Желтые обои, Женландия и другие истории - Шарлотта Перкинс Гилман Страница 23

— Мы держим скот ради молока и мяса, — объяснил он. — Коровье молоко — насущный продукт питания… Существует огромная молочная промышленность… чтобы его обрабатывать и продавать.

Но удивление не проходило. Я показал на свое изображение коровы.

— Фермер доит корову, — начал я и быстро изобразил ведро, табуретку и жестами показал, как доят. — Потом его отправляют в город, там развозят молочники. У всех утром под дверью стоят бутылки.

— А у коров детенышей не бывает? — серьезным тоном спросила Сомель.

— А, да, конечно, телята они называются.

— И есть молоко для них и для тебя?

Понадобилось время, чтобы объяснить этим симпатичным женщинам процесс изъятия теленка у коровы, а у теленка — его естественной пищи. Затем разговор перешел в подробное описание производства и потребления мяса. Они нас выслушали, побледнели и попросили разрешения удалиться.

Глава 5

Уникальная история

Бессмысленно пытаться вставлять в повествование описания приключений. Если читающим эти строки не интересны столь поразительные женщины и их история, то ничто иное не вызовет у них интереса.

Что же до нас — троих молодых людей в стране женщин, — то что мы могли сделать? Мы сбежали, как я уже описал, и нас спокойно вернули обратно, как сетовал Терри, даже не доставив удовольствия кому-нибудь врезать.

Приключений не было, поскольку некому и нечему было противостоять. Дикие животные в том краю отсутствовали, а водились лишь прирученные и в малом количестве. Я подробнее напишу о самых распространенных домашних животных в тех краях. Конечно же, о кошках. Но каких кошках!

Как вы думаете, что эти селекционеры проделали с ними? В результате очень долгой и тщательной селекции они вывели разновидность кошек, почти лишенных голоса! Это факт. Самое большее, на что способны бедные твари, — это иногда мявкнуть, когда им хотелось есть или гулять, и, разумеется, мурлыкать и урчать, возясь с котятами.

Более того, они перестали охотиться на птиц. Кошек тщательно выводили для уничтожения мышей, кротов и прочих вредителей, поедавших запасы пищи. Птиц же было много, и чувствовали они себя совершенно свободно.

Когда мы вели разговор о птицах, Терри спрашивал наставниц, используют ли те их перья для украшения шляп, и эти слова, похоже, очень их позабавили. Терри зарисовал несколько шляпок, которые носят наши женщины, с султанами и прочими декоративными принадлежностями. Наставницы тотчас же этим заинтересовались, как и всем, что касалось наших женщин.

Что же до них, то наставницы рассказали, что надевают шляпы лишь для защиты от солнца, когда работают — большие соломенные, похожие на те, что носят в Японии и Китае. В холодную погоду они носят чепцы или капюшоны.

— Но для украшения… Вам не кажется, что это будет импозантно? — не унимался Терри, изо всех сил стараясь покрасивее нарисовать женщину в шляпке с перьями.

Они никоим образом с этим не согласились, просто спросив, носят ли мужчины такие же шляпы. Мы торопливо заверили их, что нет, и нарисовали мужские головные уборы.

— И никто из мужчин не носит перья на шляпах?

— Только индейцы, — пояснил Джефф, — ну, дикари.

Для наглядности он зарисовал индейский боевой убор.

— И солдаты, — добавил я, изобразив кивер с султаном.

Они никогда не выражали своего страха, неприязни или сильного удивления, просто проявляли интерес. А сколько же они за нами записывали! Целые горы бумаги!

Однако вернемся к кошкам. Достижения в селекции произвели сильное впечатление, а когда о том же спросили нас (доложу вам, что они хорошенько вытягивали информацию), мы ответили, что селекция проводилась применительно к собакам, лошадям и прочему скоту, и что кошек специально не выводили, разве что для выставок.

Очень жаль, что я не могу передать, как же тихо, ровно, искусно и ненавязчиво они нас расспрашивали. Это было не просто любопытство — они проявляли его по отношению к нам не больше, чем мы к ним. Они стремились понять устройство нашей цивилизации и вопросами постепенно настраивали и направляли нас так, что приходилось признаваться в том, в чем не хотелось.

— А все выведенные вами породы собак полезны? — спросили нас.

— О, полезны! Ну, охотничьи, сторожевые, пастушьи собаки полезны… И, конечно, ездовые! Думаю, еще крысоловы, но мы не держим собак ради пользы. Мы говорим, что «собака — друг человека», и любим их.

Они это уяснили.

— В этом смысле мы любим кошек. Они, разумеется, наши друзья и помощники. Сами видите, какие они умные и привязчивые.

Это факт. Я, за редким исключением, никогда не видел таких кошек. Больших, симпатичных, с шелковистой шерсткой, дружелюбных со всеми и бесконечно привязанных к хозяевам.

— Вам, наверное, очень тяжело топить котят, — предположили мы.

Однако нам ответили:

— О нет! Видите ли, мы заботимся о них так же, как вы о своих ценных породах скота. Отцов по сравнению с матерями немного, всего несколько самых лучших на город. Они в полном довольстве живут в огражденных садиках и домиках вместе с друзьями. Но брачный сезон им устраивают только раз в год.

— Нелегко, наверное, жить котярам? — предположил Терри.

— Ой, нет, правда! Понимаете, мы много сотен лет выводили нужную породу кошек. Сами видите, они здоровы, добродушны и довольны жизнью. А как вы обращаетесь с собаками? Держите их парами, отделяете отцов или как?

Тут мы объяснили, что… Ну, что дело не совсем в отцах… Что никому не нужна… собака-мать. Что почти все наши собаки — самцы, что жить оставляют лишь малый процент самок.

Затем Зава, глядя на Терри с серьезной улыбкой, спросила его же словами:

— Нелегко жить котярам, верно? А им нравится… жить без пары? А собаки у вас так же поголовно здоровы и доброжелательны, как наши кошки?

Джефф рассмеялся, иронично поглядывая на Терри. Вообще-то, мы начали