Александр Покровский - Люди, Лодки, Море Александра Покровского Страница 9

"Говорят, они к новому месту службы следовали, так что использовали "К-159" просто как транспортное средство, набив его доверху своим домашним скарбом?"

Ответ:

Я тоже как-то в составе своего экипажа следовал к новому месту службы. Мы перегоняли свою лодку в Северодвинск на распил.

У меня в личном деле до сих пор есть запись об этом событии: "Передан вместе с материальной частью".

Мы уходили из своей базы навсегда, как, по-видимому, и эти десять человек.

Мы тоже тащили с собой на борт вещи: чемоданы, форму, гражданские вещи — надо же что-то на себя надевать.

В таких случаях барахла получается много.

Не вижу в этом ничего особенного.

Гремиха — это такое место, откуда под осень не очень-то вырвешься.

Дойти туда можно только теплоходом, а когда удастся контейнер послать?

Я понимаю тех, кто говорит, что они "использовали "К-159" просто как транспортное средство, набив его доверху своим домашним скарбом".

Потом они скажут, что люди на борту "К-159" просто спали, а не несли никакой вахты, что они просто воспользовались подвернувшейся оказией. То есть были "пассажирами".

Тех, кто на лодке не несет вахту и ни за что не отвечает, у нас так и называют "пассажирами", и никаким уважением они не пользуются.

Утонули "пассажиры" — ну, и черт с ними.

Ребят с "К-159" просто шельмуют.

Если лодка идет в завод, то к ней все равно кто-то приписан. Прежде всего это команда, сдающая лодку в завод.

Эти десять человек, по всей видимости, и были "сдающей командой", иначе их присутствие на борту по своей воле должно было бы говорить об их не совсем вменяемости.

Как и почему они оказались на борту — это вопрос не к ним, а к начальству, организующему переход, а так же к документам, регламентирующим саму организацию такого перехода.

Теперь о вещах, "доверху набивших корабль".

Люк этой лодки (если мне не изменяет память) равен в диаметре 650 мм. Туда можно только аккуратно спуститься. Ничего крупнее маленького чемодана в него не засунуть. Внутрь лодки можно внести только мягкие вещи. Шкаф туда не влезет. Даже детскую коляску впихнуть — большая проблема.

Однажды, после дальнего похода, нас на пирсе встречали жены. Они приготовили большой торт для матросов (только матросам, потому что офицеры и мичманы попадут домой и там наедятся).

Так вот, этот торт, размером 60x60 сантиметров, был спущен внутрь прочного корпуса только сложенным вчетверо.

А ведь наша лодка почти в два раза была больше "К-159".

Вот и судите о наших возможностях по перевозке личных вещей.

Допускаю, что после того, как из лодки все вырвали, там стало просторно, но не настолько, чтобы перевозить холодильники.

 Вопрос:

"Как вода могла просочиться внутрь лодки? И почему она это не сделала у пирса?"

 Ответ:

Трудно сказать, как там все обстояло.

Давайте я вам расскажу следующее: корабли отстоя никто не любит. Это страшная головная боль для дежурных по живучести. Ночью несколько таких кораблей может охранять только один вахтенный.

Так вот, часто было так: ночью вдруг какой-нибудь из них начинает тонуть.

Причина? На корабль пробрались два орла и открутили там один очень понравившийся им клапан и… в лодку начала поступать вода.

Я не хочу сказать, что перед отправкой в последний путь с "К-159" что-то отвинтили на память, но глупость человеческую со счетов сбрасывать нельзя.

 Вопрос:

"А нельзя как-то избежать того, чтоб такие корабли тонули на переходе?"

 Ответ:

Можно. Надо их к такому переходу готовить. Прежде всего, заварить все дыры в легком и прочном корпусе. Это очевидно.

Другое дело, что не всегда можно это сделать, но тогда в ход идет пенопласт.

Шариками из пенопласта заполняется пространство между легким и прочным корпусом.

Мало того, им можно заполнить и отсеки внутри пл.

Так лодки уже перегонялись.

Хорошо, нет пенопласта. Тогда заполните деревом, дровами.

Во время войны немцы замучались торпедировать один сухогруз. Они пускали в него торпеды, происходил взрыв, но он не тонул. Оказалось: он перевозил лес, и этот лес не дал утонуть сухогрузу.

Хорошо, нет у вас ни леса, ни дров.

Сейчас у строителей в ходу огромное количество пенообразующих смесей (те же стеклопакеты ими герметизируют).

Наделайте из этой пены шары и заполните внутренние объемы.

Господи, ну, напрягите мозги! (Самое время узнать, есть ли они вообще).

