Анна Бабяшкина - Разница во времени Страница 8

— Натах, ну ты чего? — подошел к ней г-н Чусов. — Хватит страдать, пошли назад. Там еще пиво осталось.

— Не хочу я никакого пива, — шмыгнула носом г-жа Ростова, предчувствуя, что сейчас расплачется (это нередко случалось с ней после обильных возлияний). — Вы все меня ненавидите!

— Ты что, с ума сошла? — покрутил пальцем у виска Макс. — За что нам тебя ненавидеть?

— За шашлыки, — уже откровенно начала всхлипывать Наташа. — За то, что у меня вечно все не так получается и все конечности не из того места растут.

— Да, особенно голова, — поддакнул Макс, тяжело вздохнул и сел рядом.

Он понял, что разговор затягивается и так просто Наташу в дружеское лоно вернуть не удастся. Для этого надо сначала дать ей проплакаться.

— А мне сегодня сон такой странный снился, — ляпнула г-жа Ростова, мысли которой беспорядочно крутились в голове, как белье в стиральной машине, и принялась вываливать на голову бедному, настроившемуся весело отдохнуть Максику свой ночной кошмар.

Однако Максу сон кошмаром почему-то совсем не показался. Наоборот, он весело заржал и похлопал Наташу по плечу, сбив только что пристроившегося на нем голодного комара:

— Слушай, а может, тебе просто переспать с этим твоим генеральным директором? Может, тогда он даст тебе то, чего ты так хочешь?

Наташе шутка не понравилась:

— Совсем плохой на голову, да? Я гениальный рекламист и делать карьеру через постель не собираюсь. Я ее и так сделаю, без всякого там секса с генеральными директорами!

— Да пошутил я, гениальный рекламист! — успокаивал ее Макс с нескрываемой иронией. — Вставай давай, и пошли ко всем. Смотри, там уже новый костер соорудили.

— А что ты смеешься? — не унималась Наташа. — Я действительно гениальный рекламист, хочешь ты этого или нет. Я вам всем это докажу, вы еще будете меня вспоминать! И я выбью деньги из этих кафе, чего бы мне это ни стоило!

— Бери мочало — начинай сначала! По-моему, мы на эту тему утром уже поговорили. У тебя какие-то ярко выраженные психологические застревания и проблемы со слухом! Наташ, я не спорю, что ты рекламный гений, но вот из этих конкретных кафе ты денег не выбьешь. Давай лучше найдем какую-то другую область, где ты сможешь свой талант проявить.

— Ты знаешь, в чем наша проблема? — снова пустила слезу г-жа Ростова.

— Да нет у нас никаких проблем. Просто у тебя слегка от работы крыша поехала. Надо чаще отдыхать, и все будет в порядке. — Макс уже изрядно заскучал рядом с Наташей и завистливо посматривал в сторону общего костра, откуда то и дело доносились взрывы хохота.

— А я тебе все-таки скажу, в чем наша проблема, — закрыв глаза и раскачиваясь, как китайский болванчик, продолжила Наташа, не обращая внимания на слова Макса. — Ты помнишь такой фильм — «Женщина, которая поет»?

— Конечно, помню. Пугачева в главной роли. И что дальше? Ты намерена еще и певицей стать? — Макса уже начал откровенно доставать этот разговор.

— И вот какая сцена, по-твоему, самая главная в этом фильме?

— Самая главная? Ну не знаю… Наверное, когда она просит стихи про «женщину, которая поет» у какого-то старикашки-поэта, — назвал Макс единственную вспомнившуюся ему сцену из этого фильма.

— А вот и неправильно! — внушительно сказала г-жа Ростова и кончиком пальца поймала очередную выкатившуюся из глаза слезу. — Там есть одна гениальная сцена. И она прямо про нас. Помнишь, когда Пугачева увольняется из шоу и сообщает об этом мужу. А он ей говорит: мол, дура, паши, как все пашут, и не мечтай о большой сцене, всенародной популярности и белом лимузине. Мол, спустись на землю. А она отвечает: мол, не могу, дорогой, потому что я — певица. Певица, в которую ты не веришь. Понимаешь — вот это ключевая фраза фильма! Певице просто необходимо, чтобы ее мужчина в нее верил! А ты в меня не веришь!

И г-жа Ростова неприлично разрыдалась в голос.

