Джон Мильтон - Потерянный рай

Мильтон Джон

Потерянный рай

Джон Мильтон

Потерянный рай

КНИГА ПЕРВАЯ

СОДЕРЖАНИЕ

Книга Первая сначала излагает вкратце тему произведения: прослушание Человека, вследствие чего он утратил Рай - обиталище свое; затем указывается причина падения: Змий, вернее - Сатана в облике Змия, восставший против Бога, вовлек в мятеж бесчисленные легионы Ангелов, но был по Божьему повелению низринут с Небес вместе со всеми полчищами бунтовщиков в Преисподнюю. Упомянув об этих событиях, поэма незамедлительно переходит к основному действию, представляя Сатану и его Ангелов в Аду. Следует описание Ада, размещающегося отнюдь не в центре Земли (небо и Земля, предположительно, еще не сотворены, и следовательно, над ними еще не тяготеет проклятье), но в области тьмы кромешной, точнее - Хаоса. Сатана со своими Ангелами лежит в кипящем озере, уничиженный, поверженный, но вскоре, очнувшись от потрясения, призывает соратника, первого после себя по рангу и достоинству. Они беседуют о несчастном положении своем. Сатана пробуждает все легионы, до сих пор так же находившиеся в оцепенении и беспамятстве. Неисчислимые, они подымаются, строятся в боевые порядки; главные их вожди носят имена идолов, известных впоследствии в Ханаане и соседствующих странах. Сатана обращается к соратникам, утешает их надеждою на отвоевание Небес и сообщает о новом мире и новом роде существ, которые, как гласят старинные пророчества и предания Небесного Царства, должны быть сотворены; Ангелы же, согласно мнению многих древних Отцов, созданы задолго до появления видимых существ. Дабы обмыслить это пророчество и определить дальнейшие действия, Сатана повелевает собрать общий совет. Соратники соглашаются с ним. Из бездны мрака возникает Пандемониум - чертог Сатаны. Адские вельможи восседают там и совещаются.

О первом преслушанье, о плоде Запретном, пагубном, что смерть принес И все невзгоды наши в этот мир, Людей лишил Эдема, до поры, Когда нас Величайший Человек Восставил, Рай блаженный нам вернул,Пой, Муза горняя! Сойди с вершин Таинственных Синая иль Хорива, Где был тобою пастырь вдохновлен, Начально поучавший свой народ Возникновенью Неба и Земли Из Хаоса; когда тебе милей Сионский холм и Силоамский Ключ, Глаголов Божьих область,- я зову Тебя оттуда в помощь; песнь моя Отважилась взлететь над Геликоном, К возвышенным предметам устремясь, Нетронутым ни в прозе, ни в стихах.

