Яков Арсенов - 76-Т3 Страница 9

Как и все серьезные представления, концерт начался с хора, который исполнил песню:

Вот получим диплом, махнем в деревню,Соберем чудаков и вспашем землю.Мы будем сеять рожь, овес, ломая вуги,И прославим колхоз гоп-дуп-дубаПо всей округе!

Зрители песню приняли. Зимоне понравилось место, где дед тянул коктейль через соломку.

— Во дают! — слышалось из зала.

— Мастера!

Потом Татьяна увлекла в хоровод подруг и водила, пока зал не захлопал в ладоши.

Усов, Артамонов и куратор играли гусей, за которыми с карманным фонариком по сцене струились Нынкин и Пунтус. Бабкин деверь икнул в этом месте миниатюры. Его посетила свежая мысль, восходившая к тому, что ни лисы, ни волки к пропавшей птице не причастны. Не смея посягнуть на искусство, он молча перенес озарение, но перебазарить с бабкой после концерта был намерен. Бабка сама сидела словно не своя. Охудожествленная кража капусты как серпом резанула ее память.

Потом «умирал» Усов. Артамонов играл Климцова, который уже два дня, как уехал, сославшись на якобы заболевших родителей. То ли колючки сделали свое дело, то ли на репетициях он был поражен игрой Артамонова в его роли, но, как бы то ни было, Климцов оставил группу в самый переломный момент пребывания в Меловом. Колхозники еще аплодировали актерам, а на эстраду уже выходили Гриншпон и Кравцов. Иностранные песни после родной для зрителя темы прошли как антракт.

За кулисами изготовился Мурат. Марина всучила ему юмореску из «Крестьянки» за семидесятый год. Смеялись больше над акцентом.

Акробатические номера наверняка были бы недооценены селянами, если бы Рудик, Забелин и Усов не уронили Татьяну, лезшую им на головы. Зал счел это за трюк и разразился восторгом.

После концерта устроили танцы. Никому не хотелось расставаться. Все привыкли к студентам, встречаясь на ферме, у ключей, в магазине. А тут на тебе завтра уезжают.

Всю ночь кругами бродили по деревне, прощаясь с каждой улицей и переулком. Побывали на речном обрыве, с которого началась дружба. Похлопали по плечам стога.

Утром, провожая студентов, Левый с Борзым сообщили, что вчера артистов кое-кто собирался побить на дорожку, но раздумали. Причин отказа они не назвали. Бортовой ЗИЛ зафырчал, увозя подружившихся и возмужавших первокурсников на автовокзал. Бабка краем платка утирала слезы.

— Добрый душа, — вздохнул Мурат.

— Хотя достаточно вредный, — уточнил Гриншпон.

С кузова смотрели на уплывающую деревню. Забелин, как обычно, — через объектив. Рудику показалось, что за околицу к березам вышла загорелая Маша. Забелин ничего такого через линзы не заметил. Зимоня снял с клуба простыню-афишу и бережно сложил в сундуке.

В центральной усадьбе выяснилось, что отару съеденных баранов, за исключением трех-четырех самых упертых, первокурсники отработали. Через день на Меловое сошли дожди.

ВЕЗДЕСУЩАЯ АНГЛИЧАНКА

Рудик вручил Карповой журнал. Англичанка приступила к знакомству с группой через перевод текста.

— Не подумайте, что вам то и дело будут менять преподавателей. В сентябре я летала в Лондон на повышение квалификации и здесь меня подменяли коллеги. Но не будем отвлекаться. Пожалуйста, Артамонов.

Валера, сгорбившись, продолжил нести тяготы первого по списку.

— Из вас, пожалуй, и получился бы посол в Зимбабве, но такое гэканье никогда не впишется даже в йоркширский диалект. Садитесь! — заключила она.

— Н-да, с английским у нас будет поставлено неплохо, — шепнул Артамонов друзьям, усаживаясь.

— Бибилов! — Карпова подняла Мурата и, примаргивая, стала дотошно всматриваться в него. — Вы, случайно, не из Тбилиси?

— Тыбилыс, канэшна Тыбилыс! — обрадованно засуетился Мурат, хотя был из Гори. Он уже почти предвкушал поблажку.

— А девичья фамилия вашей мамы случайно не Шилина?

— Шылын, канэшна Шылын!

— Ну, точно, вы похожи на нее как две капли воды. Несмотря на черноту. Мы с ней вместе учились в нашем пединституте. Поначалу переписывались, потом жизнь заела. Да, время летит! Кажется, она совсем недавно уехала в Грузию с этим, как его, таскался все за ней…

— Мой атэц?

— Не знаю, может и отец. Ну, что ж, раз такое дело, заходи в гости, расскажешь, как живете. — Зоя Яковлевна не заметила, как перешла на ты. Остановился, наверное, у бабушки?