— Да-а, — только и смог протянуть в ответ Макс и посмотрел на часы. — Как все-таки все запущено. Ты хоть иногда выпиваешь там, у себя в Москве? Чего тебя так с двух бутылок пива развезло-то? Поехали домой, буду тебя отрезвлять и сажать в поезд. Нечего сказать — выходные удались…

Свои дальнейшие питерские перемещения г-жа Ростова помнила смутно. Зато, конечно, они надолго запомнились г-ну Чусову. Во-первых, пока он расплачивался за такси, Наташенька успела купить в палатке какой-то крепкий коктейль и снова привести себя в состояние повышенной откровенности. Во-вторых, они долго не могли найти в вещах г-жи Ростовой обратный билет до Москвы. И Наташенька никак не стремилась помочь Максику в поисках проездного документа. Она лишь неопределенно махала рукой на свою сумочку: «Ну там он где-то! Ну посмотри сам!» И продолжала обвинять Макса во всех смертных грехах, главный из которых, конечно же, был безынициативность. В конце концов г-н Чусов не выдержал этого кошмара и купил девушке новый билет на «Красную стрелу». В-третьих, г-ну Чусову лишь в последний момент, да и то с трудом, удалось выскочить из отправлявшегося в Первопрестольную поезда. На платформу он спрыгнул уже на ходу. А не мог он выйти из вагона раньше, потому что Наташенька никак не желала его отпускать. Ведь ей хотелось столько всего еще сказать наболевшего на тему «певица, в которую ты не веришь»! И каждый раз, когда Максик целовал ее на прощанье, сообщал, что поезд сейчас тронется и ему надо идти, г-жа Ростова делала скорбное лицо и горестно шептала: «Я так и знала, что тебе никогда не было интересно, что у меня на душе. Тебе лишь бы сбежать, когда я тебе ДУШУ открываю!» — и снова пыталась зареветь в голос.

Несомненно, это был один из самых неудачных питерских уикендов Наташи.

Если вам случалось хоть раз напиваться в ночь с воскресенья на понедельник, вы вполне можете представить себе, в каких смешанных чувствах выходила Наташа на следующее утро из «Красной стрелы». С острой потребностью поспать по-настоящему в собственной постели, принять душ и сказаться больной на работе. Все это г-жа Ростова и проделала в обратной последовательности. За тем лишь исключением, что на работе она сказалась не больной, а работающей дома с документами.

Проснувшись уже относительно свеженькой во второй половине дня, Наташа обнаружила на мобильнике пару неотвеченных звонков от Макса и от него же — озабоченную sms-ку. Молодой человек интересовался, благополучно ли г-жа Ростова добралась до Москвы. Наташа поспешила позвонить Максу и успокоить его, заявив, что с ней все в порядке.

На самом деле Наташа ощущала себя далеко не «в порядке»: осознание того, что она проспала пол рабочего дня, вызывало неизбежные в данной ситуации муки совести. И г-жа Ростова рьяно взялась за работу. Она принялась названивать в кафе из «списка Тарасовой» с целью назначить встречу менеджерам этих заведений, уполномоченным принимать решение о размещении рекламы. С первой трудностью Наташа столкнулась сразу же, как только дозвонилась до «НИИЧАВО».

— Добрый день! — благожелательно начала разговор г-жа Ростова. — Я хотела бы пообщаться с вашим менеджером по рекламе и PR.

— У нас нет менеджера по рекламе и PR, — сухо ответили на том конце провода и тут же невежливо бросили трубку.

Но это еще не была трудность. С такого рода мелким хамством Наташе уже приходилось сталкиваться неоднократно. Такая мелочь не могла сбить ее с толку. Г-жа Ростова терпеливо набрала номер еще раз.

— Добрый день! Я хотела бы поговорить с менеджером по маркетингу! — Наташа сообразила, что если в заведении нет отдельного менеджера по рекламе и PR, то эта область должна находиться в компетенции менеджера по маркетингу.

— У нас нет такого менеджера, — все так же сухо ответили на том конце провода, но трубку почему-то на этот раз сразу не бросили.

— Тогда я хотела бы поговорить с генеральным директором, — уверенно гнула свою линию г-жа Ростова, несколько удивленная отсутствием в «НИИЧАВО» столь важной штатной единицы. — Если не ошибаюсь, его зовут Даниил Львович?

— Совершенно верно. Представьтесь, пожалуйста, — попросили на том конце провода.

— Менеджер закрытого акционерного общества «Все удовольствия столицы» Наталья Ростова.

Наташа намеренно сказала «ЗАО „Все удовольствия столицы“», а не «журнал „Все удовольствия столицы“». Причем слова «закрытое акционерное общество» она произнесла четко и медленно, а «Все удовольствия столицы» — скороговоркой. Это была маленькая военная хитрость. По собственному опыту Наташенька знала, что стоит только секретарю или другому работнику, снявшему трубку, догадаться, что он разговаривает с рекламным агентом из журнала, — и добиться беседы, а уж тем более встречи с каким-либо более-менее ответственным лицом потенциального рекламодателя уже не удастся. В лучшем случае рекламному агенту предложат прислать прайс-лист, который, конечно же, никто читать не станет. Сколько по молодости г-жа Ростова разослала прайс-листов «в никуда» из-за такого вот неправильного начала разговора, знает, наверное, только редакционный факс! На этот раз, похоже, хитрость сработала.