Макар Троичанин - Вот мы и встретились Страница 81

Как всегда, первой подала голос Зинаида:

- Зовите её сюда, пусть тоже помогает, - и рассмеялась, - хотя бы чай готовит.

- Ладно, - пообещал Иван Всеволодович, - предложу, - хотя и знал, что не сделает этого.

Урвав толику времени, сбегал на обед. Вера в светлом лёгком платье, разрисованном крупными розами, свежая и сияющая, со свободно заплетённой девичьей косой, перекинутой через плечо на грудь, торжественно выставила на стол большую тарелку помидорно-огуречного салата с зелёным луком и укропом и вчерашние, аппетитно поджаренные, пельмени.

- У-у! – восхищённо загудел проголодавшийся муж-жених. – Веруня, ну и мастерица-кормилица! – Ухватил большой ложкой, торчащей в салате, побольше витаминов и хотел для пробы отправить в рот, но был остановлен:

- Ваня! Ну, кто так делает! – Пришлось захапанное вернуть на место, а она поставила перед каждым маленькую тарелочку и положила вилку. – Давай, я тебе положу, - и ляпнула ему пару ложек салата, который тыкать вилкой придётся долго и невкусно. – Вот салфетка, положи на колени.

- Может, заправить за шиворот? – огрызнулся он и тут же уронил ломтик помидора. – Прости, зазевался.

Чинно справились с салатом, причём Ивану Всеволодовичу очень хотелось слить с тарелочки салатный сок с маслом прямо в рот, но он не решился на такой плебейский шаг, боясь расстроить домашнего метрдотеля. Пока Вера тщательно разжёвывала несколько пельменей, он, торопясь, заглотил пару десятков, поглядывая на часы.

- Ты торопишься?

- Да, надо за два дня сделать геологический отчёт. Вечером задержусь, - и заторопился на выход.

- А чай?

- Там попью, попозже.

- Ваня!

- Ну? – остановился в досаде.

- У тебя есть два хороших костюма, а ты ходишь на работу в чём попало, неприлично для руководителя. Себя позоришь и меня тоже: женщины ваши подумают, что я не слежу за твоим гардеробом, - Вера плотно сжала губы, глядя на него в упор тёмным осуждающим взглядом.

- Дорогая ты моя и хорошая, - решил Иван Всеволодович не затевать шмоточных споров не ко времени, - вечером примерим, ладно? А сейчас мне вот так, - провёл ребром ладони по шее, - надо бежать. Бывай!

Вечером пришёл около девяти с потёртой пухлой папкой в руках.

- Тебе нужен кейс, - наставительно встретила заждавшаяся жена с Хемингуэем в руках. Встала и пошла на кухню. – Иди ужинать.

После ужина он сразу же уселся за письменный стол.

- Вот и я, как ты, вынужден приходить домой с тетрадками, - сказал, извиняясь за неурочную занятость.

Она никак не отреагировала, не вспомнила ни о каких костюмах, ни о кейсе, вымыла посуду и снова отстранённо занялась Хемом. Так и просидели до полуночи. А спал как убитый, словно не было рядом молодой жены. Встал в пять. Вера, не открывая глаз, повернулась к стене.

В самом начале рабочего дня пришёл Романов. Войдя в камералку, поздоровался и позволил себе по-начальнически пошутить:

- Что, сороки, проворонили сокола? – и засмеялся собственной шутке.

- Так мы все окольцованы, - нашлась с ответом Зина.

- Поспешили, - не нашёл лучшего замечания общипанный петух и вошёл к Ивану Всеволодовичу.

- Привет! Слушай, ты напиши отчёт о съёмке, а я сочиню о Марьинском, идёт? – Ему очень хотелось потеснее притиснуться к открываемому месторождению, чтобы его фамилия не фигурировала в конце длинного списка первооткрывателей.

Иван Всеволодович вздохнул с облегчением.

- Ещё бы не «идёт» - считай, что удружил, можно и лететь, - и ещё раз передохнул, как будто приобрёл второе дыхание на неодолимой дистанции. Можно и домой пораньше приходить, а впрочем, как получится.

В эту ночь они опять соединились, и опять она лежала под ним, не делая ни малейших встречных движений и не меняя ровного дыхания.

- Тебе не нравится? – спросил, удивлённый её бесчувствием.

- Стыдно, - проговорила она чуть осипшим голосом и повернула чуть раскрасневшееся лицо в сторону от него. А он, удивлённый таким беспредельным целомудрием взрослой женщины, ничего не нашёл подходящего, как заметить покровительственно:

- Что ж тут стыдного? Естественный физиологический акт между двумя любящими людьми.

- А ты меня любишь? – быстро спросила, повернувшись к нему и пристально вглядываясь в его забегавшие в панике зрачки.

Надо было как-то выкручиваться, чтобы не очень соврать.

- А ты сомневаешься? – по-женски ответил вопросом на вопрос.

