Владислав Вишневский - Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя Страница 8

С началом перестройки группа как-то сама собой распалась. Сташевскому, как более старшему, это объединение было уже малоинтересным. Он стремился максимально использовать возможности открывающихся перспектив. Как человек наделённый пытливым умом, определённой новаторской и авантюрной жилкой, он понимал, нужно создавать свою фирму. Подспудно к этому его склонял опыт подневольной работы на скучных госпредприятиях, и тот несомненно полезный дух возможной самостоятельной предпринимательской работы, который он получил на очных — с отрывом от производства! — курсах Высшей коммерческой школы при Всесоюзной академии внешней торговли МВС СССР в городе Владивостоке. Суммы денег, от продажи семейного видеомагнитофона, как раз хватило на оплату этих самых курсов, и через несколько месяцев, внутренне преображённый, настроенный на активную предпринимательскую деятельность, уже знающий то такое «CIP», «форс-мажор», свободно, и часто к месту, употребляющий английские фразы типа: «I am very qlad to meet you… Excuse me, madam, how do I set to a souvenir shop? May be yes, may be no…», и многое чего другое, пока правда практически бесполезное. Но это пока бесполезное… Тем не менее, дипломированный коммерсант — выпускник первого коммерческого набора, вернулся в Хабаровск.

Помещение для офиса своей фирмы он арендовал не где-нибудь, а в помещении Дома приёмов Крайисполкома. В этом ему помог один серьёзный чиновник из Краевой администрации. Практически сам предложил. То ли от широты души, то ли имея какие-то далеко идущие планы, сына, например, своего куда-нибудь пристроить — в фирму, так называемой новой эпохи. «А почему и нет? Пусть не сразу, пусть потом, когда фирма встанет на ноги. Да и для себя бы чего хорошего подыскать…» Возраст, да и внешние событийные факторы чиновника к этому подталкивали. Много факторов.

В начале перестройки, в городе, именно для общественности (как бы на волне перемен), без излишнего шума — с дымом, но без огня! — по-свойски, по-семейному, был сменён председатель Исполнительной власти края. И смещён-то был, смешно сказать, за мелочи: тёмные какие-то дела по контрактам с иностранцами, вольное обращения с бюджетными средствами, махинациями с государственной землёй, зажимы и преследования журналистов, публикующих всякую ненужную народу правду о нём. Но в полном объёме, во всём его спектре, дела его и делишки ни до Прокуратуры края почему-то, ни до широкой общественности как-то не пробились, не дошли. Чьей-то умелой рукой скандальная информация, одна за другой, в трёх-четырёх местных краевых, подконтрольных исполкому газетах, гневно гасилась, успокаивая общественное сознание граждан: ерунда, мол, это, люди, не верьте, враньё…

А зоркая краевая партийная газета, хоть и осторожно и весьма завуалировано, упорно твердила о несостоятельности нападок неких, с позволения сказать, правдоискателей и грязных писак-очернителей. Игнорируя при этом, что оправдываться — дело всегда не благодарное. А второй фактор, фактор перестроечного времени, вообще для них было делом явно проигранным. Борьба за правду и справедливость — в перестроечное-то время! — как пожар на торфянике — шапкой не прикроешь, цистерной воды не зальёшь. Да и дни жизни самой партийной газеты были уже сочтены. Не рупор она уже…

Но слухи о, мягко говоря, всё новых и новых проступках председателя Крайисполкома, подтверждённые часто довольно скудными разоблачительными документами, неожиданно возникали снова и снова. Они, появляясь и затухая, плавно перетекали из одного громкого скандала в другой, ещё более громкий. О взятках, например. Или очередном — опять куда-то не туда (?!) — использовании государственных средств, и тому подобное… Народ никак не хотел понимать, что он, провинившийся, обязательно будет наказан, обязательно! И строго, причём, будет наказан: или выговор строгий получит по партийной линии с занесением или в заместители его куда переведут… Что уж так-то беспокоиться, шуметь, да грязью краевые власти поливать? Да и не объяснишь всего народу, не поймут. Как им объяснишь, что он не только же для себя что-то там противозаконное — председатель — делал, но и для страны, так сказать для её будущего, для их, некоторых, будущего старался… пока смута тут в стране. Вот и использовал человек рычаги власти на всю катушку… Может, и перегнул чуть-чуть, где-то, что-то, засветился малость… Других бы не засветил, вот главное. А судить его нельзя, много знает! Да и не сам он один всё это придумал и сделал, и опыт уже у него управленческий большой, связи уже есть, и в стране и заграницей, кое-какие общие деньги, перспективные планы есть, банковские счета… Но это строго секретно. Эта информация под грифом государственной важности, ни разглашению, ни выносу не подлежит… Как и сор из избы. Но…

…Ситуация, для города, для края, была очень пикантной, просто жареной, не сказать палёной. Слухи о всё новых и новых «замаранных» высокопоставленных лицах в партийной и исполнительной властях края ширились и росли. Москва уже недоумевала: вы что там, понимаешь? как допустили утечку информации? с ума сошли — в такое время! Принимайте меры! Срочно!..

