Герман Кестен - Казанова Страница 56

Пари-Дюверне представил ему семь-восемь господ как друзей Берниса и де Бургоня. Казанова весь вечер многозначительно молчал.

После десерта Пари-Дюверне провел его в соседнюю комнату, где представил управляющего делами короля Сицилии, господина Кальзабиги из Ливорно, при этом любезно сказал: "Господин Казанова, это и есть ваш проект!", и вручил ему папку ин фолио.

Казанова прочел заголовок: "Лотерея из девяносто чисел, выигрыши в ежемесячных тиражах, который может упасть лишь на пять чисел" и тд.

Он сказал с величайшим спокойствием: "Да, я вижу, что это мой проект".

"Вас опередили, он принадлежит господину Кальзабиги."

"Почему вы не согласились?"

"Из-за возможных сильных потерь!"

Казанова возразил и провел дискуссию с наглостью шарлатана, с основательным опытом профессионального игрока и с настоящими математическими познаниями. Пари-Дюверне предложил ему защищать план лотереи на совете министров против всех моральных возражений. Казанова тотчас заявил, что готов.

Три дня спустя его разыскал Кальзабиги, предложил долю в лотерее и пригласил на ужин. У дверей Казанова получил записку от Берниса, тот хотел послезавтра в Версале представить его маркизе де Помпадур, где он также познакомится с господином де Булонь.

Казанова показал записку господину Кальзабиги, который с такими связями легко может устроить лотерею. Он и его брат Раниери напрасно пытались устроить это в течении двух лет. Раниери показал Казанове кучу письменных расчетов всех проблем лотереи и торопил его связать себя с ними.

Казанова имел большую охоту к этому; однако он не мог бы справиться с такими трудностями без братьев, он мог лишь создать впечатление, что его долго упрашивали.

На ужин он пошел к Сильвии и был сильно расстроен, несмотря на ежедневно растущую влюбленность в юную Белетти, на золотые перспективы вместо грязных костей или заляпанных карт искусными пальцами проделать целую королевскую государственную лотерею.

В Версале господин де Булонь обещал, что декрет о лотерее должен вскоре появиться, и обещал выпросить для него другие финансовые поблажки.

В полдень Бернис в небольших апартаментах представил его госпоже Помпадур и принцу Субизу. Они сказали, что их очень интересует история побега. Господа "там, наверху" выглядели очень напуганными. Они надеются, что он поселится в Париже надолго.

"Это было моим величайшим желанием, мадам, но я нуждаюсь в протекции, и знаю, что таковая представляется лишь таланту, это придает мне мужество".

"Я, напротив, думаю,что вы можете надеяться на все, потому что у вас хорошие друзья. Я с удовольствием воспользуюсь случаем быть вам полезной."

Дома он нашел письмо от господина Дюверне, он может на следующий день в одиннадцать часов прийти в Эколе Милитер. Уже в девять часов Кальзабиги прислал большой лист с полным исчислением лотереи. Эти подробные исчисления вероятностей были для Казановы счастливым попаданием. Он пошел в Эколе Милитер, где тотчас по его появлении началась конференция. Председательствовать попросили д'Аламбера собственной персоной, как великого математика. Шарль Самаран утверждает, что и Дидро написал проспект для этой лотереи.

Конференция продолжалась три часа. Вначале полчаса говорил Казанова. Потом все остальное время он с легкостью опровергал все возражения. Восемь дней спустя появился декрет.

Ему дали шесть лотерейных бюро с годовым содержанием в четыре тысячи франков, выделяемых из дохода лотереи. Эти суммы соответствовали налогу с капитала в сто тысяч франков, которые он мог выплатить лишь отказавшись от своих бюро. Казанова тотчас продал пять бюро по две тысячи франков. Шестое он весьма роскошно обставил молодому итальянцу.

Назначили день первого тиража и объявили, что выигрыш будет выплачен через восемь дней в главном бюро. Так как Казанова хотел привлечь людей в собственное бюро, он объявил, что двадцать четыре часа после тиража будет возвращать деньги за невыигрышные билеты. Это дало ему массу клиентов и умножило его доходы; тогда он получал шесть процентов с выручки. Его первая выручка составила сорок тысяч франков. Через час после тиража выяснилось, что он должен получить семнадцать-восемнадцать тысяч франков комиссионных. Общая выручка составила два миллиона, власти получили шестьсот тысяч франков. Лотерея завоевала добрую славу. Кальзабиги сказал, что Казанова достоин первой ренты в сто тысяч франков. При втором тираже Казанове пришлось занять денег для выплаты, так как именно у него кто-то вытянул главный выигрыш.

