Эдуард Тополь - Любовь, пираты и... (сборник) Страница 8

Ольга знала, что за этим последует. Сейчас, когда она станет к штурвалу, он приобнимет ее, прижмет к себе. И, черт возьми, почему бы ей не закрутить этого шведа? Уж тогда-то он точно спасет отца…

Ольга двумя руками взялась за штурвал и широко, по-морскому, как учил отец, расставила ноги.

– Oh, good! – сказал Лэндстром. – Теперь я вижу, что ты дочь капитана! Управляй лодкой, не бойся. Я сейчас вернусь.

И вместо того чтобы под предлогом совместного управления яхтой обнять Ольгу, Лэндстром вдруг нырнул вниз, в каюту, а Ольга осталась один на один с яхтой, ее парусами и свежим морским ветром.

Как передать тот кайф, который испытывают яхтсмены, когда остаются наедине с морем, высоким небом и всей вселенной? Когда прекрасная яхта бесшумно скользит по воде, послушная вашим рукам и настроению. Нет, невозможно перебрать эпитетов и красок для описания романтического подъема, замешенного на морском йодистом ветре, музыке Леграна, тугом натяжении высоких парусов и теплом весеннем солнце…

Лэндстром выбрался на палубу с двумя бокалами и бутылкой французского шампанского.

– Держи…

Отдав Ольге бокалы, он открыл бутылку, пробка залпом улетела за борт, а он разлил шампанское по бокалам.

– У меня есть тост, – произнес он торжественно. – Знаешь, я люблю жизнь! Я люблю жизнь, океан, ветер! Я же настоящий швед! Мои предки – я знаю их всех до восьмого века! – все были моряками, викингами. Мы ходили в Индию и Америку еще за пять веков до Колумба и Веспуччи. И я предлагаю выпить за жизнь. Просто за жизнь – вот такую, как она есть. Давай?

Ольга улыбнулась и чокнулась с его бокалом:

– Давай.

Они выпили, посмотрели друг другу в глаза и…

Это был ужасно вкусный, истомительно вкусный поцелуй…

И это был истомительно божественный и сумасшедший секс. Секс, когда соитие мужского и женского тел стало сакральным соитием всей вселенной с ее бездонным небом, необъятным океаном и освежающим ветром. Прямо на палубе, под парусами, с первозданной наивностью и первозданным бесстыдством Адама и Евы…

Тихо звякнул BlackBerry – смартфон Лэндстрома.

Лэндстром посмотрел на его экранчик, встал и принялся лебедкой сворачивать паруса. Затем включил двигатель, обеими руками взял штурвал и по дуге положил яхту на обратный курс.

– Извини, мы возвращаемся, – сказал он Ольге. – Но ты не огорчайся, я приглашаю тебя на ужин.

16

Два черных «хаммера» с включенными двигателями мощными фарами светили в ночной берег Джуббы. Чернокожий Махмуд, бородатые чернокожие старейшины племени и двое белых безбородых мужчин в хаки сидели у костра. Старейшины ели жареную козлятину, громко спорили по-сомалийски, тыча друг другу грузовые документы «Антея», вскакивали, угрожая друг другу, и, тут же остывая, садились и продолжали есть и спорить.

Двое белых мужчин только слушали и пили виски из своих металлических фляг.

А Махмуд ничего не ел, но жевал свой кат.

Затем один из белых мужчин что-то коротко сказал самому старому из старейшин. Тот поднял руку, и все замолчали. Главный старейшина повернулся к Махмуду. Махмуд встал. Второй белый мужчина негромко сказал что-то главному старейшине, тот вернул Махмуду грузовые документы и дал короткое указание. Махмуд кивнул и ушел от костра в сторону реки, где был пришвартован целый флот рыбачьих и пиратских катеров и лодок. Здесь возле махмудовской фибергласовой моторки его ждали два пирата, приплывшие с ним с «Антея», три козы и две юные проститутки, черные, как эбонитовые статуэтки.

17

Просторный, с каменными сводами интерьер ресторана был, по словам Лэндстрома, оформлен еще в Х веке. Рыцарские доспехи, оленьи рога, камин, высокие свечи и живая музыка – томный и толстый скрипач с бараньими глазами навыкате ходил по залу от столика к столику.

Ольга и Лэндстром сидели в глубине зала, в руках у Ольги была огромная, из тисненой кожи карта меню.

– В Лиссабоне лучшие в мире рестораны, а этот – лучший ресторан в Лиссабоне, – сказал Лэндстром. – И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что здесь тебе дают меню и спрашивают: вас как кормить – «по-вашему» или «по-нашему»? И если вы говорите «по-моему», то сами выбираете блюда из меню. А если «по-ихнему», то они забирают у вас эту карту и приносят вам все меню – все блюда от первой до последней строчки. И за тысячу лет существования этого заведения тут еще не было клиента, которому бы это не понравилось…

Ольга стала с любопытством читать старинную и удивительно красивую карту, где было немыслимое количество самых фантастических блюд из мяса, рыбы и морских гадов.

