Ирина Потанина - Блюз осенней Ялты Страница 8

— Пап, ты садист! — восторженно прокричала Влада.

— Не стоит благодарности.

Совершенно серьезным тоном Раевский добавил:

— Лад, ты б зашла как — нибудь… Есть серьезная тема для разговора.

— Не издевайся, у меня работа! На следующей недельке, может, объявлюсь.

Чайник громко хлопал крышкой в наступившей на Владиной кухне тишине.

— А следующей недельки так и не наступило, — прошептала девушка, — он был убит через день. А мне надо теперь как-то жить дальше, — в глазах Влады появились было слезы, но она усилием воли загнала их обратно.

— Спасибо, вы очень помогли следствию, — солгал Деркач, поспешно засовывая кассету себе в карман.

— Сядьте, — Влада вдруг вскочила и перешла на крик, — неужели вы не понимаете… Я должна знать… Поговорите со мной обо всем этом…

— Успокойся, — Костя усадил девушку на место, — людям работать надо, а ты…

И парень очень ловко и вежливо выпроводил гостей за дверь веранды. Несколько секунд Владислава пристально смотрела в окно.

— Знаешь, Коть, ты вдруг стал взрослым…

— Да перестань ты, я тут, можно сказать, крайне дипломатично веду переговоры, а ты…

— Вот я и говорю, вырос. Скажи, а я правда сумасшедшая?

— Не больше, чем обычно… Я имею в виду и до всех этих трагедий, — голос Костика предательски подрагивал. Явно призванная успокоить, фальшь его интонации заставила Владиславу нервно вздрогнуть.

— Вот только не надо мне врать! — девушка насупилась.

— Ладка, — Костик замялся, после чего резко, на одном дыхании, выпалил, — Ладка, одно твое слово и я никуда не поеду.

Владислава поморщилась.

— А если это слово будет матерным? Коть, не смей. Я уже говорила тебе, ты действительно частично гениален. Тебе место именно в Москве, и ничто не должно быть в ущерб твоей работе. «Ведущий дизайнер престижного журнала» — хорошо ведь звучит, а?

Тирада девушки достигла нужной цели. Костик всегда был очень тщеславен.

— Ну, в общем, ты права. Тогда, айда со мной, а? Дождя ведь, как известно, хватит на всех…

— Нет. Ты же знаешь, для меня жизнь заканчивается за перевалом. Я слишком люблю этот город и не могу никуда уезжать.

— Вы с Глюком говорите об Ялте абсолютно одинаково.

По лицу Владиславы пробежала тень.

— Не напоминай, я очень переживаю из-за Аньки.

— Чего?

— Понимаешь… Она мне поверила… Попросила Дэна подвести меня к следователю… А я, я там такое устроила. Мне теперь просто стыдно показываться Глюку на глаза.

— Ты что, серьезно? — Костик рассмеялся, — Глюк прекрасно понимает, что ты была не в себе…

— Наверняка, — Влада предпочитала ни с кем не обсуждать свои отношения с подругой.

— Послушай, я был у нее, она очень за тебя переживает, — Костику было крайне важно помирить девушек.

Владислава промолчала.

— А ты не боишься одиночества?

— Коть, не атакуй. Того, что всосали с молоком матери, не боятся.

Влада поправила вечно спадающий с плеч халат, скрестила руки на груди и, зашагав по комнате, принялась, немного переигрывая, фантазировать.

— Коть, ты просто обязан ехать в свою Москву. Ведь должно же у меня быть место, куда я смогу сбежать, если станет совсем худо.

— Это как? — насмешливо спросил Костя.

— Худо? Ну, когда воспаленный закат моей ветхой судьбы застучит в двери слишком настойчиво. Когда мое невоплощенное, помирая от голода, начнет грызть меня изнутри. Когда мир окончательно рухнет… Тогда я полечу в столицу России. Измотанная и уставшая, не поощренная ни косметикой, ни излишним вниманием, моя физиономия, однажды утром, замаячит в твоем офисе, а ты к тому времени будешь владельцем собственного журнала. Уборщица укажет мне на табличку «Посторонним вход воспрещен»

— Нет! — с улыбкой закричал Костик, — там будет приписка «всем, кроме Ладки»

— Да, но тебя-то там пока еще не будет. И я, голодная и несчастная, пойду скитаться по столице. А ты в это время проснешься в уютной квартирке своей хорошенькой секретарши и, шлепнув ее по вполне аппетитным ягодицам, отправишься в ванную.

— Фу, какая пошлость.

— А по-моему вполне романтично… Ты явишься в офис в районе двенадцати…

— И мне тут же отдадут твою записку.

— С содержанием «Ну и где ты шляешься?!»

— Я подниму на ноги всех-всех и немедленно найду тебя.

