Роже Вайян - 325 000 франков Страница 9

Бюзар подробно описал заведение. Белая квадратная коробка из бетона около бензозаправочной станции с шестью автоматическими колонками, всю ночь освещенная ярким неоновым светом. Бар с пятнадцатью высокими табуретами и десятью столиками на четыре прибора. Двухкомнатная квартира с кухней для управляющего. Круглый год мимо закусочной проезжают люди со всего света.

Бюзар объяснил, в чем преимущество снэк-баров: в наш век автомобилисты не желают тратить время на рестораны. Они предпочитают перекусить на скорую руку, пока заправляется их машина. Тем, которые не желают выходить из автомобиля, относят сандвич и вино в картонном стаканчике. Снэк-бар это будущее. Проработав десять лет управляющим, Мари-Жанна и Бюзар накопят достаточно денег, чтобы откупить закусочную.

С них требуют семьсот тысяч франков залога. Отец Бюзара дает сто пятьдесят тысяч франков, половину своих сбережений. Он на дому отшлифовывал оправы для очков, которые выходили из-под пресса в необработанном виде. Вторую половину своих сбережений отец предназначил в приданое сестре Бюзара, Элен, которая была помолвлена со слесарем-инструментальщиком, работавшим на «Пластоформе».

Мари-Жанна сообщила, что у них с матерью лежит в сберегательной кассе двести двадцать пять тысяч франков. Итого сто пятьдесят тысяч плюс двести двадцать пять тысяч — триста семьдесят пять тысяч франков.

— Не достает еще очень большой суммы, — сказала Мари-Жанна. — А жаль, я не прочь была бы поглазеть на всех этих проезжих.

— Остается раздобыть триста двадцать пять тысяч франков. И я уже кое-что придумал.

Бюзар поднялся.

— Ты не останешься?

— Нет. Я должен немедленно заняться добыванием этих трехсот двадцати пяти тысяч франков.

Бюзар протянул ей руку.

— До четверга, Мари-Жанна.

Брессанец застрял в Бионне.

Победа на велогонке принесла ему двенадцать тысяч франков. Он их спустил за воскресный вечер и за понедельник у Серебряной Ноги в бистро «Пти Тулон». Угощал всех игристым с виноградной водкой и протрезвел только во вторник утром.

Ему было двадцать лет; в этот год он призывался. В Брессе принято отмечать уход в армию буйными похождениями. В январе он вместе с другими семнадцатью парнями из его деревни того же 1934 года рождения, его «сопризывниками», в течение восемнадцати дней обходил ферму за фермой, собирая деньги на банкет, который они устроили на девятнадцатый день. Сбор денег длится столько дней, сколько оказывается призывников в коммуне. Таков обычай в Брессе.

Призывники появляются на фермах, обвешанные всевозможными кокардами и лентами, не хуже туземцев с Новой Гвинеи, которые, отмечая возраст возмужания, когда мальчики посвящаются в воинов, украшают себя перьями, масками и татуировкой. Призывники танцуют, отбивая ритм каблуками и сопровождая свои номера улюлюканьем — своеобразным боевым кличем с разными переливами, особыми для каждой деревни; движения постепенно ускоряются, пока танцоры не доходят до полного изнеможения; тогда им предлагают выпить и закусить.

В течение всего этого периода призывники каждый вечер собираются по очереди у одного из своих товарищей. Они пьют вовсю виноградную водку, которая здесь в избытке, так как все фермеры гонят самогон. После восемнадцати дней кутежа был устроен заключительный банкет, вылившийся в настоящую оргию, которую этнографы назвали бы ритуальной. Она длилась двое суток. Было поглощено четыре гектолитра местного белого вина, дешевого и терпкого, но богатого алкалоидами, сильно действующими на двигательные нервы, и еще около гектолитра виноградной водки. Девушки того же года рождения, «новобранки новобранцев», были приглашены на первую часть банкета, которая продолжалась от полудня до шести вечера; когда парни захмелели, девушки, как и принято, разошлись по домам. Наш знакомый брессанец выпил и съел больше всех своих товарищей. Именно он каждую ночь выбывал из строя последним. Юн же был главным задирой, самым воинственным и самым сильным во время сражений с призывниками соседних деревень. Он лучше других выводил боевой клич, выше всех прыгал, хотя и был ниже всех ростом, и он же был объявлен победителем вдовой, согласившейся испытать силы будущих солдат. И денег на заключительный банкет опять же больше всех собрал он.

