То есть тот, кто назначил короля, и сам король были из одного и того же племени? – удовлетворенно уточнил наш герой. – Всё-таки – коррупция и семейственность…

Его нимало не интересовало, кто был из какого племени. Но надо же поддержать разговор…

И потянуть время…

Чтобы прийти в себя…

И наметить линию поведения…

Горностаефф отрицательно покачал головой. Но так ничего и не сказал, глядя на прапрадеда.

– Так что вы от меня хотите? – наконец не выдержал тот. – Я, даже при всём моем желании не могу перераспределить наследство в вашу пользу… Деньги завещали Володя с Мариной, и я не буду вмешиваться в волю дочери и зятя…

Теперь уже в глазах Федерико появилось недоумение. Но надо отдать ему должное, дотумкал он очень быстро.

– Меня в этой ситуации совершенно не интересуют деньги… – он пожал плечами, – то есть, как любому нормальному человеку, они мне нужны, но о тех деньгах, наследстве профессора Горностаева, никто в нашей семье давно не думает, они не наши, их как бы нет вообще…

– Тогда – что? – продолжил атаку Прохоров. – Не искали же вы меня для того, чтобы радостно сказать: «Здравствуй, деда…»

– Нет… – честно признался Федерико.

– Тогда для чего?

– Я просто хотел, чтобы вы мне подтвердили одну мою гипотезу… – Горностаефф явно чего-то не договорил, но замолчал при этом.

– Какую? – в изнеможении почти закричал Слава.

– Вы для меня являетесь единственным доказательством того, что путешествия во времени существуют… – впервые за всё время разговора праправнук выглядел неуверенным. – И только вы можете это подтвердить или опровергнуть…

11

Прохоров откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на своего собеседника.

Вроде бы никаких признаков безумия нет, хотя Слава не считал себя специалистом в этой области. Но ни пены у рта, ни дикого взгляда, ни сбивчивой речи – всего того, что у лохов служит признаком сумасшествия, не наблюдалось.

Скорей, наоборот, до последней реплики наш герой считал своего визави гораздо более вменяемым, чем он сам. И именно поэтому так резанула его высказанная в этих последних репликах мысль.

Нет, проблема была не в том, что Прохоров не верил в путешествия во времени, зелёных человечков и вечный двигатель. Он прекрасно знал, что второе и третье – бред воспалённого сознания, тогда как первое как раз существует, и прямо перед ним и сидело живое доказательство того, что такие путешествия бывают.

Иначе откуда взялся месье Горностаефф? Если бы несколько месяцев назад Володя с Маринкой и детьми не эмигрировали в 1913 год и в Новую Зеландию, то никакого Федерико ибн как его там и в помине бы не было…

Расстройство Славино было вызвано именно этим – нелепостью и алогизмом ситуации.

Ему… Ему, Прохорову доказывать, что можно побывать и даже жить в разных временах… Такой умный, но не видит дыры в своих рассуждениях. Что наш герой и попытался сформулировать в ответе, которого всё время, пока раздумывал прапрадед, напряженно ждал праправнук.

– Но раз вы признаёте меня своим предком, – осторожно начал Прохоров, – а я не возражаю, то, значит, всё так и есть…

– Да ничуть не бывало… – покачал головой Горностаефф, демонстрируя не только знание русского языка, но и умение с ним правильно обращаться, – Бостонские ведь тоже признают, что вы их пращур, вы не возражаете, однако никто вам не верит. Кивают и отходят, да? Это мне знакомо. А в результате получается, что этого, я имею в виду путешествия во времени, как бы и нет…

– А вы общаетесь с бостонскими? – новый поворот в разговоре надо было обдумать.

– Конечно, – удивился праправнук, – иначе откуда бы я узнал о вашем появлении и вообще существовании? Они – хорошие ребята, во всяком случае, по переписке, но как бы это сказать, позитивисты, что ли. Существует только то, что достоверно доказано математикой… Никакие гипотезы или флюктуации не признаются…

– Тогда почему вы мне верите?

– Потому что я внимательно читал вот это…

Федерико Горностаефф аккуратно положил на стол книгу, затрёпанную настолько, что лишь привычный взгляд мог узнать в ней роман Андрея Горностаева «Путешествие через».

Прохоров, много раз державший в руках это второе, послевоенное издание, узнал.

– Но ведь они это тоже читали… – горячо возразил он. – Джон, если вы знаете, даже перевёл Володин труд на русский, я как раз сейчас… – несколько слукавил Слава, – правлю перевод…

– Перевёл, но не вчитался… – покачал головой Горностаефф. – Иначе бы понял, что всё это – правда… Тут же всё видно, если внимательно смотреть, а не глотать залпом…