Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший Страница 11

Ничего не подозревавший бизон медленно и спокойно прошел к реке.

Вдруг все трое уламров насторожились – они почувствовали приближение опасности раньше, чем увидели ее. Сомнения быстро сменились уверенностью. По знаку Нао Нам и Гав скользнули в пещеру. Нао не замедлил последовать за ними, как только на опушке леса показался бегущий олень. Животное неслось в слепом ужасе. Ветвистые рога его были закинуты назад, с губ капала пена, окрашенная кровью.

Олень успел уже удалиться на тридцать скачков от опушки, когда из-за деревьев показался преследователь. Это был тигр – коренастый и приземистый, с гибкой спиной и мускулистыми лапами. Он продвигался гигантскими скачками, покрывая каждый раз расстояние не менее двадцати локтей. Со стороны казалось, что он не бежит, а скользит в воздухе, чуть касаясь лапами земли.

В конце каждого скачка тигр на неуловимо короткое мгновение останавливался, как бы собираясь с силами для нового рывка.

Олень мчался безостановочно, делая короткие, все убыстряющиеся прыжки. Но тигр настигал его; хищник только что вышел на охоту после дневного сна, в то время как олень был утомлен долгим дневным переходом.

– Тигр нагоняет большого оленя! – дрожащим от волнения голосом воскликнул Нам.

Нао, с не меньшим возбуждением следивший за этой страшной охотой, возразил:

– Большой олень неутомим!

Вблизи реки расстояние, отделявшее оленя от тигра, сократилось наполовину. Однако, сделав неимоверное усилие, олень еще убыстрил свой бег. Некоторое время оба животных неслись с одинаковой скоростью, затем скачки тигра замедлились. Он оставил бы преследование, если бы не близость реки: в воде он рассчитывал быстро настигнуть оленя, потому что был великолепным пловцом.

Хищник достиг берега, когда олень проплыл уже локтей пятьдесят. Не останавливаясь ни на секунду, тигр бросился в реку и поплыл с необычайной быстротой; однако олень не уступал ему в скорости. Жизнь его зависела от этой минуты. Река была неширока, и видно было, что олень первым доплывет до противоположного берега. Однако стоит ему споткнуться при выходе из воды – и он погиб!

Олень прекрасно понимал это: он осмелился даже уклониться от прямой, чтобы выбраться на берег в более удобном месте: на усыпанной галькой косе, отлого спускавшейся к реке. Расчет оленя был точным, но, ступив на сушу, он замешкался в минутной нерешительности. Этого было достаточно, чтобы тигр выиграл еще полтора десятка локтей.

Олень едва успел отбежать на двадцать локтей от берега, когда тигр, в свою очередь, вылез из воды и сделал свой первый скачок. Но тут хищника постигла неудача: он зацепился за что-то лапой, оступился и упал.

Олень был спасен! Теперь преследование становилось бесполезным. Тигр понял это и, вспомнив, что во время погони перед его глазами мелькнул бизон, немедленно кинулся снова в воду и поплыл обратно.

Бизон не успел еще скрыться из виду… Увидев погоню, он отступил к лесу; когда же тигр исчез в камышах, бизон остановился в раздумье. Однако осторожность взяла верх, и, решив скрыться в чаще, он затрусил к опушке мимо каменных глыб, где скрывались уламры.

Запах людей напомнил бизону, как однажды, когда он был еще мал и слаб, человек тяжко ранил его острым камнем. Бизон бросился в сторону и стремглав понесся к лесу; он уже почти достиг опушки, когда снова завидел тигра, который приближался огромными скачками.

Понимая, что бегство бесполезно, бизон повернулся к хищнику. Нетерпеливо роя копытами землю, он низко склонил рогатую голову. Широкая грудь его, покрытая рыжеватой шерстью, порывисто вздымалась. Большие глаза горели лиловатым огнем. Теперь это было уже не мирное травоядное, а опасный боец; страх и колебания уступили место ярости боя. Инстинкт самосохранения претворился в храбрость.

Тигр увидел, что ему предстоит встреча с опасным противником. Он не сразу напал на него. Крадучись и извиваясь всем туловищем, как пресмыкающееся, он подкрадывался к бизону, готовый при первом же поспешном или неловком движении противника прыгнуть ему на спину и одним ударом лапы переломить позвоночник или перегрызть незащищенную шею. Но настороженный и внимательный бизон следил за каждым движением хищника и все время обращал к нему массивный костистый лоб, вооруженный острыми рогами.

Вдруг тигр замер, забыв о бизоне. Изогнув спину дугой, он устремил желтые, сразу ставшие неподвижными глаза на приближавшегося огромного зверя, похожего на него, но более рослого и массивного, с широкой грудью и густой темной гривой.

В неуверенной поступи этого зверя чувствовалось, однако, колебание охотника, который забрел на чужую территорию.

Между тем тигр был у себя. Десять лун он владел этими местами, и все остальные хищники признавали его первенство – и леопард, и медведь, и гиена. Никто не осмеливался оспаривать у него добычу. Ни одно живое существо не становилось на пути тигра, когда он охотился на оленя, лань, муфлона, зубра, бизона или антилопу. Только серый медведь появлялся зимой в его охотничьих владениях. Другие тигры жили на севере, львы – возле Большой реки. Он уступал дорогу только непобедимому в своей слепой ярости носорогу и мамонту с толстыми, как стволы вековых деревьев, ногами.

До сих пор тигр ни разу не встречал этого странного зверя почти вымершей к тому времени породы. Но инстинкт сразу подсказал ему, что пришелец сильнее его, лучше вооружен и не менее ловок и проворен. И все же тигр не хотел признать свою слабость и без борьбы уступить местность, где так долго был полновластным хозяином.

Он не отступил перед соперником, но пригнулся, почти распластавшись на земле, выгнул спину и угрожающе оскалил клыки.

В свою очередь пещерный лев набрал воздуха в широкую грудь и зарычал; затем, оттолкнувшись от земли задними лапами, сделал прыжок длиной в целых двадцать пять локтей.

Тигр в страхе попятился назад. При втором прыжке льва он поджал хвост и, казалось, готов был уже обратиться в бегство. Однако тут же, словно устыдившись собственной трусости, зарычал на противника; его желтые глаза позеленели от бешенства: он принимал бой!

Внезапная перемена в поведении тигра скоро стала понятной уламрам. Из камышей на помощь к своему самцу спешила тигрица; она неслась огромными скачками, почти не касаясь земли. Глаза ее сверкали, словно угли.

Теперь настала очередь пещерного льва усомниться в своей силе. Вероятнее всего, он без боя уступил бы чете тигров ее владения, если бы, возбужденный угрожающим рычанием своей самки, тигр-самец не прыгнул ему навстречу…

Пещерный лев готов был примириться с необходимостью отступить, но не мог оставить безнаказанным столь дерзкий вызов. Его чудовищные мускулы напряглись при воспоминании об одержанных им бесчисленных победах, об убитых, растерзанных