Москве, понятное дело, легко командовать. А тут, в крае… Не желательно, конечно, «коней на переправе менять». А что делать? Приходится! Слухи не загасить, не подавить… Оставалось одно.

Менять приходилось председателя. Да, именно. Менять. Другого выхода не было. Сменять-менять, это ясно. Главное, как можно скорее кинуть кость голодной стае собак, в смысле народу, сдать Председателя. Но как его сдашь, когда сдавать никак нельзя? Никак! Обидится чиновник, в пылу и других сдать может. И сдаст. А это же невозможно, недопустимо. Да и на кого, кстати, его менять, что ещё важней?! На референдум с этим не выйдешь, точно нельзя. Такого «кота в мешке» народ выберет, веслом в крайисполкоме не провернёшь! Да и зачем они нужны эти народные дебаты, головная боль одна. «Новый», сразу раскидает всех сверху донизу, неизвестно кого подберёт, но точно не справится, чужой потому что. Мести начнёт, как и положено всякой новой метле. А кому хочется за решётку. Никому! Нет, только не это. А ведь такие перспективы открывались уже перед некоторыми чиновниками-назначенцами, кто был в деле, о-о-о!.. Привыкли уже, в мечтах жили, примеривались… Причём именно теперь, сейчас, именно в этой связи, и в это время. Перестройка!

Власти края (Крайком КПСС, Крайисполком…), используя суету и смуту переломного перестроечного для народа момента, этого, замаравшегося скандальной ненужной информацией Председателя, заменили всё же новым, свежим, — простым, никому не известным «трудягой», как общественность в этой связи оповестили. Из планово-экономического Управления крайисполкома. С мотивировкой: и как-никак экономику края человек знает, и в материале… мягко сказать, аппаратной, и прочей жизни. Свой, в общем. Народу постарались внушить, что этот, новый, Свежее-Веяние-Демократических-Преобразований. Что тот, предыдущий, был так себе, а этот, новый, вообще не замаран — вообще вне политики, и к тому же, экономист… Более того, не простой экономист, а сильный. А это сейчас очень важно. Важнее самого важного! Экономист такого уровня, такого масштаба, этому краю и сейчас, просто необходим, — это же всем патриотам родного края ясно и понятно. Как раз то, что нужно вам, нам… Всем. Разве нет?

Правда опять части информированных граждан — этим гнилым правдоискателям! — показалось странным совмещение понятий о внепартийности с одной стороны, и ряде достаточно высоких партийных должностях этого нового неизвестного руководителя исполкома в Краевой и городской партийной жизни, с другой. Как это? Это что, снова обман?! Снова туфта?!

Да нет, конечно! Все средства массовой информации, как по команде, зацепились за ключевую фразу, принялись долбить общественное сознание граждан «убойной» фразой: «Зато он крепкий хозяйственник. Хозяйственник он! Понятно вам, люди? Крепкий, причём. Креп-кий!».

Некоторые — ну и противные же люди! ох, какие противные! — пытались всё же выяснить, докопаться до истины — когда же это он успел стать хотя бы просто хозяйственником, не говоря о большем, сиднем-сидя в кресле начальника планово-экономического отдела? Причём при таком плачевном состоянии экономики края за последнее время? Но эти вопросы уже тонули в шумной и крикливой обыденности перестроечной жизни, и газеты внушали: стал он хозяйственником, стал… Точно!

Это весомое определение и стало визитной карточкой, пропуском в управление всеми перестроечными процессами в жизни края для нового Председателя Краевой исполнительной власти, товарища Ивана Васильевича Мишанина. Хоть всё это, на самом деле, не соответствовало правде, никак не вязалось, было шито белыми нитками, но суета и стремительный темп новой жизни притупили остроту явного противоречия политических ориентаций нового Председателя. В прошлом активного коммуниста и удачливого номенклатурщика, а теперь, вдруг, внепартийного крепкого хозяйственника на должности реформатора края. Суета и быт отодвинули этот стратегически важный вопрос на второй план. К тому же, новый Председатель исполнительной власти края своими речами, в публичных выступлениях, явно дистанцировался от некоторых ключевых идей коммунизма, либо вообще говорил только об экономике края, о делах, заботе о простых тружениках, ветеранах, о необходимости переустройства. Всем своим видом и рядом внешних, поверхностных действий, больше указаний, создавал в народе образ крепкого хозяйственника, человека действительно вне политики.