— Мы будем бежать друг другу навстречу, и прохожие будут крутить пальцами у висков.

— Я забросаю тебя цветами. Наши взгляды встретятся и…

— И я наконец произнесу три заветные слова: «Вам нужны журналисты?»

— А я отвечу: «Нет. Нам нужна одна журналистка — ты».

— И мы будем работать долго и счастливо и уволимся в один день. Коть, время… Ты опоздаешь в свою Москву. Я мигом оденусь и подброшу тебя на автовокзал.

Ехали молча. Владина «Хонда-джаз» вовсю доказывала свои преимущества по сравнению с большими автомобилями, лихо обгоняя всех на поворотах. Сезон уже прошел, и толпы предлагающих квартиры ялтинцев больше не бросались на окружающих. На вокзале было непривычно спокойно.

— Ну… Вот и все… Пока, Коть.

— Ты звони, ладно?

— Конечно, — Лада заглянула в ставшие вдруг совсем янтарными глаза Константина и одними губами прошептала, — удачи тебе.

Костик молча вышел из машины и побрел к автобусу.

— Котька, стой, — Влада бежала к нему мимо ошарашенно присвистывающих таксистов и удивленно глядящих лоточников. Поцелуй, которым она наградила друга, сорвал бурные аплодисменты.

— Владка… Я обязательно еще приеду… а может…

Влада быстро перекрестила Костика, круто развернулась и, опустошенная, отправилась к машине. Слезы неистовым потоком топтались по ее щекам. Вот и все, Владислава осталась совсем одна…

Наемный убийца, наблюдавший последнюю сцену, чертыхнулся про себя, когда Владина «Хонда» невероятно быстро ускорилась и скрылась за поворотом, прежде чем он успел завести свою тачку.

Он знал, что вряд ли когда-либо теперь будет чувствовать себя в безопасности. Удачливый бизнесмен, он был командным игроком до мозга костей, и часто раньше, еще в безоблачные времена, любил говорить: «Да, наша четверка — самая сильная из когда— либо виденных мною команд… Олежка — он голова, ведущая самую верную ценовую политику, разработчик глобальных идей, четко чувствующий ситуацию на рынке. Гера — прирожденный коммерсант, он знает, где и как нужно делать закупки, договариваясь с поставщиками об очень серьезных скидках. Леша — это бумажная крыса, знающая все о прошлых, настоящих и даже будущих законах этой страны и умеющая тонко и корректно обходить их…». Тут Андрей Яковлевич Юворский, один из четырех соучредителей фирмы «For you», владеющей сетью крупнейших на южном берегу Крыма ресторанов, делал обычно эффектную паузу, слегка кивал своим грузным черепом и сурово продолжал — «И, наконец, я. Я знаю все о вкусах клиентов. Каждой клеткой своего не столь уж худого живота я безошибочно чувствую, что стоит включать в меню, какую музыку нужно крутить в данное время суток и во что должны быть одеты официантки, дабы навсегда отбить у клиентов охоту заходить в какие-либо другие рестораны, кроме наших». Изо дня в день повторял Юворский этот монолог жене, любовнице, партнерам по теннису. И вот все рухнуло. Когда о смерти слышишь из телевизора или читаешь в газетах, воспринимаешь ее, как нечто естественное, неотделимое от нынешних смутных времен. Истинный страх смерти приходит только при непосредственном приближении трагедии. Юворский боялся и даже не скрывал этого. Он вообще старался никогда ничего не скрывать. Не от неумения, просто из принципа, он слыл человеком прямым.

— Дюш, тут Алексей на проводе, — жена Андрея Яковлевича, миниатюрная и всегда спокойная пышненькая блондинка, принесла телефонную трубку.

— Что еще случилось, — как всегда грубо спросил Юворский.

— У меня была милиция, — голос Анина, четвертого соучредителя «For you», пискляво подрагивал.

— Странно, а я их присутствием награжден не был. Может они что-то знают, может есть факты, указывающие на твою причастность к убийствам?

— Да подожди ты! Нам надо поговорить, определиться, понимаешь…

— Жду.

Через несколько минут бледный и явно взбешенный Алексей Анин уже парковался возле небольшого особнячка г-на Юворского. Едва кивнув жене коллеги, Анин принялся говорить.

— Они все спрашивают о каких-то мелочах… Они сволочи… Попомни мои слова, они не убийства расследуют, они под фирму копают. Я ж юрист, я такие вещи за версту чую…

— Сядь. Успокойся, — на правах старшего по возрасту, Юворский мог себе позволить прикрикнуть на коллегу, — Выпьешь?

— Не до этого сейчас, Дюш, — Анин отмахнулся, — Я же вижу… Нам хотят перекрыть кислород на рынке. Я им про убийства, а они: «Покажите-ка все отчетности за последний год». Нас задушат штрафами…