Максанс Фермин - Опиум Страница 9

— Я предоставляю своих людей в полное ваше распоряжение. Отбирайте любой чай, какой пожелаете. И счастливого возвращения в Шанхай.

Чарльз Стоу поблагодарил хозяина и отправился немножко отдохнуть.

Издалека до него доносились отголоски праздника, и он подумал, что веселье это не имеет к нему никакого отношения.

На следующий день Чарльз Сноу отправился на мануфактуру. Он молча с увлечением трудился, отбирая чай по запаху; так нос выбирает ароматы, которые станут духами. Это было похоже на подбор букета благоуханных цветов для женщины, которую ждал много лет. Было в этом что-то магическое, чувственное и тревожащее.

Когда он вернулся в Хучжоу, зеленого и черного чая у него было достаточно, чтобы удовлетворить заказы Пирли до следующего сезона.

Чарльз Стоу решил сделать крюк и пройти по главной улице. Без труда отыскал он большой дом с зелеными ставнями, где встречался с Лоан. Дом оказался закрыт. Стоу постучал в дверь. Потом еще, еще и еще. Никто ему не открыл. Между прочим, когда он уходил, у него было странное ощущение, будто этот дом всегда был необитаемым.

Когда Чарльз Стоу возвратился, Ван предложил ему чашку зеленого чая и поинтересовался:

— Ну как, вы удовлетворены?

— Да. Но мне нужен белый чай. И Лоан больше не живет по тому адресу.

На лице Вана появилось отчужденное выражение.

— Думаю, она вернулась к Лю Чэну. А белый чай не продается.

— Опиум тоже запрещено продавать. Но как мне кажется, вам с легкостью удается получать его.

Ван постарался изобразить на лице полное безразличие, и тем не менее было видно, что стрела попала в цель.

— К чему вы ведете, господин Стоу?

— Мне нужна правда.

Несколько секунд Стоу молчал, а потом объявил:

— Теперь я знаю все. И через несколько недель именно я повезу опиум Лю Чэну.

Снова помолчав, он сказал:

— Вы ничего не сделали для нее. Ничего не сделали для Опиум.

Китаец коротко хохотнул, и было в этом смехе что-то угрожающее. Он впился в Чарльза Стоу своими черными глазами и высокомерным тоном произнес:

— Думаю, я больше ничего не могу сделать для вас. И если вы решитесь встретиться с Лю Чэном, вы подпишете себе смертный приговор.

Наступило долгое молчание, после которого Ван объявил:

— С этой минуты вы больше не пользуетесь моим покровительством в этом городе. Самое благоразумное для вас немедленно возвратиться в Шанхай и никогда больше не появляться здесь. Прощайте, господин Стоу.

Чарльз Стоу появился на хучжоуской пристани, когда слуги Вана заканчивали погрузку чая, предназначенного для Пирли. Джонка должна была отплыть только вечером, и Стоу решил воспользоваться свободным временем, чтобы прогуляться по городу. Он долго бродил по улочкам торгового квартала. Ароматы чая, долетавшие до него, тревожили его чувства.

— Где я мог бы купить белый чай? — спросил он богатого купца, который шел впереди трех слуг, несших раскрашенные сундуки.

Китаец, увидев, что к нему обращается чужеземец, пустился наутек. А через несколько минут Стоу зашел в какую-то лавку. Там ему отказались продать зеленый чай, хотя он стоял на виду. Ему ничего не удалось добиться, невзирая на долгие уговоры и на ссылки на свою дружбу, правда, уже бывшую, с Ваном. И все-таки, прежде чем уйти, он поинтересовался у торговца, впрочем, не ожидая положительного ответа:

— Где я могу найти белый чай?

Китаец в нерешительности смотрел на англичанина, как бы оценивая его.

— Там, где живет Лю Чэн, — наконец ответил он.

— А где он живет?

— Люди говорят, у истоков Зеленой реки.

— И где же находятся ее истоки?

— За этими горами.

Китаец объяснил ему, что нужно плыть на джонке вверх по Зеленой реке, пока она не превратится в узкий ручеек, вытекающий из священной скалы; там и рождается эта величественная река.

— Рассказывают, будто Лю Чэн живет поблизости оттуда, в самом сердце страны чая, отделенной от всего мира. Но насколько я знаю, хотя есть люди, утверждающие противоположное, никто никогда не видел Лю Чэна.

— Почему?

— Может быть, он стал невидимым, потому что так хорошо скрывается.

Уже несколько месяцев Чарльз Стоу думал только о Лоан и Лю Чэне. То, что ему только что рассказал этот торговец, еще сильней разожгло его любопытство.