Но когда Ольга перевела взгляд на цены, ее брови поднялись холмиком.

Лэндстром улыбнулся:

– Не беспокойся. Сегодня цены на нефть упали на полтора доллара за баррель. Это значит, я за день заработал… – он посмотрел на свой BlackBerry, – сто сорок тысяч евро. Мы можем поужинать.

Скрипач с глазами навыкате, играя не то цыганский, не то португальский романс, склонился над плечом Ольги, пялясь на вырез ее платья, и подмигнул Лэндстрому.

Лэндстром со смехом сунул ему в карман десять евро и жестом отослал от стола.

Ольга отложила меню.

– Теперь мы можем поговорить?

– Только после ужина, – сказал Лэндстром.

Тут старший официант принес им бутылку португальского портвейна. Открыв бутылку, налил чуть-чуть в бокал и передал Лэндстрому на пробу. Лэндстром с профессионализмом гурмана понюхал, раскачал портвейн по стенкам бокала и пригубил.

Скрипач, взойдя на сцену и не сводя глаз с Ольги, продолжал играть что-то не то цыганское, не то венгерское.

– Ладно, – сказал Лэндстром, – так и быть. Что ты хочешь от меня услышать?

– Я могу позвать оператора?

– Еще нет. Сначала поговорим.

– Хорошо. Что будет с «Антеем»? Ты заплатишь выкуп?

– Не знаю, это зависит от суммы.

– Обычно пираты просят один-два миллиона. Долларов.

Лэндстром усмехнулся:

– Все-таки один или два? Это разница, правда?

– Это судно стоит три, – сказала Ольга.

– И застраховано на три, – подтвердил Лэндстром. – То есть если пираты его взорвут, я ничего не теряю.

Ольга молча посмотрела ему в глаза.

– Нет, я знаю, что там твой отец… – сказал Лэндстром. – Но платить два миллиона каким-то сомалийцам… Впрочем, сегодня ты украсила мой день, я твой должник. Поэтому мы сделаем так. Обычно хозяева груза, который на судне, не хотят делить с нами, судовладельцами, расходы по выкупу. Но на этот раз груз все-таки особый – танки, пушки, оружие. Если ты уговоришь хозяина этого груза разделить со мной сумму выкупа…

Увидев вошедшего в ресторан плечистого молодого испанца, Лэндстром остановился на полуслове, его глаза вспыхнули от радости.

А смуглый молодой мачо с улыбкой направился к их столику.

Лэндстром встал ему навстречу.

– Извини, это моя любовь, – сказал он Ольге. – Я должен идти. – И на ходу бросил официанту: – Запиши на мой счет…

Официант кивнул, и Лэндстром, поцеловав плечистого красавца, ушел с ним в обнимку.

Ольга, потрясенная, осталась за столиком.

18

Даже антрацитно черная южная ночь не помогла фибергласовому катеру Махмуда укрыться от радаров фрегата Евросоюза. Мощный прожектор «Сириуса» вспорол черноту ночи и ослепил глаза. Махмуд и его чернокожие помощники, сидевшие на веслах, невольно зажмурились. И тут же услышали жесткий голос, усиленный мегафоном:

– Stop the boat! Остановить лодку!

Это надувной армейский катер с капралом и тремя вооруженными спецназовцами Евросоюза подошел к лодке Махмуда.

– Attention! – сказал капрал в мегафон. – Предупреждаю: вы на прицеле снайперов фрегата Евросоюза. Предъявите все, что везете!

Махмуд вскипел:

– Кто ты такой мне приказывать?!

И резко нагнулся за автоматом, лежавшим на дне катера.

В тот же миг послышался выстрел, и пуля расщепила волокнистую структуру фибергласового борта катера буквально в сантиметре от руки Махмуда. Махмуд замер, не разгибаясь.

– Не двигаться! – сказал капрал. – Повторяю: вы на прицеле у снайперов фрегата «Сириус». Никаких резких движений. Медленно покажите все, что везете на «Антей».

Стиснув зубы от бешенства, Махмуд одной рукой поднял со дна своего катера блеющую козу, а второй – белый брезентовый мешок с маркировкой «UNHCR» (United Nation Human Civil Rescue).

Катер со спецназовцами подошел вплотную к лодке Махмуда. Три спецназовца держали дула своих автоматов на Махмуде и его помощниках.

– Опусти козу! – приказал капрал. – Открой мешок!

Махмуд развязал мешок, открыл. В мешке был рис.

– Видали! – сказал капрал своим спецназовцам. – Это рис, который ООН посылает голодающим Сомалилэнда… – И капрал заглянул в лодку.

На дне лодки стояли еще две козы и лежали два серых мешка «UNHCR» и два автомата Калашникова.

– Дай автоматы, – приказал Махмуду капрал.

Махмуд не пошевелился.

Капрал приставил автомат к его голове.