Дневник натурщицы - Френца Цёлльнер Страница 28

в этом нет необходимости» – ответила я. Он засмеялся и вопросительно взглянул на мою руку; я смеясь потянула себя за шнурок, висевший у меня на шее; Он в свою очередь засмеялся: «Милый N», – сказал он затем художнику– согласись, что фрейлен заслужила комиссию за проявленное мужество. Вы, конечно, согласны на десять процентов?» И он действительно дал мне 300 марок; я горячо поблагодарила и от радости запрыгала. Доктор ушел и многозначительно взглянув на меня сказал: «Надеюсь, дитя мое, – до свиданья!?» Он был очень мил, и художник тоже согласился с этим; но, он думал, что доктор потому отказался от своего прежнего требования, что боялся толков об этом. Впрочем, художник ничего не имел против десяти процентов. Дело в том, что выставка закончилась уже два дня тому назад и поэтому ему не нужно было платить комиссию за продажу картины; так что он ничего не терял.

Мы условились отметить продажу и решили пойти в театр, он хотел пригласить ещё пару товарищей и молодых девушек, а затем мы пойдем пить вино в шикарный ресторан. Я должна была взять билеты в резидент-театр, потому что он был мне по пути, или, вернее сказать, ближе всего к моему дому. А там мы уже решим, куда отправимся кутить дальше.

24 октября

Нужно радоваться всему, потому что рано или поздно, но конец наступит. Вечер мы провели очень весело. В театре я смеялась, как никогда. Я не могла себе представить, чтобы можно было вслух говорить перед столькими людьми столь неприличные вещи. Сначала мы, т. е. я и еще две молодые девушки, не натурщицы, стеснялись немного, но так как все кругом смеялись и радовались, то начали хохотать, конечно, и мы. Возможно ли, чтобы мужчина разделся у всех на глазах! Ну, слава Богу; он перестал раздеваться в надлежащий момент. Во время второго акта в одну ложу пришло несколько человек, все шикарно одетые; мужчины во фраках, дамы в громадных шляпах с перьями и всевозможными украшениями, насколько можно было разглядеть в темноте, а когда стало опять светло и я любопытством посмотрела в ложу, то кто сидел там? Доктор с целой компанией! Теперь я охотно верю, что ему в настоящее время не удается увидеть красивое тело! Мне его порядком жаль! Мне показалось, что его монокль был направлен в мою сторону, но стеклышко так сильно отблескивало от многочисленных электрических ламп, что точно утверждать этого я не могу. Это, вероятно, наивысший шик, купив самые дорогие билеты, пропустить половину спектакля! После этого мы пошли в шикарный и дорогой ресторан. Черт возьми, какие разодетые дамы были там. Я подумала о кольце на шнурке и испытывала сильное желание надеть его. Но, к счастью, это было невозможно. Мы шикарно поели и в заключение выпили крушён; все были очень веселы, а у меня в голове копошились всякие мысли. Ведь все эти прекрасные вещи, платья, шляпки, ботинки и украшения-производят сильное впечатление. Каким увядшими были эти женщины, и, наоборот, какими свежими выглядели мы с нашей юностью и цветущим телом. То, что каждая из этих расфуфыренных богачек носила на себе, стоило так много, что на проценты с этой суммы могла бы прожить небольшая семья. Такие мысли роились в моей голове. Другие же были так заняты собой, что почти не обращали внимания на меня; мои желания были вполне ясны, но мне все снова и снова вспоминался мой доктор с его отвратительными женщинами и вспоминалось то, что он мне сказал при прощании. Я сидела так, что глаза мои были обращены на вход в ресторан, потому что я смотрела на только что ушедшую даму. И вот, входят два господина; я вздрогнула и страшно побледнела: одним из них был господин из Карлсгагена, который должен был быть переведенным в Берлин. Уселись они, как на зло, за соседним столиком. Я пыталась повернуть свое лицо так, чтобы он меня не увидел, и уже раздумывала о том, как мне поступить, когда я должна буду уйти и взять мои вещи, которые висели как раз около этих господ; но вот я услышала смех; это был не его смех; я робко обернулась: нет, это был не он, не было и особого сходства; притом, другой называл его асессором. Я очень обрадовалась, но все еще не могла понять, как могла я его принять за господина из Карлсгагена. Или быть может это имело какое-нибудь отношение к моим мыслям? Я ни секунды не думала ведь о Карлегагене. Впрочем, быть может, воспоминание о нем явилось кстати, чтобы отвлечь мои мысли от того пути, на котором я никогда не могла бы встретить господина из Карлсгагена. Существует прошлое и прошлое. Да, он был прав, здесь большая разница. Домой я шла не в особенно веселом настроении. Никогда не следует заранее намереваться весело провести вечер– можно разочароваться.

На следующий день мать пришла с заплаканным лицом. Что случилось? Отец мой получил небольшую должность рассыльного при кассе, потому что писать он все еще не может и вот, он не знает, как это случилось, но в его кассе недостача в 285 марок 50 пфеннигов; он не хочет идти на службу; пока он где-нибудь не достанет нужной суммы, его сегодня же могут арестовать. Ничего не поделаешь! Но, для того, чтобы мать не подумала, что я купаюсь в золоте, я оделась, отсутствовала два часа и затем принесла нужную сумму денег. Мои родители так опустились вследствие постоянной нужды в деньгах, что не спросили меня даже, где и каким образом я достала деньги! Хорошо, что мне недавно вспомнился господин из Карлсгагена. Он ли это, или нет мне безразлично; я не хочу дойти до падения. Если бы я не приняла этого незнакомца за моего друга, то завтра я, пожалуй, была бы готова, с кольцом на пальце пойти к доктору, чтобы дать ему возможность окрутить себя еще большими цепями.

* * *

18 декабря

Сегодня на улице я встретила семью профессора, они делали рождественские покупки. Мы все обрадовались встрече и он, такой-же веселый как всегда, предложил нам отобедать не дома, а в городе, что он охотно делал всякий раз, когда гулял по городу. Это было очень любезно с их стороны; ведь, в сущности, они не хотели продолжать со мной знакомство и могли просто поприветствовать меня, никуда не приглашая.

Мы пошли в ресторан на Лейпцигер штрассе, нашли себе место; но, как описать мой ужас, когда я увидала, что как раз над нашим столом висит большая