Леонид Воронов - Морская дева Страница 9

Концерт закончился, стулья расставили вдоль стен, заиграла музыка. Миша стоял у входа, наэлектризованный так, что с него едва ли не сыпались искры. Девушка сидела у стены все с теми же женщинами. Большой зал был совершенно пуст, и только у входа стояло несколько человек, все остальные, преимущественно женщины, сидели вдоль стен.

Когда Миша сделал первый шаг, девушка вспыхнула, их взгляды скрестились, и все вокруг перестало существовать, только эти два взгляда. Миша промаршировал через зал и пригласил ее на танец. Они кружились в медленном танце — единственная пара, и все взгляды были устремлены на них. Но все эти взгляды были для них далеко на периферии их сознания. Они смотрели в глаза друг другу, и она отвечала на его вопросы.

— Самым ужасным для меня был бы ваш отказ, и я бесконечно благодарен вам за то, что вы дали мне возможность говорить с вами. Как зовут вас, прекрасная фея?

— Катя, — просто ответила девушка, не опуская глаз, волнуясь и смущаясь при этом.

— Катюша, милая, мне так много нужно вам сказать, для этого нужна целая жизнь, а у нас сейчас всего несколько минут, скажите, как зовут вашу маму, я бы хотел получить ее разрешение на общение с вами.

— Ее зовут Людмила Павловна.

— Спасибо, Катенька. На всякий случай скажите мне ваш домашний телефон, меня приводит в ужас то, что каким-то образом я могу потерять ваши следы.

— Но мы живем в городе Запорожье. Вот наш телефон — Катя назвала номер.

— Это сама судьба, в этом городе живет моя вторая сестра!

— А женщина на пляже тоже ваша сестра?

— Да, ее тоже зовут Людмила, мне так приятно, что вы об этом спросили. Катюша, я прошу вас, мы ведь можем выйти в парк, и там спокойно побеседовать.

— Всего на несколько минут, меня будут искать родители, будет лучше, если я сама приду. А вас как зовут?

— Простите, я так взволнован, что забыл представиться. Меня зовут Михаил, — ответил он, увлекая ее к выходу.

Весь зал провожал глазами эту пару со жгучим любопытством и недоумением. И Катя, и Михаил были весьма заметными личностями в пансионате, хотя и по разным причинам: удивительная женственность и несомненная красота скромной девушки бросалась в глаза, и вызывала симпатию даже у женщин. Нелюдимость и загадочность Михаила также вызывала интерес. И вот эта нелюдимость вдруг получила неожиданное объяснение: парень был влюблен в прекрасную девушку, — это было банально, но юная девушка была готова ответить ему взаимностью — это вызывало недоумение, поскольку разница в возрасте была очевидна.

— Катюша, я еще никогда не был так счастлив, неужели все то, что я читал в ваших глазах — правда? — говорил Миша, когда они вышли в парк, — если бы вы знали, как я ждал этой возможности говорить с вами, но скажите мне прямо, вы хотели, чтобы я к вам подошел?

— Да. Но не забывайте, у меня всего несколько минут.

— Меня это приводит в ужас, но я постараюсь быть благоразумным. Вы самая красивая девушка на планете, а я сегодня самый счастливый человек на ней. Мне так хотелось познакомиться со всей вашей семьей, но вашего отца это вряд ли обрадовало бы.

— Да, отец у меня строгий, и я боялась, что он заметит ваше внимание.

— Прекрасно понимаю вашего отца, и очень уважаю его за это. Как его зовут?

— Павел Кириллович.

— Спасибо, Катенька, но как же нам снова встретиться, хоть на несколько минут? Я хочу разговаривать с вами, видеть вас вот так, как сейчас.

— Если у меня появится возможность, я скажу вам во время купания. Вы сказали, что ваша сестра живет в Запорожье, а сами вы, где живете?

— Я живу в Петропавловске-Камчатском.

— На Камчатке?! Чем же вы там занимаетесь?

— Я моряк торгового флота, если вы это имеете в виду, но вы не пугайтесь, мы не хуже и не лучше всех остальных.

— Это не испуг, а изумление…Мы с мамой прозвали вас капитаном Немо, вы смотрели фильм "Двадцать тысяч лье под водой"? Вы похожи на актера Дворджецкого.

— И смотрел, и читал, но только я не капитан, и даже не штурман.

— Это не имеет значения. Вы столько всего видели, мне тоже хотелось бы разговаривать с вами, но боюсь, меня уже ищут.

— Идите, Катенька. Мне бесконечно жаль расставаться с вами, но теперь я уверен, что мы еще встретимся. Скажите мне ваш домашний адрес, я напишу вам письмо, если вы разрешите.

