Трумен Капоте - Мириэм

Капоте Трумен

Мириэм

Трумен Капоте

МИРИЭМ

Вот уже несколько лет миссис Г.Т. Миллер жила одна в уютной квартире (две комнаты и кухонька) в перестроенном доходном доме близ Ист-Ривер. Она была вдова; после Г. Т. Миллера осталась довольно изрядная страховка. Круг ее интересов был узок, друзей она, в сущности, не имела и вылазки совершала обычно не дальше продуктового магазина на ближайшем углу. Другие жильцы, видимо, ее попросту не замечали: одежда у нее была будничная, волосы короткие, серовато-седые, уложены кое-как; лицо простое, ничем не примечательное; косметики она не употребляла; в последний день рождения ей минул шестьдесят один год. Занималась она, как правило, делами самыми повседневными: содержала в безупречной чистоте свои две комнаты, время от времени выкуривала сигарету, готовила себе еду и ухаживала за канарейкой.

А потом повстречалась с Мириэм. В тот вечер шел снег. Миссис Миллер вытерла после ужина посуду и, листая вечернюю газету, наткнулась на рекламу фильма, который шел в соседнем кинотеатре. Название звучало заманчиво, и она влезла в бобриковое пальто, зашнуровала ботики и вышла из квартиры, оставив в прихожей гореть лампочку: ничто не вызывало у нее такого тревожного чувства, как темнота.

Снежок был приятный, падал медленно, не оставляя следов на тротуаре. Ветер с реки свирепствовал только на перекрестках. Миссис Миллер шла торопливо, опустив голову и ничего не видя вокруг, словно крот, вслепую прокладывающий себе ход под землей. По дороге она зашла в аптеку-закусочную, купила пакетик мятных конфет.

Перед кассой кино выстроилась длинная очередь, и ока стала в самый хвост. В зрительный зал - проскрипел усталый голос - будут пускать немного погодя. Миссис Миллер пошарила в кожаной сумочке и набрала ровно столько мелочи, сколько нужно на билет, без сдачи. Казалось, очередь еле ползет; миссис Миллер огляделась, ища, на чем бы остановить взгляд, и вдруг в глаза ей бросилась девочка - она стояла под навесом, у самого его края.

Никогда еще миссис Миллер не видела таких длинных, необыкновенных волос: совершенно белые, с серебристым отливом, как у альбиноса, они свободно ниспадали до пояса шелковистыми струями. Девочка была худощавая, хрупкая. Было особое неброское изящество в том, как она стояла, засунув большие пальцы в карманы отлично сшитого пальто из лилового бархата.

Непонятное волнение охватило миссис Миллер, и, когда девочка посмотрела в ее сторону, она тепло ей улыбнулась. Девочка подошла, спросила:

- Вы не сочтете за трудность мне помочь?

- Почему же, охотно, если смогу.

- О, это очень просто. Я хочу только, чтобы вы купили мне билет; иначе меня не пропустят. Деньги у меня есть - вот.

И грациозным движением она протянула миссис Миллер три монеты: две по десять центов, одну - в пять.

В кино они вошли вместе. Билетерша предложила им подождать в фойе: через двадцать минут картина кончится.

- Я чувствую себя форменной преступницей, - весело заговорила миссис Миллер, усаживаясь в кресло. - Ну, я в том смысле, что это же против правил, верно? Ой, я надеюсь, что не сделала ничего предосудительного. Ведь твоя мама знает, где ты, детка? Конечно же, знает, да?

Девочка ничего не ответила. Она расстегнула пальто, сняла его и аккуратно сложила у себя на коленях. Под пальто на ней было строгое темно-синее платье. С шеи свисала золотая цепочка, и она перебирала ее чуткими музыкальными пальцами. Повнимательней присмотревшись к девочке, миссис Миллер решила, что самое в ней примечательное - не волосы, а глаза: светло-карие, неподвижные, совершенно недетские, и огромные, чуть не во все ее маленькое лицо. .

Миссис Миллер предложила ей мятную конфету.

- Как тебя зовут, детка?

- Мириэм, - ответила девочка таким тоном, будто бы это почему-то должно было быть известно миссис Миллер,

- Ой, до чего забавно, а? Меня тоже зовут Мириэм. И ведь имя не то чтобы очень распространенное. Нет, только не говори мне, что твоя фамилия - Миллер.

- Я просто Мириэм.

- Но это ужасно забавно, да?

- В известной степени, - ответила Мириэм, перекатывая во рту мятную конфету.

Миссис Миллер вспыхнула, неловко заерзала в кресле.

- У тебя очень большой запас слов для такой маленькой девочки.

- Вот как?

- Да, очень. - И миссис Миллер поспешила переменить тему: - Ты любишь кино?

- Право, затрудняюсь сказать, - ответила Мириэм. - Я еще не была ни разу.

Фойе понемногу заполняли зрительницы; из зала доносился отдаленный грохот бомбежки - шла кинохроника. Миссис Миллер поднялась, зажав сумочку под мышкой.