Так прошел январь, и наш брессанец стал подумывать о новых подвигах. В декабре он уйдет в армию. Окончив службу, он женится на дочери соседа, и та принесет ему три гектара земли в приданое; обо всем этом уже было договорено. Он арендует еще три-четыре гектара земли, а волов для пахоты и для всяких перевозок возьмет у тестя, а потом отработает свой долг. Ему придется копить деньги, чтобы приобрести скот, инвентарь и чтобы арендовать ферму, после этого он будет откладывать деньги на арендную плату, а потом, когда у него пойдут дети, — на аренду большой фермы. Ведать деньгами будет жена. И лишь раз в месяц на ярмарке в Сен-Тривье-ле-Курт он сможет покутить. Вечерами он будет обмозговывать всякие торговые сделки с барышником, с торговцем птицей и скупщиком молока. И так до самой смерти.

«Гулять» ему оставалось всего десять месяцев: с февраля до декабря. Он чувствовал себя невероятно сильным, способным поставить вола на колени, невероятно смелым, способным в одиночку умыкнуть во время танцев девушку из враждебной деревни. Никакая работа, никакое пари, никакая драка его не страшили. На все он отвечал:

— Меня этим не испугаешь.

Призывник имеет право весь год лодырничать. Вся деревня оберегает его свободу, которая дается ему всего раз в жизни. Соседи приходят на подмогу отцу, у которого сын «отгуливает призыв». Поразмыслив, наш брессанец решил показать, на какие подвиги он способен в спорте, и сразу же с февраля начал тренироваться. Он целыми днями носился на велосипеде по обледенелым дорогам, ежедневно удлиняя свои поездки. Первый большой подъем он совершил на перевал Фосий по талому снегу, при этом падал восемнадцать раз. Он уже подсчитал, сколько заработает денег за лето, победив на всех кантональных гонках, и представлял себе, как будет всех угощать в трактире. Он прославится не только своими спортивными достижениями, но и щедростью.

После воскресной гонки он пробыл в Бионне целую неделю благодаря Серебряной Ноге, который, когда выигранные деньги брессанца были пропиты, стал отпускать ему в кредит еду и вино и ничего не брал за комнату. Серебряная Нога — старый романтик и питает слабость к сорвиголовам. В следующее воскресенье брессанец принял участие в Сенклодских гонках и там же, в ту же ночь спустил все свои призы. После этого он вернулся в Бионну дожидаться состязаний, которые проводятся в Троицын день в соседнем городке Бельгарде. Серебряная Нога снова открыл ему кредит на все, за исключением вина.

Во вторник, в половине десятого вечера, брессанец сидел в «Пти Тулоне» перед пустым стаканом в полном одиночестве. Он ждал, когда какой-нибудь запоздалый посетитель угостит его в память о его прежней щедрости.

Вошел Бюзар.

— Чего тебе заказать? — спросил он, подойдя к брессанцу.

— Ты мне должен пять тысяч франков, — сказал тот в ответ.

— С каких это пор?

— Ты украл мой приз за перевал.

— Не бросайся такими словами!

— Верни мои деньги, они мне нужны.

Бюзар, казалось, раздумывал, и Серебряная Нога, слышавший их разговор и наблюдавший за ними, решил, что Бюзар собирается бить брессанца.

Оберегая посуду, он направился к ним.

Но Бюзар спокойно уселся за столик брессанца.

— Хорошо, — сказал он. — Давай обсудим это дело.

Серебряная Нога отошел.

— Хочешь заработать триста двадцать пять тысяч франков? — спросил Бюзар.

Брессанец посмотрел на него, прищурив свои маленькие глазки, узенькие щелки в розовых щеках.

— Как тебе сказать… — ответил он.

— Триста двадцать пять тысяч франков до конца ноября, плюс пятьсот в день на питание. Жить будешь у меня.

— Как тебе сказать, — повторил брессанец. — А почему ты мне это предлагаешь?

— Потому что ты мне нужен.

Бюзар изложил свой план. Пресс для литья работает двадцать четыре часа в сутки. Его поочередно обслуживают три человека, в три смены по восемь часов. Работать вдвоем на прессе по двенадцать часов можно только в исключительных случаях. В самом деле, прессовщик начинает ощущать усталость, сопливость уже на седьмой или восьмой час работы; больше всего несчастных случаев приходится на два последних часа восьмичасовой смены. Если же работать четыре часа и четыре часа отдыхать, то, по всей вероятности, можно держаться до бесконечности. Шесть помножить на четыре получается двадцать четыре: значит, два человека, работая в три смены по четыре часа, смогут обеспечить бесперебойную работу пресса.

Из расчета сто шестьдесят франков в час получается тысяча девятьсот двадцать франков за двенадцать часов. Но восемь ночных часов оплачиваются в полуторном размере, таким образом, на долю каждого прессовщика приходится еще по триста двадцать франков. Значит, они будут зарабатывать по две тысячи двести сорок франков в день.