Но прежде ты, о Дух Святой! - ты храмам Предпочитаешь чистые сердца,Наставь меня всеведеньем твоим! Ты, словно голубь, искони парил Над бездною, плодотворя ее; Исполни светом тьму мою, возвысь Все бренное во мне, дабы я смог Решающие доводы найти И благость Провиденья доказать, Пути Творца пред тварью оправдав. Открой сначала,- ибо Ад и Рай Равно доступны взору Твоему,Что побудило первую чету, В счастливой сени, средь блаженных кущ, Столь взысканную милостью Небес, Предавших Мирозданье ей во власть, Отречься от Творца, Его запрет Единственный нарушить? - Адский Змий! Да, это он, завидуя и мстя, Праматерь нашу лестью соблазнил; Коварный Враг, низринутый с высот Гордыней собственною, вместе с войском Восставших Ангелов, которых он Возглавил, с чьею помощью Престол Всевышнего хотел поколебать И с Господом сравняться, возмутив Небесные дружины; но борьба Была напрасной. Всемогущий Бог Разгневанный стремглав низверг строптивцев, Объятых пламенем, в бездонный мрак, На муки в адамантовых цепях И вечном, наказующем огне, За их вооруженный, дерзкий бунт. Девятикратно время истекло, Что мерой дня и ночи служит смертным, Покуда в корчах, со своей ордой, Метался Враг на огненных волнах, Разбитый, хоть бессмертный. Рок обрек Его на казнь горчайшую: на скорбь О невозвратном счастье и на мысль О вечных муках. Он теперь обвел Угрюмыми зеницами вокруг; Таились в них и ненависть, и страх, И гордость, и безмерная тоска... Мгновенно, что лишь Ангелам дано, Он оглядел пустынную страну, Тюрьму, где, как в печи, пылал огонь, Но не светил и видимою тьмой Вернее был, мерцавший лишь затем, Дабы явить глазам кромешный мрак, Юдоль печали, царство горя, край, Где мира и покоя нет, куда Надежде, близкой всем, заказан путь, Где муки без конца и лютый жар Клокочущих, неистощимых струй Текучей серы. Вот какой затвор Здесь уготовал Вечный Судия Мятежникам, средь совершенной тьмы И втрое дальше от лучей Небес И Господа, чем самый дальний полюс От центра Мирозданья отстоит. Как несравнимо с прежней высотой, Откуда их паденье увлекло! Он видит соучастников своих В прибое знойном, в жгучем вихре искр, А рядом сверстника, что был вторым По рангу и злодейству, а поздней Был в Палестине чтим как Вельзевул. К нему воззвал надменный Архивраг, Отныне нареченный Сатаной, И страшное беззвучие расторг Такими дерзновенными словами:

"- Ты ль предо мною? О, как низко пал Тот, кто сияньем затмевал своим Сиянье лучезарных мириад В небесных сферах! Если это ты, Союзом общим, замыслом одним, Надеждой, испытаньями в боях И пораженьем связанный со мной,Взгляни, в какую бездну с вышины Мы рухнули! Его могучий гром Доселе был неведом никому. Жестокое оружие! Но пусть Всесильный Победитель на меня Любое подымает! - не согнусь И не раскаюсь, пусть мой блеск померк... Еще во мне решимость не иссякла В сознанье попранного моего Достоинства, и гордый гнев кипит, Велевший мне поднять на битву с Ним Мятежных Духов буйные полки, Тех, что Его презрели произвол, Вождем избрав меня. Мы безуспешно Его Престол пытались пошатнуть И проиграли бой. Что из того? Не все погибло: сохранен запал Неукротимой воли, наряду С безмерной ненавистью, жаждой мстить И мужеством - не уступать вовек. А это ль не победа? Ведь у нас Осталось то, чего не может Он Ни яростью, ни силой отобрать Немеркнущая слава! Если б я Противника, чье царство сотряслось От страха перед этою рукой, Молил бы на коленах о пощаде,Я опозорился бы, я стыдом

Покрылся бы и горше был бы срам, Чем низверженье. Волею судеб Нетленны эмпирейский наш состав И сила богоравная; пройдя Горнило битв, не ослабели мы, Но закалились и теперь верней Мы вправе на победу уповать: В грядущей схватке, хитрость применив, Напружив силы, низложить Тирана, Который нынче, празднуя триумф, Ликует в Небесах самодержавно!"

Так падший Ангел, поборая скорбь, Кичился вслух, отчаянье тая. Собрат ему отважно отвечал:

"- О Князь! Глава порфироносных сил, Вождь Серафимских ратей боевых, Грозивших трону Вечного Царя Деяньями, внушающими страх, Дабы Его величье испытать Верховное: хранимо ли оно Случайностью ли, силой или Роком. Я вижу все и горько сокрушен Ужасным пораженьем наших войск. Мы изгнаны с высот, побеждены, Низвергнуты, насколько вообще Возможно разгромить богоподобных Сынов Небес; но дух, но разум наш Не сломлены, а мощь вернется вновь, Хоть славу нашу и былой восторг Страданья поглотили навсегда. Зачем же Победитель (признаю Его всесильным; ведь не мог бы Он Слабейшей силой - нашу превозмочь!) Нам дух и мощь оставил? Чтоб сильней Мы истязались, утоляя месть Его свирепую? Иль как рабы Трудились тяжко, по законам войн, Подручными в Аду, в огне палящем, Посыльными в бездонной, мрачной мгле? Что толку в нашем вечном бытии И силе нашей, вечно-неизменной, Коль нам терзаться вечно суждено?"