Казанова всегда носил лотерейные билеты в карманах, которыми подкупал знакомых в больших домах и в театральных фойе. Другие получатели доходов с лотереи не входили в хорошее общество и не ездили, как он, в богатых каретах, что является преимуществом в больших городах, где каждого ценят по производимому блеску. Его роскошь открывала повсюду все входы и давала кредит. В актах комитета Эколе Милитер его имя не упомянуто, но Шарль Самаран подтверждает, что Казанова был одним из устроителей лотереи.

С 15 сентября 1758 года и в течении 1759 года многочисленные судебные документы характеризуют Казанову как "Директора бюро лотереи королевской Военной Школы". Однажды упомянуто его бюро на улице Сан-Мартен; в мемуарах он называет ее улицей Сен-Дени ошибка Казановы или актов.

Казанова едва ли не месяц пробыл в Париже, как его брат Франческо вернулся из Дрездена, где в знаменитой галерее он четыре года копировал батальные полотна голландцев, особенно Филипа Вовермана.

На этот раз Франческо имел в Париже потрясающий успех. Фовар, который жил в одном доме с Балетти, писал по поводу салона 1761 года, что Франческо блистал в нем метеором.

Дидро писал: "Воистину, у этого человека много огня, много отваги, великолепный цвет... этот Казанова... - великий художник!"

Королевская академия, отклонившая его 22 августа 1761 года, купила одно из батальных полотен и приняла его в члены 28 мая 1763 года. В тридцать шесть лет это была слава. И за последующие двадцать шесть лет Франческо заработал миллионы!

Джакомо побывал с братом у всех друзей и покровителей. Внезапно Франческо влюбился в Камиллу Веронезе и женился бы на ней, если бы она была ему верна. Ей назло он женился на фигурантке с безупречной репутацией из балета Итальянской комедии Мари Жанне Жоливе, которая от своего любовника, управляющего церковным имуществом, получила прекрасное приданное и впоследствии через него же - множество покупателей картин своего мужа. Брак оказался несчастливым. Джакомо писал о любимом брате: "Небо отказало ему в способности служить ей мужем, а она имела несчастье любить его, несчастье, говорю я: потому что она была верна".

Через два года после ее смерти "художник короля" женился на Жанне-Катарине Деламо, двадцатишестилетней женщине с двумя детьми и очень большим приданным от графа Монбари, ее любовника в течении восьми лет, который вскоре стал военным министром и устроил супругу бывшей метрессы квартиру свободного художника в Лувре. Но и этот брак оказался несчастливым. Об этом Дидро писал некоторым критикам, что было опубликовано впервые после его смерти.

Франческо во многих отношениях напоминал старшего брата, у него тоже был талант, ведь все семейство было настоящей семьей художников; их третий брат, Джованни, художник и директор академии в Дрездене, учитель Иоханна Иохима Винкельмана и Анжелики Кауфман, также обладал достаточным талантом, о многообразных талантах матери лучше помолчим.

Однако, Франческо, как и Джакомо, любил отборную роскошь, он был до бешенства расточителен, он жил как большой господин, как и Джакомо с готовностью подписывая множество векселей и попадая в руки зачастую тех же ростовщиков, что и брат. Хотя за картины и картоны, которые он готовил для ковровой мануфактуры в Бовэ, он получал наивысшие цены, его долги и затруднения все увеличивались, пока Джакомо во время своей последней напрасной попытки утвердиться в Париже, как говориться, похитил брата у жены и кредиторов. Он занялся тогда конверсией долгов брата с большим усердием и ходил к финансистам, герцогам и другим миллионерам, чтобы пристроить картины брата.

К этому времени Франческо имел международный успех. В 1767 году в лондонском "Свободном обществе художников" он произвел сенсацию "Ганнибалом в Альпах". Позднее императрица Екатерина II заказала ему написать победу русских над турками для дворца в Петербурге. Принц Астурин тоже покупал его картины.

В 1783 году Франческо поселился в Вене, где нашел протектора в Каунице, в компанию которого он входил и от которого получал много денег не только как художник, но и как maitze de plaisir (распорядитель развлечений).

Франческо жил в Кайзергартене на Видене, содержал трех лошадей, шесть колясок и мадам Пьяццу. После смерти Кауница кредиторы Франческо в 1803 году устроили ему конкурс. Но еще до его открытия он умер в своем поместье в Модлинге 8 июля 1803 года. Его многочисленные полотна - битвы, лошади, ландшафты, портреты и жанровые сцены - все еще находятся в частных собраниях и музеях в Дюльвихе, Бордо, Лине, Париже, Руа, Ленинграде и Вене.