— Ну а в чем причина того, что он так упорно скрывается?

Китаец, смекнувший, к чему клонит этот чужестранец, весьма решительно прервал беседу:

— Само собой, вас это никак не касается. Только китайцам дозволено заходить в тамошние места.

Возвратившись в Шанхай, Чарльз Стоу первым делом объявил Пирли:

— Я принял решение. Следующую партию опиума Лю Чэну повезу я.

— Как хочешь. А если ты оттуда не вернешься?

— Тебе будет легко забыть обо мне.

И он попрощался с ирландцем.

Ту часть зеленого чая, что приходилась на его долю, Чарльз Стоу продал французу, прибывшему из Парижа. Фамилия его была Масон, он торговал колониальными товарами. В Париже у него был изысканный магазин неподалеку от площади Мадлен, где он предлагал богатым клиентам самые экзотические и оригинальные продукты всех пяти континентов. Убедившись в высоком качестве чая, который привез Стоу, Масон приобрел его по очень дорогой цене, поскольку был уверен, что в Париже выручит за него гораздо больше.

— Откуда этот чай? — поинтересовался Масон.

Стоу, внимательно посмотрев на него, ответил:

— Из запретной, священной долины.

Через три недели Чарльз Стоу был полностью готов отправиться в свое последнее путешествие в страну чая. К истокам Зеленой реки. В самое сердце владений Лю Чэна. Туда, откуда не возвратился ни один иностранец.

— А для чего вы едете туда, в самую глубь Китая? — интересовались у него британцы, проживающие в Шанхае.

Стоу с безразличным видом и деланной иронией отвечал:

— Видите ли, я везу туда опиум.

Опиум позволяет изведать самые яркие чувственные и зачастую запретные наслаждения. Как все, что находится под запретом, в Китае он стал редким и драгоценным товаром.

В 1816 году британское правительство направило в Бэйпин своего посла лорда Амхерста с тем, чтобы установить с Китаем торговые отношения. Поскольку Срединная империя ответила отказом, Англия нашла ответ: опиум. Его выращивали в Бенгалии, в Британской Индии, и очень скоро он стал главным товаром, поставляемым в обмен на чай. Несмотря на императорский эдикт, запрещающий его куплю-продажу и употребление, наркотик этот получил широкое распространение во всем Китае.

В 1839 году ввоз опиума был настолько велик, что Срединная империя решила порвать все отношения с Англией.

Император назначил некоего Линя своим эмиссаром, поручив ему уничтожать все грузы опиума, прибывающие из Индии. Линь пошел дальше: он начал досматривать все английские суда. Очень скоро это стало причиной вооруженного конфликта.

В 1839 году английский флот впервые подверг бомбардировке китайский город Кантон. Так между Китаем и Англией начались военные действия, которые впоследствии получат название Первая опиумная война.

Все это было известно Чарльзу Стоу. И он знал, что, если его поймают, он будет приговорен к смертной казни. Но желание увидеть Лоан заставило его забыть об опасности.

Ранним утром одного из весенних дней 1840 года Чарльз Стоу покинул Шанхай на джонке, везущей партию опиума. Много дней плыл он вверх по Зеленой реке, постепенно приближаясь к ее запретному истоку.

Проплывая мимо Хучжоу, он осознал, что на этот раз дойдет до цели своего путешествия.

— Теперь нам придется соблюдать величайшую осторожность, — сказал ему хозяин джонки. — Еще никогда ни один чужеземец не проникал в эти места, кроме нескольких миссионеров, но некоторые из них оттуда так и не вернулись. Но я могу высадить вас здесь.

Чарльз Стоу повернулся к нему и решительно отрезал:

— Ни за что.

— Почему же?

Англичанин ответил не сразу.

— Я должен отыскать чайный путь.

После Хучжоу им встречались только маленькие деревушки среди рисовых полей, и они иногда останавливались там, чтобы пополнить запасы продовольствия. На ночь они бросали якорь подальше от любых селений, а утром частенько пускались в путь задолго до зари, чтобы оберечься от нежелательных визитов окрестных крестьян, бродячих торговцев, разбойников и военных патрулей.

Однажды они сделали остановку у монастыря, взрастившего, как утверждал хозяин джонки, одну из самых лучших в целом Китае плантаций белого чая.

Усталые, но радостные Чарльз Стоу и хозяин джонки подошли к монастырю. Постучали в ворота. Навстречу им вышел монах. Хозяин джонки заговорил с ним на языке, которого Стоу не понимал, монах улыбнулся и пригласил их войти. И перед англичанином предстала картина, приведшая его в восторг. Чайные кусты, покрытые белыми цветами, которые словно бы целую вечность ждали его появления здесь.