Великий Гэтсби. Ночь нежна - Фрэнсис Скотт Фицджеральд Страница 15

На какое-то время я потерял Джордан Бейкер из виду, но где-то в середине лета снова встретил ее. Сперва мне льстило появляться с ней в обществе, поскольку она была чемпионкой по гольфу и все ее знали. Потом это ощущение собственной значимости переросло в нечто большее. Не то чтобы я влюбился – я испытывал любопытство пополам с нежной симпатией. За пресыщенно-высокомерным лицом, которое она являла миру, определенно что-то скрывалось – почти всегда показное поведение служит прикрытием чему-то, хотя вначале это не так заметно, – и однажды я выяснил, что именно. Когда мы вместе были на вечеринке в загородном доме в Уорике, она оставила взятую у кого-то машину под дождем с опущенным верхом, а затем солгала, когда об этом зашла речь. И тут я вдруг вспомнил одну историю, которую слышал о ней в гостях у Дейзи и которой тогда не придал особого значения. Когда Джордан впервые участвовала в престижном турнире по гольфу, возник скандал, едва не просочившийся в газеты. Появилось подозрение, что во время полуфинала она сдвинула свой мяч, оказавшийся в проигрышной позиции. Скандал разрастался все больше, но его кое-как замяли. Подносчик клюшек отказался от своего заявления, а второй остававшийся свидетель признал, что вполне мог ошибиться. Это происшествие и ее имя связались воедино в моем сознании.

Джордан Бейкер инстинктивно избегала людей умных и проницательных, и теперь я знал причину этого. Она чувствовала себя увереннее там, где любое отклонение от принятых правил поведения считалось невозможным. Она была неисправимо, патологически лжива и бесчестна. Она терпеть не могла проигрывать, и, учитывая ее нежелание предстать в невыгодном свете, я предположил, что она с младых ногтей в совершенстве овладела искусством выкручиваться из любых ситуаций, дабы взирать на мир с холодной высокомерной улыбкой и одновременно с этим поступать так, чтобы исполнялось все, чего пожелает ее крепкое холеное тело.

Я не очень-то расстраивался по этому поводу. Лживость в женщине не относится к числу тех пороков, за которые следует строго судить. Я немного погрустил, а потом благополучно забыл об этом. Именно в тот вечер у нас произошел любопытный разговор о вождении автомобиля. Поводом стал случай на дороге, когда она проехала мимо группы рабочих так близко, что задела бампером пуговицу на куртке одного из них.

– Вы никудышный водитель! – возмутился я. – Или старайтесь вести поосторожнее, или вообще не садитесь за руль.

– Я и так осторожна.

– Вот уж нет.

– Ну так найдутся осторожнее меня, – беззаботно ответила она.

– А они-то тут при чем?

– Они станут давать мне дорогу, – не унималась она. – Для столкновения нужны две машины.

– А если вам попадется такой же беспечный водитель, как и вы?

– Надеюсь, что не попадется, – ответила она. – Ненавижу беспечных. Именно поэтому вы мне и нравитесь.

Ее серые, прищуренные от солнца глаза неотрывно смотрели на дорогу, но она что-то намеренно изменила в наших отношениях, так что на мгновение мне показалось, что я в нее влюблен. Однако я в некотором роде тугодум, к тому же надо мной довлеет множество моих собственных принципов, которые тормозят мои желания. Я знал одно – перво-наперво мне необходимо разрешить запутанную ситуацию, сложившуюся дома, на Западе. Раз в неделю я писал письма с подписью «Целую. Ник», однако перед моим внутренним взором представала лишь одна картинка: некая девушка играет в теннис, и над ее верхней губой выступают крохотные бисеринки пота. Тем не менее нас связывали ставшие уже почти эфемерными узы, от которых надо было тактично избавиться, прежде чем я с полным основанием мог считать себя совершенно свободным.

Каждый из нас втайне считает себя обладателем хотя бы одной основополагающей добродетели, и признаюсь: я один из немногих честных людей, которых когда-либо знал.

Глава 4

По утрам в воскресенье, когда в прибрежных деревнях звонили колокола, светские львы и львицы возвращались в дом Гэтсби и ослепительно блистали на просторных лужайках.

– Он бутлегер, – говорили молодые дамы, непринужденно двигаясь между подносами с коктейлями и корзинами с цветами. – Когда-то он убил человека, который узнал, что он – племянник фон Гинденбурга и троюродный брат дьявола. Подай мне розу, дорогуша, и плесни-ка чуть-чуть вон в тот хрустальный бокал.

Какое-то время я записывал на полях расписания пригородных поездов имена и фамилии тех, кто тем летом приезжал в дом Гэтсби. Оно давным-давно устарело, бумага истерлась на сгибах, но еще можно прочесть надпись «Действует с 5 июля 1922». Я до сих пор разбираю выцветшие строчки с именами, и по ним легче, чем по моим абстрактным рассуждениям, составить представление о тех, кто пользовался гостеприимством Гэтсби и воздавал ему дань уважения, ничего о нем не зная.

Итак, из Ист-Эгга приезжали семейства Честера Беккера и Личи, а также некий Бансен, которого я знал по университету, и доктор Уэбстер Сивет, который в прошлом году утонул где-то в штате Мэн. Частенько наезжали Хорнбимы, Вольтеры и целый клан Блэкбаков, которые всегда забивались в угол и принюхивались ко всем проходившим мимо, словно козы в загоне. Бывали там Исмеи и Кристи (точнее, Губерт Ауэрбах и жена мистера Кристи) плюс Эдгар Бивер, который, как говорят, совершенно поседел всего за один зимний день, причем безо всякой веской причины.

Кларенс Эндайв был, насколько я помню, из Ист-Эгга. Он приехал лишь однажды в ослепительно белых бриджах и подрался в саду с каким-то бездельником по имени Этти. Из отдаленных районов Лонг-Айленда наведывались семейства Чидлов и Шредеров, а также Стонуолл Джексон Эбрамс (родом из Джорджии) вкупе с Фишгардами и семейством Рипли Снелла. Снелл был там за три дня до того, как попал в тюрьму, и напился так, что рухнул на подъездную дорожку, где миссис Улисс Суэтт проехалась своим авто по его правой руке. Дэнси также приезжали вместе с С. Б. Уайтбейтом, которому было под семьдесят; частенько навещали этот гостеприимный дом и Морис Флинк, и семья Хаммерхедов, и импортер табака Белуга со своими девицами.

Из Уэст-Эгга приезжали Поулы и Малреди, а также Сесил Роубак и Сесил Шён, сенатор Гулик и Ньютон Оркид, владелец компании «Филмз пар экселанс», Экхауст и Клайд Коэн, Дон Шварц-младший и Артур Маккарти. Все они так или иначе имели отношение к миру кино. Плюс к тому Кэтлипы, Бемберги и Эрл Малдун, брат того самого Малдуна, который впоследствии задушил