Михаил бродил по парку, перебирая в памяти каждое мгновение этой встречи. Его восхищало несомненное мужество этой юной девушки. Под прицелом десятков взглядов, за каждым из которых были мысли, не вполне одобрительные, любопытство, не вполне здоровое, чувства, не вполне доброжелательные, она смогла принять его приглашение. Михаил представил, какая лавина ужасных чувств обрушилась бы на него, если бы она ему отказала. "Неужели она поняла, каково будет мне, и как ангел во плоти уберегла меня от этой лавины?"

Предположительно, наше сознание верный наш союзник, оно же наш свирепый тиран. Стоит совершить промах, и его причитаниям не будет конца. Когда случается пережить горечь поражения, сознание вновь и вновь возвращает нас к неприятным моментам, как будто одной дозы мучительного яда недостаточно, чтобы привести нас в уныние, и рану необходимо регулярно посыпать солью. Когда же случаются критические ситуации, сознание, вместо того, чтобы подсказать оптимальный выход, легко преобразуется в сгусток страха, витает вокруг вас, и пугает ужасом и паникой. И если вы не сумеете найти поддержку в вашей воле, вы обречены. Но как только опасность миновала, сознание тут как тут: а зачем ты испугался? Нужно было действовать! Следовало делать так, и вот так!

Когда Михаил сделал первый шаг, сознание в панике его покинуло, опоры на волю и сам не искал, потому что решение было не волевым, а чувственным. Единственной опорой был трепещущий, тревожный и прекрасный взгляд, на который он шел, как на маяк, и она, в состоянии крайнего смущения, не опустила глаза, и нашла в себе силы подарить ему этот танец.

Странным обстоятельством было то, что мать Кати, Людмила Павловна, казалось бы, должна была относиться к такому потенциальному поклоннику своей дочери отрицательно, учитывая его возраст. С ее жизненным опытом и умом, который не вызывал сомнений, она должна была оберегать дочь от таких знакомств. Либо она не воспринимала его, как поклонника, либо действительно чувствовала симпатию к нему. Хотелось бы Михаилу иметь союзника в лице матери.

Как же красива была Катя! Ее безупречный овал лица обрамляли короткие пепельные волосы, яркие розовые и пухлые губы с очаровательными ямочками в уголках, а над ними тонкий носик с изящными крыльями. А под прямыми четкими бровями сияли огромные голубые глаза. Но главный секрет ее красоты был в необыкновенной гармонии этих замечательных черт лица, и удивительного внутреннего мира, который сиял в этих глазах. Ее мягкая, нежная, удивительно женственная красота не поддавалась описанию. Михаил совершенно искренне был убежден, что она самая красивая девушка на планете, увидеть ее единственный раз — уже счастье, а он с ней разговаривал, держал ее за руку! Ему вдруг пришло в голову, что в его любви нет ничего чувственного, его мысли чисты и невинны, как братская любовь. Он решил обдумать это честно и непредвзято перед сном.

Не в силах держать свое счастье в себе, Михаил помчался к своей сестре Людмиле. Сестра выслушала его с интересом, однако изумления, которого ждал Михаил, не проявила. Впрочем, огорчения он не испытал, он едва ли заметил это.

В сумерки Миша занял свой пост на скамейке в парке. Через минуту Катя вышла на балкон, и помахала ему рукой — как видно, его укрытие не было для нее тайной. Михаил в ответ поклонился. Расстояние не позволяло рассмотреть ее лицо, но он знал, что она улыбается. Затем вышла ее сестра, имени которой Миша не знал, а затем и ее родители, и Михаилу пришлось отодвинуться в густую тень.

Катя уходила последней, характерным жестом показав ему, что идет спать. Миша помахал ей рукой, выкурил сигарету, и последовал ее примеру.

Уже в постели Миша решил исследовать свою мысль о том, почему в его любви нет ничего эротического. Ему вспомнился рассказ Джека Лондона о том, как молодая супружеская пара сознательно отказалась от секса, чтобы сохранить свою неистовую любовь навсегда. Это привело их к разочарованию, равнодушию и отчуждению.

В темноте перед мысленным взглядом Михаила привычно всплыло милое Катино лицо на расстоянии вытянутой руки. Небольшое усилие мысли, и вот уже она вся, в мокром купальнике. Прежде, чем продолжить эксперимент, Миша подумал, не оскорбит ли он таким образом девственный образ Кати, который хранится в его душе. Еще одно усилие, и вот уже она рядом, и уже без купальника. Трепетно приятно чувствовать запах ее волос, ощутить ее дыхание на своей щеке, трогать ее гладкую, бархатистую кожу, нежными поцелуями ласкать ее губы, прикоснуться к ее груди… И ничего здесь нет чувственного, просто бесконечная нежность, восторг, уважение, радость, — думал Михаил до самого рассвета, безуспешно призывая сон, который покинул его в результате рискованного эксперимента.