Священный цветок - Генри Райдер Хаггард Страница 8

– С удовольствием, – ответил я.

Мы вышли из аукционного зала и в конце концов очутились в маленькой комнатке, по стенам которой стояли полки, уставленные книгами.

Соммерс тщательно запер за собой дверь.

– Ну-с, – сказал он тоном романтического злодея, оставшегося наедине с добродетельной героиней, – теперь мы одни. Мистер Квотермейн, покажите мне ваших… бабочек.

Я поставил ящик на стол у окна и открыл его. Потом был снят верхний слой ваты, и вот на свет появился золотистый цветок, сжатый между двумя стеклами, ничуть не поврежденный в больших путешествиях, прекрасный даже в мертвом виде.

Молодой человек, которого называли Соммерсом, не мог оторвать от него глаз. Один раз он обернулся, пробормотал что-то, потом снова принялся рассматривать его.

– О небо! Возможно ли, чтобы в этом несовершенном мире мог существовать такой цветок? Ведь вы не подделали его, мистер Квотермейн?

– Сэр, – сказал я, – вы во второй раз оскорбляете меня. Прощайте!

– Не обижайтесь! – воскликнул он. – Сжальтесь над слабостью бедного грешника! Вы не понимаете меня. Вы поймете это только тогда, когда начнете собирать орхидеи. Мистер Квотермейн, – продолжал он, понизив голос, – ваш друг прав. Это чудесная Cypripedium, стоящая целой золотой копи. Конечно, не этот цветок, а все растение, на котором он расцвел. Где же это растение, мистер Квотермейн?

– В одном месте в Африке, – ответил я. – Я могу указать его приблизительно, с точностью до трехсот миль.

– Это очень неопределенно, мистер Квотермейн. Конечно, я не имею никакого права спрашивать об этом, так как вы совсем не знаете меня… Но, уверяю вас, я человек порядочный. Быть может, вы расскажете мне историю этого цветка.

– Мне не следовало бы этого делать, – ответил я с некоторым колебанием.

Но все же, выпустив имена и точные обозначения местности, я вкратце рассказал ему все, касавшееся цветка, и объяснил, что ищу кого-нибудь, кто согласился бы финансировать экспедицию в отдаленное романтическое место, где, вероятно, растет эта особенная Cypripedium. Едва я окончил свой рассказ, как в дверь сильно постучали.

– Мистер Стивен, – сказал чей-то голос, – вы здесь?

– Наверное, это Бриггс! – воскликнул молодой человек. – Бриггс, управляющий моего отца. Закройте ящик, мистер Квотермейн. Входите, Бриггс, – сказал он, медленно открывая дверь. – В чем дело?

– Ваш отец, я хочу сказать – сэр Александр, – ответил появившийся в дверях взволнованный худощавый мужчина, – неожиданно пришел в контору и очень рассердился, не найдя вас там, сэр. А когда он узнал, что вы ушли на аукцион орхидей, он рассердился еще больше и послал меня за вами, сэр.

– Вот как? – невозмутимо ответил мистер Соммерс. – Хорошо, скажите сэру Александру, что я сейчас приду. Понимаете, Бриггс? Идите и скажите, что я сейчас приду.

Бриггс не очень охотно удалился.

– Я вынужден покинуть вас, мистер Квотермейн, – сказал мистер Соммерс, запирая за Бриггсом дверь, – но обещайте мне не показывать никому цветка до тех пор, пока я не вернусь. Я вернусь не более чем через полчаса.

– Хорошо, мистер Соммерс. Я подожду вас в аукционном зале полчаса и обещаю, что до вашего возвращения никто не увидит этого цветка.

– Благодарю вас. Вы хороший человек. Я обещаю, что, насколько это от меня будет зависеть, вы ничего не потеряете за вашу доброту.

Мы вместе вышли в аукционный зал, где мистер Соммерс вдруг что-то вспомнил.

