Путешествие на Запад. Том 3 - У. Чэнъэнь Страница 26

Между тем старшая советница и смотрительница почтовой станции примчались во дворец и без доклада прошли прямо в тронный зал. Там, у яшмовых ступеней трона, они преклонили колени и обратились к государыне с такими словами:

– О наша великая повелительница! Твой чудесный сон сбывается. Тебя ждет огромная радость, ты будешь счастлива в супружестве.

Услышав эти слова, государыня поспешно откинула жемчужную занавеску, сошла с трона и звонко рассмеялась; при этом ее вишневый ротик слегка приоткрылся и показались серебристо- белые зубки.

– Ну, поведайте мне, что сказал названый брат Танского императора!

И старшая советница стала рассказывать:

– Когда мы прибыли на станцию, то прежде всего почтили Танского монаха глубоким поклоном, а затем сообщили ему о твоем желании породниться с ним. Он сперва начал было отказываться, но, к счастью, вмешался его старший ученик, который принял нашу сторону и выразил их общее желание оставить здесь своего наставника, чтобы он стал твоим супругом и был провозглашен государем. Он только просил сперва выправить подорожное свидетельство и отправить всех троих учеников на Запад за священными книгами. Он обещал на обратном пути посетить наш дворец и поклониться своему наставнику и тебе, его супруге, а также попросить средства, чтобы возвратиться в великое Танское государство.

Государыня была очень довольна и смеясь спросила:

– А что еще сказал брат Танского императора?

– Ничего больше не говорил, – отвечала советница, – видимо, он не прочь жениться на тебе; а вот второй его ученик прямо заявил, что ему хочется погулять на свадьбе.

Государыня выслушала ее и повелела тотчас же приготовить изысканное угощение, а ей подать парадный выезд для встречи жениха за городскими воротами. Придворные чины – и военные и гражданские – бросились выполнять волю государыни. Одни приводили в порядок помещение, устанавливали помост для пиршества и раставляли яства на столах, другие тем временем готовили парадный выезд. Вскоре все было готово.

И хотя царство Силян было женским царством, представьте себе, читатель, парадный выезд оказался ничуть не хуже, чем в Серединном цветущем государстве.

Вот послушайте:

Подобна драконам шестерка коней —

Такое они излучают сиянье!

Супругам достойным отправят на ней

От фениксов вещих счастливой четы,

Несущей в себе постоянства черты,

Благое предзнаменованье.

Подобная дивным коням неземным

Шестерка коней везет колесницу,

В багрянец и пурпур одетый возница

Волшебной своею упряжкой гордится —

Такая упряжка под стать молодым!

Как селезень с уткой9, как фениксы-птицы

В златой колеснице сидят молодые,

Навстречу им льются потоки людские,

Восторгом великим народ обуян…

Надели красавицы платья цветные,

Подвески из яшмы, браслеты литые,

И ножки обули в парчу и сафьян.

Всем хочется видеть чету новобрачных,

И каждый поближе пробраться стремится,

Но прячут супруги в смущении лица:

Им мало жемчужной завесы прозрачной,

За веером легким желают укрыться

От музыки звонкой, от громких речей,

От кликов, приветствий, от жадных очей!

Над городом праздничным вьются знамена,

Струится над ним ветерок благовонный

От дивно цветущих зеленых садов,

Гирлянды и флаги он тихо колышет

И в небо уносит все выше и выше

И звуки свирели и шум голосов.

Недаром веселья столица полна,

Недаром народ изумленный ликует —

Ведь видят впервые здесь свадьбу такую,

Где вместе присутствуют муж и жена!

Здесь даже обряда такого не знали,

Чтоб брачную чару вдвоем распивали!

Прошло не очень много времени, и парадный поезд, выехав из городских ворот, остановился у почтовой станции Встреча с мужским началом. Служительницы примчались к Танскому монаху и его ученикам.

– Государыня прибыла! – доложили они.

Танский монах и его ученики, услышав эту весть, сейчас же оправили на себе одежды и вышли встретить государыню. Откинув занавеску, государыня вышла из колесницы и спросила старшую советницу:

– Кто же из них названый брат Танского императора?

– Тот, что стоит у входа на станцию, перед столиком, и одет, как благородный господин, – отвечала советница.

Государыня метнула в него взгляд, подобный взгляду феникса, насупила свои роскошные брови, затем снова оглядела его с ног до головы и тогда только убедилась, что перед ней человек незаурядный.

Могло ль не покорить его обличье

Красавицу? Прекрасные черты,

Исполненные мужества, величья,

Спокойной и суровой красоты,

Влекли к себе и мысли и сердца!

Взирать была готова без конца

Прелестная невеста из Силяна

На свет, идущий от его лица,

На взлет бровей и на румянец рдяный,

На алые, пленительные губы,

На белым серебром сверкающие зубы,

На ясный блеск его живых очей,

На темя гладкое, на лоб крутой, широкий —

Известный признак мудрости глубокой…

Приятен был и звук и смысл его речей,

Не менее, чем вид, и юный и пристойный;

Ее ума и прелести достойный

Лишь он один под пару будет ей!

Сердце государыни запылало от страсти. Она уже не могла подавить в себе нахлынувшие на нее желания и, приоткрыв свой вишнево-алый ротик, позвала:

– О брат великого Танского императора! Что же ты медлишь, почему не занимаешь свое место в колеснице, чтобы вступить со мною в счастливый брак?

От этих слов Танский монах покраснел до ушей и, испытывая жгучий стыд, не осмеливался поднять голову.

Рядом с ним стоял Чжу Ба-цзе и, выпятив свое свиное рыло, маслеными глазками смотрел на государыню, а она и в самом деле была хороша собой. Вот послушайте, какие про нее стихи сложены:

Бровки ее блестят, словно крылышки пташки малой,

Лоснится кожа ее, будто смазанная салом,

С персиковым цветком схож ее лик нежно-алый,

Скрытый, как тучкой луна, узорчатым опахалом,

Узел тяжелый волос красивым шнурком золотистым

В три переплета красавица перевязала.

В узел этот продела бронзовые спицы,

С шишечками из яшмы, жемчуга и опала,

Шелк одеянья ее, словно вода, струится.

Брошена на плечо перевязь цвета коралла.

Голубизна речная в светлых очах таится…

Может ли с ней Си-ши10 пленительная сравниться,

Иль Чжао-цзюнь11, прославленная царица,

Чья красота подобной себе не знала?

Стан ее гибче ветви плакучей ивы,