Ему Отступник тотчас возразил:

"- В страданьях ли, в борьбе ли,- горе

слабым, О падший Херувим! Но знай, к Добру Стремиться мы не станем с этих пор. Мы будем счастливы, творя лишь Зло, Его державной воле вопреки. И если Провидением своим Он в нашем Зле зерно Добра взрастит, Мы извратить должны благой исход, В Его Добре источник Зла сыскав. Успехом нашим будет не однажды Он опечален; верю, что не раз Мы волю сокровенную Его Собьем с пути, от цели отведя... Но глянь! Свирепый Мститель отозвал К вратам Небес карателей своих. Палящий ураган и серный град, Нас бичевавшие, когда с вершин Мы падали в клокочущий огонь, Иссякли. Молниями окрыленный И гневом яростным, разящий гром Опустошил, как видно, свой колчан, Стихая постепенно, и уже Не так бушует. Упустить нельзя Счастливую возможность, что оставил В насмешку или злобу утолив, Противник нам. Вот голый, гиблый край, Обитель скорби, где чуть-чуть сквозит, Мигая мертвым светом в темноте, Трепещущее пламя. Тут найдем Убежище от вздыбленных валов И отдых, если здесь он существует, Вновь соберем разбитые войска, Обсудим, как нам больше досадить Противнику и справиться с бедой, В надежде - силу или, наконец, В отчаянье - решимость почерпнуть!" Так молвил Сатана. Приподнял он Над бездной голову; его глаза Метали искры; плыло позади Чудовищное тело, по длине Титанам равное иль Земнородным Врагам Юпитера! Как Бриарей, Сын Посейдона, или как Тифон, В пещере обитавший, возле Тарса, Как великан морей - Левиафан, Когда вблизи Норвежских берегов Он спит, а запоздавший рулевой, Приняв его за остров, меж чешуй Кидает якорь, защитив ладью От ветра, и стоит, пока заря Не усмехнется морю поутру,Так Архивраг разлегся на волнах, Прикованный к пучине. Никогда Он головой не мог бы шевельнуть Без попущенья свыше. Провиденье Дало ему простор для темных дел И новых преступлений, дабы сам Проклятье на себя он вновь навлек, Терзался, видя, что любое Зло Во благо бесконечное, в Добро Преображается, что род людской, Им соблазненный, будет пощажен По милости великой, но втройне Обрушится возмездье на Врага. Огромный, он воспрянул из огня, Два серных вала отогнав назад; Их взвихренные гребни, раскатись, Образовали пропасть, но пловец На крыльях в сумеречный воздух взмыл, Принявший непривычно тяжкий груз, И к суше долетел, когда назвать Возможно сушей - отверделый жар, Тогда как жидкий жар в пучине тлел. Такой же почва принимает цвет, Когда подземный шторм срывает холм С вершин Пелора, или ребра скал Гремящей Этны, чье полно нутро Огнеопасных, взрывчатых веществ, И при посредстве минеральных сил, Наружу извергаемых из недр Воспламененными, а позади, Дымясь и тлея, остается дно Смердящее. Вот что пятой проклятой Нащупал Враг! Соратник - вслед за ним. Тщеславно ликовали гордецы. Сочтя, что от Стигийских вод спаслись Они, как боги,- собственной своей Вновь обретенной силой, наотрез Произволенье Неба отрицая.