Спустя девяносто лет - Милован Глишич Страница 22

Неша найдёт Мату, то Мата Нешу, никак не обойтись, чтобы эти двое хоть немного не поговорили, да и то в основном вдвоём, будто сговариваются о чём-то и прячутся от других людей. С какого-то времени они и звать друг друга стали: «братец Неша», «братец Мата». Нередко находились остряки, говорившие: «Эх, люди, до чего же наш Мата общительный! Пока Янко-покойник был жив – они с ним были неразлейвода, а теперь, значит, с Нешей Серничем!»

Нешу прозвали Серничем, потому что он был высокий, длинноногий, ловкий и проворный, как серна. Он был удивительно находчивый и надёжный человек. Для друга на всё готов. Неша умел молчать и хранить секреты; всё ему можно было доверить – останется тайной, как под камнем. Ещё привирал он часто, но так складно и красиво, что все, даже он сам, думали, что это правда.

Неша часто защищал братца Мату, когда все бранили его, что он совсем забросил мастерскую, и везде хвалил его как хорошего, трудолюбивого и доброго человека.

* * *

Прошёл уже год, как Янко умер. К Смиле начали свататься. Неудивительно – женщина молодая, красивая, да ещё такое наследство.

Однажды утром, ближе к Успению, братец Мата пошёл наверх к дому Янко. Идёт, молчит – задумался что-то и не слышит, что Неша уже несколько раз окликнул его:

– Братец Мата! Эй, Мата! Да погоди ты, вместе пойдём!

Мата аж вздрогнул и обернулся. Неша уже догнал его, улыбнулся и говорит:

– Дружище, я тут кричу-кричу, а тебе хоть бы хны!

– Честное слово, не услышал, – ответил брат Мата.

– Ты там не оглох хоть?

– Не оглох, просто задумался… Бог знает, где были мои мысли! – сказал Мата и махнул рукой.

– Однако, братец Мата, – продолжил Неша и снова слегка улыбнулся, – ты с недавних пор как будто сам не свой, а?

– Да, сам знаешь, братец Неша, – скажет Мата, – тяжело живётся бедняку. Надоело мне! Работаешь день и ночь, а ни гетров на голове, ни шапки на ногах не завёл…

– На голове, на голове шапки не завёл! – поправил Неша и засмеялся над тем, как Мата всё перекрутил.

– Господи, что у меня в голове творится! – сказал Мата и тоже слегка улыбнулся.

Помолчали, и Неша снова начал:

– Ты, братец, должно быть, наверх, к Смиле?

– Да, заверну ненадолго. Вчера как-то шёл мимо, а не зашёл. Кто знает, может, ей нужно что-нибудь.

– Однако видишь, братец, – говорит Неша, – как сваты слетелись? И всё люди зажиточные. Богом клянусь, дело к свадьбе!

– Слетелись, да, – отвечает Мата медленно.

– Понять можно. Наследства, слава богу, предостаточно, всего хватает; женщина работящая, да и молодая, красивая. Детей у неё нет, только она сама… Больше всех старается этот Живан из Рудника. Он уже трижды через людей выяснял, а недавно и сам нарочно приехал…

– Жаль будет, – сказал Мата и опустил голову, – если она за Живана пойдёт. Это ей, бедняжке, как на каторгу!.. Такой домище, да ещё маленькие дети, это не шутки…

– Да, да! Знаю, Живан вдовец, детей четверо, все мал мала меньше. Тяжко это!

– Говорили, был ещё Ранко Косой из Гружи.

– Я бы, честно сказать, не советовал ей за Ранко идти,– сказал Неша.– Столько народу, и все, говорят, сварливы, чисто арнауты…[32] Но, я слышал, Мирко-лавочник из Рогачи тоже к ней сватался.

– Ему бы только наложить лапы на её землю и имущество! – сказал брат Мата несколько резко.

– Во всяком случае, братец Мата, особой нужды замуж идти у неё нет. Всё-таки прошёл только год со смерти покойного Янко; было бы нехорошо торопиться. Пусть подождёт, найдётся и здесь кто-нибудь. Слава богу, есть трудолюбивые и честные люди, – сказал Неша и покосился на Мату.

Некоторое время они шли молча, а потом Неша и говорит:

– В самом деле, братец Мата, а почему бы тебе самому не посвататься к Смиле?

– Мне? Чтобы я?! Брось шутить, братец Неша!

– Да не шучу, я серьёзно говорю. Вы с ней, слава богу, давно знакомы. Всегда заботились друг о друге и заботитесь, что называется, как родные… На твоём месте я бы, ей-богу, посватался.

– Я бы посватался, братец, хочу этого всем сердцем, но боюсь.

– Почему? Чего ты боишься?

– Да, боюсь, братец… Женщина, откуда мне знать, что она себе думает. Если я посватаюсь, а она откажет, я этого, братец Неша, не переживу.

– Ох, братец Мата, совсем ты дурной, – ответил Неша и замолчал.

Тут они как раз к дому Неши подошли.

– Давай, братец, зайдём, выпьем по рюмочке ракии, – предложил Неша, поворачивая к своей калитке.

– Спасибо тебе, братец, как брату, – сказал Мата. – Но давай в другой раз, что-то не хочется сейчас.

– Да ладно, заходи, выпьем по одной, – повторил Неша, стоя у ворот.

– Нет, спасибо, ничего в горло не лезет, – говорит Мата. – Давай в другой раз как-нибудь…

И пошёл потихоньку наверх, к дому Смили.

Неша немного посмотрел ему вслед, потом покачал головой, зашёл в калитку и пошёл через сад к дому.

Невестка Смиля была что-то больно разговорчива в тот день. Одно-другое, то спросит что-то у братца Маты, то сама рассказывать начнёт.

А Мата всё оставался беспокоен и озабочен, чего с ним давно не бывало.

Как дело к ночи, он по своему обыкновению собрался идти вниз, в деревню. Невестка Смиля его усадила немного передохнуть и принесла ракии, раз уж он на ужин не останется. Заметила она, что Мата что-то ищет, чубук у него в зубах, трубку набил, только закурить осталось, а он всё пояс щупает, оглядывается, под стулом смотрит. Она его спрашивает:

– Что потерял, братец?

– Да где мой чубук-то?..

– Так вот он, в зубах у тебя! – сказала невестка Смиля и улыбнулась.

– Ох ты ж, и правда в зубах! – удивился Мата. – Бог знает что!..

Невестка Смиля вынесла ему уголёк прикурить и говорит:

– Что-то тебя, братец, в последнее время как будто гнетёт что-то!..

– Да… – сказал Мата. – Бывает, как найдёт… – и замолчал, начал трубку раскуривать.

Смиля помолчала немножко и начала потихоньку:

– Слушай, братец, я всё хочу тебя кое о чём спросить. Давно собиралась, но как-то всё к слову не приходилось.

– О чём, невестушка? – спросил Мата и посмотрел на неё.

– Понимаешь, братец, – продолжила Смиля и опустила глаза. – Сам видишь… Столько всего, дом без хозяина, я одна… Люди слетелись… А я, честное слово, не знаю, как поступить.

– Как тебе Бог и сердце подсказывают, невестушка! – говорит Мата, не глядя на неё. – Чем я тут помогу? Я эдак посоветую, а там, как знать… вдруг ты пожалеешь.

– Не дай