Друзья спросили: не боюсь ли я Иванова. Я ответил, что у нас разные канцелярии. В моей — я министр.

НТВ "Намедни" захотело, чтоб я что-то сказал о "К-159".

Оказывается, на этой лодке снимали историю о гибели "К-8".

Историю сняли, теперь утонула "К-159".

Я два дня готовил материал по шесть часов в день. Я просмотрел штук двенадцать кассет, отобрал для "Намедни" то, что мне показалось интересным, я снялся в двух сюжетах, я написал текст, я его озвучил, а материал в эфир не пошел.

"Намедни" позвонили, принесли свои извинения ("вышли за рамки времени, событие устарело, но мы надеемся…").

Сюжеты были по пятнадцать секунд.

На одном я верчу в руках пластмассовую модель и говорю о том, что детские модели тонут так же, как и настоящие, на другом — у памятника "Курску" я говорю, что ребятам с "К-159" такой памятник не поставят.

Потом должен был идти сюжет о самой "К-159". Камера следует по отсекам лодки, и я сопровождаю ее текстом на две минуты.

Вот он: "К-159" тонула сорок минут. Из десяти в живых остался только один.

Эта лодка в длину чуть больше ста метров.

Они могли бы выскочить из нее за тридцать секунд.

Но они не бежали. Почему?

Для подводника нет ничего хуже отстоя. Там специалист превращается в сторожа".

"Технический проект не выдержал насилия над собой", — так главком Куроедов прокомментировал гибель "К-159". И ещё он сказал: "Причина затопления АПЛ в элементарном неисполнении требований нормативных документов".

Кстати, о документах. Когда случился "Курск", на флоте все еще действовал Корабельный Устав СССР от 1978 года.

А ведь это основной документ.

Адмирал Кузнецов в свое время отдал приказ: "Исполнять Корабельный Устав!" — и тем сохранил флот при нападении фашистской Германии.

А сегодняшний флот, похоже, живет все еще "руководимый Коммунистической партией Советского Союза".

Так что "безопасность кораблей и в море и в базе" до сих пор обеспечивается, прежде всего, гимном "Союз нерушимый…" с третьей странице этого незабываемого манускрипта, а обязанности в нем расписаны только до "командира соединения кораблей".

Таким образом, обязанности комфлота Сучкова, ныне "временно отстраненного от должности", в нем не прописаны, если только, конечно, Северный флот не усох теперь до размеров "соединения".

А главком вчера по телевидению выглядел более чем уверенным в себе, а его слова: "Северный флот во второй раз…" — и вовсе натолкнули меня на мысль, что главнокомандующий ВМФ никакого отношения к ВМФ уже не имеет. Это теперь, наверное, номенклатура прокуратуры.

У главкома тон работника этого ведомства.

Может быть, все изменилось?

Во времена застоя, когда флот был океанским и ходил в океане днем и ночью по 365 дней в году, в Главном штабе ВМФ не было ответственных "за связь с общественностью", зато существовали оперативные дежурные, которые ежедневно докладывали главкому обо всех передвижениях на флотах.

И, конечно же, в те времена главком был бы в курсе того, что у него дырявую лодку, на понтонах, по неспокойному морю, несколько суток тащит буксир с непозволительной скоростью — 4,5 узла.

Кроме того, главком того периода нашего развития знал бы, что на этой лодке без света, тепла, электричества, средств спасения, с едой и водой в термосе, а дерьмом в негерметичных баллонах гальюнов, находится десять человек, готовых к подвигу, а за самим перегоном с увлечением следили бы и в штабе Северного, и в штабе Военно-Морского Флота.

Именно главком в те годы должен был бы вмешаться и прекратить творимое несколько суток безобразие ("Утопят же корабль, едрит твою мать!").

Иначе именно он, в случае утопления, отвечал бы перед комиссией ЦК.

Времена изменились. Вот только фраза: "Технический проект не выдержал насилия над собой" — пожалуй, осталась такой же.

В ней никогда не было места людям.

Ох, детки. До 12 лет проблем не будет. Потом — как подменили. Развитие, знаете ли. Намаялись. Зато я теперь все знаю.

Трудный у меня парень, вот я шишек и набил. Все было: милиция, потом больница, пьяный, драка с санитарами, неночевки дома, пьянство с помощью пива, шампанского, водки, вина одновременно, падение на улице, прогулы в школе, нежелание учиться, еле школу закончили, воровство денег у бабушки из кошелька и у нас на кафе для девочек, первая любовь, секс, выгоняние его мной из дома, крики, скандалы, несколько раз я его лупил, исправительные работы у знакомых на даче в течение 20 дней, вранье на каждом шагу по любому поводу, ни одного слова правды, вранье просто так, на всякий случай.