– Вот беда! – воскликнул он. – Я чуть не забыл об этой Odontoglossum[17]! Где же Вудден? Вудден! Идите сюда, мне надо поговорить с вами.

Лицо, названное Вудденом, повиновалось.

Это был мужчина лет около пятидесяти, с большими руками, ладони которых были покрыты мозолями и ногти стерты, что характеризовало его как рабочего.

Одет он был в черный костюм, какой носят на похоронах люди рабочего класса. Я сразу решил, что это садовник.

– Вудден, – сказал Соммерс, – у этого джентльмена есть самая замечательная орхидея во всем мире. Присматривайте, чтобы его не ограбили. В этом здании, мистер Квотермейн, есть люди, которые из-за этого цветка не задумаются убить вас и выбросить ваш труп в Темзу, – мрачно прибавил он.

Получив такую инструкцию, Вудден устремил на меня свои блеклые глаза с выражением, показывавшим, что мое появление чрезвычайно удивило его. Потом, взявшись рукой за прядь своих волос песочного цвета, он спросил:

– А где же эта орхидея, сэр? Я указал на жестяную коробку.

– Да, она там, – продолжал Соммерс, – и вы должны охранять ее. Мистер Квотермейн, если кто-либо попытается ограбить вас, позовите Вуддена, и он расправится с ним. Это мой садовник, на которого я вполне полагаюсь.

– Да, я расправлюсь с ним, – сказал Вудден, подозрительно оглядываясь и сжимая свои огромные кулаки.

– Теперь слушайте дальше, Вудден. Видите вы вон ту Odontoglossum Pavo? – он указал на растение, стоявшее посреди небольшого столика под аукционной трибуной. Растение было покрыто чрезвычайно красивыми цветами. На конце каждого цветочного лепестка было пятнышко, имевшее очень большое сходство с глазом павлиньего пера, почему, я полагаю, и цветок назывался Pavo, т. е. павлиний.

– Я думаю, хозяин, что это самый красивый цветок во всей Англии, – убежденно ответил Вудден. – Тут многие вертятся вокруг него, словно собаки около крысиной норы. И, видно, недаром!

– Это верно, Вудден. Но слушайте. Мы должны во что бы то ни стало приобрести этот цветок. За мной прислал отец. Я скоро вернусь, но могу и задержаться. В последнем случае вы будете действовать от моего имени. Вот визитка.

Он взял карточку и нацарапал на ней:

Мой садовник Вудден уполномочен мною действовать от моего имени. С.С.

– Теперь, Вудден, – продолжал он, когда карточка была передана аукционеру, – смотрите, чтобы Pavo не ускользнула из ваших рук. С этими словами он ушел.

– Что сказал мой хозяин, сэр? – спросил меня Вудден. – Я должен приобрести этот цветок, сколько бы он ни стоил?

– Да, – ответил я, – я тоже понял его так. За этот цветок, я полагаю, придется заплатить изрядную сумму денег, пожалуй, несколько фунтов.

– Возможно, сэр. Я знаю только то, что я должен купить его. Вопрос о деньгах не останавливает моего хозяина, когда дело идет об орхидеях.

После этого мы расстались. Я удалился в свой угол, между тем как Вудден стал около стола, поглядывая одним глазом на Pavo, а другим на мой жестяной ящик.

Продажа понемногу прекратилась.

На аукционе было так много засушенных орхидей одного особенного сорта, что на всех них не нашлось покупателей.

Наконец жизнерадостный мистер Примроуз обратился с трибуны к собранию.

– Джентльмены, – сказал он, – я прекрасно понимаю, что вы сегодня пришли сюда не для того, чтобы раскупить эти запасы бедной Cattleya Mossiae[18]. Вы пришли сюда, чтобы купить или посмотреть, как будет продаваться самая чудесная Odontoglossum, которая когда-либо цвела в этой стране. Это собственность одной знаменитой фирмы, которой