Закрыв глаза, Вера прошептала:

- Я больше не хочу, - и он не настаивал, печально раздумывая о том, что не может, не умеет как следует расшевелить её стиснутые клубки нервных окончаний и подарить радость сближения. Или бог наградил её фригидными свойствами, во что не хотелось верить. «Ладно», - смирился по обыкновению, - «поживём, разберёмся… привыкнем». Настроение резко упало, и пришлось переключить его на работу. Как-то там Жора? Небось, клянёт молодожёнов и по матушке, и по батюшке, а может, плюнул на всё и, не болея душой, отвлёкся на рыбалку и охоту. Он ещё не понимает, что у геолога летом нет свободного и лишнего времени. Надо срочно возвращаться.

На Марьинском они с Николаем обновили новыми фактическими данными карту Ивана Всеволодовича, старший подписал чистые бланки нарядов и актов, доверив младшему заполнить их самому в конце месяца, и поспешил к ожидающим лётчикам. А так хотелось походить по участку, посмотреть выработки, поколупаться в свежих образцах, пробах и керне и, вообще, окинуть взглядом весь значительно выросший фронт поисково-разведочных работ. Но не удалось.

Свой лагерь был пуст. «Ну, молодчаги!» - мысленно похвалил прогульщик. – «Вкалывают, однако, и без погонялы». Помахал рукой улетавшей «двойке» и радостно заорал:

- О-го-го-о! О-го-го! О-го! – спугнув хозяйничавших соек и парочку бурундучков.

Потом, не удержавшись, громко захохотал, ощущая себя по-настоящему дома. К приходу тружеников соорудил знатный салатище на полведра из привезённых помидоров, огурцов, зелёного и репчатого лука, местной черемши, зелёного горошка и свежей капусты, мысленно поблагодарив трудяг-китаёзов за заботу о русских неумехах. Обильно полил растительным маслом, добавил разведённого уксуса, укропа, наклонился и вдохнул ароматные флюиды, закрыв в упоении глаза, а когда открыл, увидел рядом с ведром бурундучиху, которой, видно, тоже понравился витаминный запах. Иван Всеволодович протянул ей ломтик огурца – слямала под неистовый остерегающий скрежет и визг супруга, стоящего на задних лапках в отдалении. А ей понравилась и капуста, и зелёный горошек. Пришлось сорвать лист папоротника, выложить на него горку салата и отнести подальше, чтобы досталось и трусливому самцу. Накрыв оставшееся в ведре крышкой, отнёс его в природный холодильник – в ручей, туда же погрузил десяток банок пива  в мешке. Заглянул в кастрюлю – пусто, вымыл, вычистил и сварил гречку, ешь – не хочу, а едоков всё нет. Пришли бедолаги уж потемну, измученные, в потемневших от пота энцефалитках, но, увидев шефа, обрадовались.

- Кто это к нам с неба свалился? – сбросил Жорж тяжеленный рюкзак и шагнул к Ивану Всеволодовичу, протягивая руку. – Вертолёта не слышали, - крепко сжал ладонь старшего во всём, - или ты сам материализовался из другого измерения?

И все подошли, улыбаясь и здороваясь за руку, а Диджей-напарник, обрадовавшись больше всех, заторопился:

- Счас мы его ушицей накормим, небось оголодал на полуфабрикатах, - хотел уже бежать к садку в ручье, но старшой затормозил:

- Не надо, я уже позаботился.

- Вот здорово! – ещё больше обрадовался Витёк. – Ты падай с неба каждый день.

Все быстро переоделись в лёгкую одёжку, развесили рабочую для просушки, поснимали клещей, вымылись до пояса и чинно расселись за столом в ожидании свалившегося с неба. Кормилец водрузил на середину кастрюлю, выдал миски.

- У-у! – разочарованно взвыл Диджей. – Ка-а-ша!

- Погоди, не расстраивайся, - успокоил Иван Всеволодович и принёс спрятанное ведро с салатом и мешок с банками.

Витёк, не удержавшись, поднял с ведра крышку, сунул туда морду и расплылся в довольной улыбке.

- Ну, ты, Севолодович, даёшь! – взвыл теперь уже восторженно.

И все по очереди заглянули в ведро, а уж потом, успокоившись, с вожделением поглядывали на половник, раскладывающий салат по мискам. Ещё больший восторг вызвали банки с пивом. Подождав, когда все откупорят, Жорж провозгласил самый простой и самый дорогой тост:

- С возвращением! – и Иван Всеволодович всеми нервными окончаниями почувствовал, что ему по-настоящему рады как нигде больше и никогда раньше, и большего ничего не надо.

Перед сном у костра под влиянием вкусной и здоровой пищи говорили только о возвышенном и космическом: о пришельцах, но не о тех, что осели на базарах и стройках, а о настоящих зелёных, что свалились на нашу Землю с тарелок и адаптировались до поры до времени к нашей жизни. И о вероятной внеземной жизни тоже порассуждали, сокрушаясь о том, что и там, на других планетах, наверное, тоже такая паскудная житуха. Спрашивали у высоколобого начальника, когда получшеет, и он успокаивал, обещая, что на том свете всем будет хорошо. Высмолив по паре сигарет, разбрелись по нарам. Когда и они с Жорой улеглись, тот спросил: