Девушка с корабля [litres] - Пэлем Грэнвилл Вудхауз Страница 7

времени, что Марлоу провел в каюте в разговоре с Юстесом, наверху произошли довольно любопытные вещи. Не то чтоб какие-нибудь чрезвычайные, но все же довольно любопытные. О них придется рассказать. Всякая повесть, если вы хотите захватить читателя, должна безостановочно развиваться, идти вперед. Она должна двигаться. Она должна перескакивать с утеса на утес, подобно альпийским козам. Если я что-либо ненавижу на свете, так это такую повесть, которая в первой главе заинтересовывает вас своим героем, а во второй начинает рассказывать вам биографию его дедушки. Однако, в данном случае нам придется немного отступить назад. Мы должны вернуться к тому моменту, когда молодая девушка с рыжими волосами, уложив свою пекинскую собачку в каюту, вышла на палубу. Это случилось как раз в то время, когда Юстес начал свой рассказ.

Девушка подошла к перилам и стала сосредоточенно разглядывать берег. На палубе стоял грохот, так как матросы снимали сходни и укладывали их на нижнюю палубу. Девушка издала легкий крик отчаяния. Затем лицо ее вдруг прояснилось, и она замахала рукою, чтобы привлечь внимание пожилого человека с красной физиономией, побагровевшей еще больше от натуги, ибо человек этот только-что проложил себе путь к самому берегу и всматривался теперь в пассажиров парохода, теснившихся у перил.

Судно начало медленно двигаться, направляясь к середине реки. Только тут пожилой человек, стоявший на пристани, заметил девушку. Она старалась что-то просигнализировать ему жестами. Он отвечал ей тем же. Он вынул носовой платок, быстро завязал в него связку банковых билетов, отодвинулся, чтобы очистить вокруг себя место, и, размахнувшись, изо всей силы бросил платок с деньгами по направлению к палубе. Платок описал красивую дугу и, не долетев до парохода приблизительно футов на шесть, упал в воду, где, развернувшись, точно лилия, пустил по воде банкноты достоинством в двадцать, десять, пять и один доллар.

Как раз в этот момент мистер Оскар Свенсон, один из самых меркантильных людей, когда-либо прибывавших из Швеции, сообразил, что ему представляется случай, и, может-быть, единственный в жизни, легко и существенно увеличить свои личные сбережения. По профессии своей он принадлежал к людям, которые зарабатывают себе кусок хлеба тем, что лениво бороздят в лодке водную гладь. Теперь он также сидел в лодке и посылал последние приветствия отчалившему судну, покачиваясь около него на веслах. Увидев перед собой плывущие банкноты, он, разумеется, не устоял против искушения. Издав какой-то отрывистый лай, выражавший собою восторг, лодочник поправил на голове котелок и бросился в воду. Через секунду он уже собирал деньги обеими руками.

Он все еще был занят этим приятным делом, когда сильный всплеск, раздавшийся возле него, заставил его на мгновение скрыться под воду, а, вынырнув на поверхность, он, не без сожаления, заметил, что к нему присоединился молодой человек в синем фланелевом костюме.

– Свенск! – воскликнул мистер Свенсон, а может-быть это было какое-нибудь другое слово, которым уроженцы Швеции выражают свое недовольство. Появление нового лица было ему неприятно. Он отлично собирал деньги один, чувствуя себя, так сказать, господином положения. Сэм Марлоу являлся для него конкурентом, а мистеру Свенсону в этом деле менее всего желательны были конкуренты. «Только тот путешествует быстро, подумал мистер Свенсон, кто путешествует один».

Сам Марлоу был от природы наделен философской жилкой. Он обладал способностью применяться к обстоятельствам. В его планы не входило перелетать через перила и нырять в ту воду, которая походила на суп и от которой, кроме всего прочего, разило нефтью и дохлыми крысами, но теперь, очутившись в ней, он решил как можно лучше использовать свое положение. По счастливой случайности он плавал мастерски, и дома у него даже хранился небольшой кубок, который он получил в школе, как приз на конкурсе спасания жизни. Он хорошо знал, что нужно сделать. Вы заплываете позади жертвы, хватаете ее крепко под мышки и затем переворачиваетесь на спину. Мгновение спустя изумленный мистер Свенсон, плававший сам не хуже любого земноводного и ни минуты не подозревавший, что кому-нибудь придет в голову нелепая мысль спасать его, почувствовал, как его схватили сзади и с силой оттащили в сторону от десятидолларовых банковых билетов, которые он только что собирался поймать. Глубочайшее изумление, вызванное этим нападением, на некоторое время лишил его дара речи. Но если бы даже ему удалось изрыгнуть все шведские проклятья, которые могла изобрести в этот момент его голова, то они, все равно, едва ли долетели бы по адресу, так как толпа на берегу приветствовала смелый подвиг молодого человека восторженными криками. Этим людям нередко приходилось платить хорошие деньги за несравненно менее волнующие зрелища на картинах кинематографа. Теперь они бешено аплодировали. Между тем пароход медленно, но неуклонно двигался к середине реки.

Единственным минусом в школьных конкурсах спасания жизни, – если рассматривать эти конкурсы с точки зрения подготовки пловцов для будущего, – является то, что предметом, спасаемым в подобных случаях из воды, бывает кожаное чучело, а из всех вещей на свете кожаные чучела, пожалуй, самые мирные и флегматичные. Во всяком случае, чучело сильно отличается в этом отношении от одаренного пятью чувствами шведского джентльмена шести футов ростом, как бы изготовленного из стали и каучука, а особенно, если его оттаскивают силою от наличных денег, которые он имеет основание считать своей законной добычей. Вместо того, чтобы инертно лежать в объятиях Сэма и позволить ему спасти себя по всем правилам искусства, мистер Свенсон начал брыкаться так, словно на него напали грабители и убийцы. Несмотря на все свое отвращение ко всякого рода конкурсам и состязаниям, мистер Свенсон пошел бы и на это, однако, лишь при условии, чтобы это было вполне честное состязание. Но оттаскивать своего конкурента от добычи, чтобы захватить ее самому, – вот как чудовищно извращал этот человек благородные побуждения Сама, – этого никак уже не назовешь честным состязанием, и вся душа мистера Свенсона кипела благородным негодованием. Поэтому он немедля вступил в самую ожесточенную борьбу. Он вытащил из воды свои огромные волосатые руки и метнул ими в сторону, где, как он предполагал, должно было находиться лицо его соперника.

Но Сэм был подготовлен к такой возможности. Опыт научил его, что утопающий человек нередко борется со своим спасителем, вопреки собственным интересам. В таком случае, как это ни жестоко, утопающего следует оглушить, привести в бесчувственное состояние. Сэм решил оглушить мистера Свенсона, хотя, если бы он был знаком с этим джентльменом покороче и знал бы, что тот славится по всему побережью, как обладатель самой крепкой головы, он понял бы всю тщету своей попытки. Приятели мистера Свенсона в