- Пожалуй, мне надо бежать, а то как бы не остаться без места, - сказала она. - Рада была с тобой познакомиться.

Мириэм едва кивнула в ответ.

Снег шел всю неделю. Люди и машины двигались по улице совершенно беззвучно; казалось, жизнь идет тайком. прячась за блеклой, но непроницаемою завесой. И в этом падающем безмолвии не было ни земли, ни неба, лишь взметаемый ветром снег, что покрывал изморозью витрины, выстуживал жилье, приглушал шумы города, мертвил его. Свет приходилось зажигать прямо с утра, и миссис Миллер потеряла счет дням: пятница слилась с субботой, и потому в магазин она отправилась в воскресенье, - закрыто, разумеется.

В тот вечер она довольствовалась яичницей и мисочкой томатного супа. Потом надела бумазейный халат, намазала лицо кремом и удобно устроилась в постели, положив к ногам грелку. Она читала "Нью-Йорк таймс", когда в дверь позвонили. Сперва, ей подумалось, что это ошибка и, кто бы там ни был за дверью, все равно он сейчас уйдет. Но звонок все звонил - сперва раз за разом, потом беспрерывно. Она посмотрела на часы: начало двенадцатого. Нет, это что-то невероятное, ведь в десять она всегда уже спит.

Миссис Миллер вылезла из постели, прошлепала босиком через гостиную.

- Иду, иду, потерпите, пожалуйста.

Замок заело, и пока она поворачивала его то в одну, то в другую сторону, звонок звонил, не умолкая ни на секунду.

- Прекратите! - выкрикнула миссис Миллер. Наконец замок поддался, и она чуть-чуть приоткрыла дверь. - Бога ради, в чем дело?

- Здравствуйте, это я, - сказала Мириэм.

- Ох... Нну-у, здравствуй, - ответила миссис Миллер и нерешительно вышла в холл. - Ты - та самая девочка...

- Я уж думала, вы никогда не откроете, но все равно держала палец на кнопке. Я знала, что вы дома. Вы мне не рады?

Миссис Миллер не нашлась, что ответить. На Мириэм было все то же бархатное пальто, но на сей раз еще и такой же берет; белые волосы разделены на две сверкающие косы и завязаны на концах огромными белыми бантами.

- Раз уж мне пришлось столько дожидаться, вы могли бы, по крайней мере, впустить меня, - сказала она.

- Но ведь уже страшно поздно.

Мириэм посмотрела на нее пустыми, непонимающими глазами.

- А какое это имеет значение? Дайте же мне войти. Здесь холодно, а я в шелковом платье.

Легким жестом она отстранила миссис Миллер и вошла в квартиру.

Она положила пальто и берет на кресло в гостиной. Платье на ней и в самом деле было шелковое. Белый шелк. Белый шелк - в феврале. Юбка красиво уложена в складку, рукава длинные, при каждом ее движении платье слегка шуршало.

- А мне у вас нравится, - объявила она, расхаживая по комнате. - Нравится ковер, синий цвет - мой любимый. - Потом потрогала одну из бумажных роз, стоявших в вазе на кофейном столике. - Искусственные, - тусклым голосом протянула она. - Как грустно. Все искусственное наводит грусть. Верно?

И она уселась на диван, грациозно расправив складки платья.

- Что тебе нужно? - спросила миссис Миллер.

- Сядьте, - сказала Мириэм. - Мне действует на нервы, когда человек стоит,

Миссис Миллер без сил опустилась на кожаный пуфик.

- Что тебе нужно? - повторила она.

- А знаете, по-моему, вы вовсе не рады, что я пришла.

И миссис Миллер снова не нашла ответа; только чуть повела рукой. Мириэм хихикнула и удобно откинулась на гору ситцевых подушек. Миссис Миллер отметила про себя, что сегодня девочка не такая бледная, какой она ей запомнилась с того раза: щеки у нее горели.

- Откуда ты узнала мой адрес?

Мириэм нахмурилась.

- Ну это вообще не проблема. Как вас зовут? А меня?

- Но я же не значусь в телефонной книге.

- Ой, давайте поговорим о чем-нибудь другом.

- Твоя мама просто ненормальная, не иначе, - сказала миссис Миллер, Позволяет такому ребенку разгуливать ночью, да еще одела тебя так нелепо. Нет, она сошла с ума, не иначе.

Мириэм встала и направилась в тот угол гостиной, где на цепи свисала с потолка укрытая на ночь птичья клетка. Она заглянула под покрывало.

- Канарейка! Ничего, если я разбужу ее? Мне хочется послушать, как она поет.

- Оставь Джинни в покое, - вскинулась миссис Миллер. - Не смей ее будить, слышишь?

- Да. Но я не понимаю, почему нельзя послушать, как она поет, - сказала Мириэм. - Потом вдруг: - У вас не найдется чего-нибудь поесть? Я умираю с голода. Хотя бы молоко и сандвич с джемом, и то было бы прекрасно.