— Нэт, общэжытый, хотэл имэт друзья.

— Ну, хорошо, переводи следующий отрывок. Посмотрим, насколько английский у тебя отличается от русского.

Отвечал Мурат безобразно, с трудом сдерживая желание перейти на грузинский или южно-осетинский. Карпова почти не слышала его. Она вспоминала молодость, теребя угол цветастой шали.

— Климцов! На кафедре турбин случайно не ваш отец?

— Мой, — ответил Климцов. Его отец действительно был кандидатом технических наук, поэтому сынишка постоянно от всего отлынивал.

Климцов перевел текст быстро и правильно, после чего начал оглядываться, ища признания в глазах одногруппников. Его спецшкольная выучка никого не интересовала.

— Кравцов! — продолжала Карпова. — Случайно не ваш братец на четвертом курсе ФТМа?

— Мой, но не случайно, а вполне законно.

— Мне кажется, все-таки случайно. — Зоя Яковлевна сменила мину. — Если вы пойдете в него, то я не знаю… Он остался мне должен тысяч сто, не меньше. И не сдал экзамен за курс.

Все посчитали англичанку нездоровой и сочувственно посмотрели на нее. Один Нынкин не удостоил Карпову своим взглядом, он дремал, прислоня голову к подоконнику. Пунтус растолкал друга, только когда Зоя Яковлевна объяснила, что такое «тысяча знаков». Оказалось, в них измеряется объем текста, который необходимо перевести внеаудиторно в течение семестра.

— Нынкин, — подытожила Карпова, внимательно выслушав его. — Вы, похоже, только что от сохи.

— Вы правы, — согласился Нынкин, потирая глаза, если ею считать нашего школьного учителя.

— Ценю вашу изворотливость. Однако, это нисколько не увеличивает ваших шансов выучить язык.

— Петрунев!

На призыв никто не откликнулся. Если двое из группы не явились всего только в колхоз, то Петрунев ухитрился за пять лет вообще не появиться в группе. Эта загадочная личность ограничилась успешной сдачей вступительных экзаменов. Вопреки материализму, она ощутимо присутствовала в 76-ТЗ на протяжении всей учебы. Фамилия Петрунев шла в списке под номером 20. С завидной аккуратностью и упорством несведущие секретари переносили ее из года в год из журнала в журнал. Висящая в воздухе фамилия рождала много казусов при проверках посещаемости. В конце пятого курса на нее по ошибке был выписан диплом всесоюзного образца.

Перед звонком Татьяна обозвала Зою Яковлевну Зоей Карловной. Не заметив оговорки, Татьяна переводила слово за словом, ломая язык об углы транскрипций.

На физкультуру поток собрался в наконец-то отремонтированном спортзале. Началась запись на секции. Рудик выбрал радиоспорт. Климцов — большой теннис. Мурат в гордом одиночестве представил фехтование. Решетнев с друзьями из своей группы — Матвеенковым, похожим на Забелина без фотоаппарата, и Фельдманом, маленьким, но представительным студентом записались на бокс.

Татьяна долго металась, не зная, какую секцию усилить собою. Заметив, что высокий дизелист Мучкин пошел на классическую борьбу, тут же сгасла и уже почти безвольно подалась на художественную гимнастику.

Последняя пара сорвалась. Знойко не явился на занятия. Решили пойти в кино. Заслали Татьяну брать билеты, напокупали семечек и отправились в «Победу». Начался фильм. Артамонов, привыкнув к темноте, взглянул на руки друзей. Соколов сплел свои пальцы с пальцами Люды. Марина доверила ладошку Кравцову. «Все-таки Кравцову», — подумал Валера. Он постоянно следил за развитием отношений в троице и болел за Мишу. Кравцов нравился ему меньше. Артамонов посочувствовал Гриншпону, руки которого сиротливо мяли друг друга и не знали, куда себя деть.

Татьяна наводила мосты на левом фланге. Она усмотрела впереди себя довольно рослого молодого человека и под видом просьбы убрать голову немного в сторону, а то не видно, завязала разговор. До рук дело у них не дошло. Татьяна скрестила их и оперлась на спину сидевшего впереди. На руках Пунтуса покоился Нынкин. Остальные жестикулировали, комментируя фильм.

— В индийских картинах даже шпионов ловят с помощью песен!

— Чувства похожи на сырое мясо за прилавком!

— Что за манера, непременно в двух сериях!

— На востоке никогда не страдали лаконизмом!

— Я буду говорить об этом на третьем конгрессе Коминтерна! — подвел итог Артамонов.

Вечером в 535 ворвался Кравцов и набросился на Гриншпона:

— Ты что рассиживаешься! Сейчас начнется отбор в ансамбль!