Кафа Аль-зооби - Лейла, снег и Людмила Страница 12

Теперь они понимали, что ими тогда двигала не столько любовь, сколько жажда приключений. И они поехали. Им легко удалось найти адрес через справочное бюро. Героиня их мечты жила, как все обычные граждане, в квартире одной из многочисленных московских многоэтажек, похожих друг на друга, как две капли воды.

Друзья провели в столице двое суток, ночуя на железнодорожном вокзале, ходя кругами возле ее дома и так и не решаясь постучать в дверь. Им удалось лишь несколько раз приметить ее в окне квартиры на втором этаже. Вечером второго дня, заметив, что юная актриса стоит у окна и смотрит на них, друзья покрылись потом и затаили дыхание. Когда она отошла от окна, Сергей предложил удрать, чтобы их не заподозрили в чем-то нехорошем и не вызвали милицию. Володя нехотя согласился, но Андрей с дрожащим от страха сердцем все же решил остаться. Но когда трое вдруг увидели ее выходящей из подъезда и направляющейся к ним, они потеряли дар речи. В тот момент, когда девочка подошла, Сергей и Володя уже успели скрыться. Андрей остался в одиночестве, с завидным мужеством борясь с желанием последовать за друзьями. Он увидел, что она – вполне земная девчонка, с мягким голосом и глазами, не такими красивыми, как на экране. Тем не менее, когда она уверенно спросила, почему они околачиваются возле ее дома второй день подряд, Андрей не осмелился признаться, а лишь растерялся еще больше. В ответ он проговорил что-то невнятное, но затем его осенило, и он решил сказать не всю правду, а лишь ее треть: «Дело в том, что один из нас влюбился в вас, увидев на экране». Он сказал это, не зная, на кого из двух трусливых друзей ему указать, но был уверен, что ему никогда не хватит смелости самому признаться ей в любви. Андрей позвал стоявших неподалеку за деревьями Сергея и Володю, и те, опустив головы, вышли из укрытия и, взволнованные, встали рядом с ним. Она весело спросила:

– И кто же из вас влюбленный?

Наступило молчание, затем каждый их них глухо произнес, указывая на соседа: «Он».

Внимание, которым она удостоила друзей в тот вечер, омытый ее нежным смехом, не было обещанием любви, но равнялось стоимости билетов на обратный путь. На него денег не осталось, особенно когда, не устояв перед витриной московского магазина, приятели купили на последние крохи по куску давно не пробованной копченой колбасы.

С того дня в их памяти навечно закрепились волнение, безумство и волшебство приключения. А влюбленность прошла сама по себе, и они так и не заметили, когда это произошло, – то ли в тот момент, когда было решено ехать в Москву, то ли когда встретились с юной актрисой, то ли после возвращения домой.

Андрей опьянел от этих воспоминаний, пожалуй, больше, чем от выпитой водки. Он смеялся до слез, вспоминая растерянного и покрытого потом Сергея, умоляющего их смыться, пока не поздно.

Вдруг Владимир встал, покачиваясь, позабыв о перестройке и о своем споре с Сергеем, и, схватив за руку молодую официантку, обслуживавшую их стол, выпалил то, что, как догадался Андрей, он когда-то хотел сказать девочке-актрисе:

– Постойте, пожалуйста, мне нужно вам сказать кое-что.

Девушка остановилась улыбаясь.

– Мы, дорогая, не просто три клиента, – мы трое парней, которых объединяет и разъединяет одна вещь… Знаете, какая?

Официантка отрицательно покачала головой, и он добавил:

– Конечно, нет, откуда вам знать!

Андрей и Сергей старались сохранить серьезное выражение и не выдать душившего их смеха. Владимир допил свой стакан и продолжил:

– Эта вещь – любовь! Мы влюблены в одну и ту же особу. Знаете, кто она?

Официантка снова покачала головой, и тогда он проговорил тихо, словно по секрету:

– Это вы!

Тут Андрей не выдержал и захохотал, а за ним – Сергей. Девушка, не найдя ответа, повернулась, но Владимир снова удержал ее:

– Подождите! Я знаю, что вы не верите мне, потому что эти два негодяя смеются, но, клянусь, я говорю правду! И как раз перед вашим приходом мы говорили о вас. Меня покорили ваши глаза, этот, – он указал на Сергея, – без ума от вашей походки, а тот негодяй, который хохочет, сказал, что готов отдать полжизни за то, чтобы провести с вами ночь.

По глазам девушки было видно, что она готова поверить игре:

– Хорошо, и что дальше?

– Нас всех мучает один вопрос: кого бы вы избрали, если бы вам пришлось выбирать?

– Не вас, – быстро ответила она.

– Почему же?

– Потому что вы пьяны, и я не верю ни одному вашему слову.

– А если предположить, что я говорю правду?

– Все равно не вас, – сказала она, бросая беглый взгляд на Сергея. Затем ее взгляд остановился на Андрее, и она добавила, улыбаясь: – А вот этого симпатичного парня – пожалуй…

Почувствовав, что сказанное в шутку может принять серьезный оборот, она снова повернулась, чтобы уйти, но Владимир опять схватил ее за руку, другой рукой держась за плечо Сергея:

– Ладно, мы договорились, что поступим по справедливости. Мы останемся здесь, пока не закончится ваш рабочий день, и тогда вы уйдете вдвоем с ним, а мы с другом уйдем разочарованные.

Официантка вырвалась и ушла, не сказав ни слова. Андрей набросился на Владимира:

– Я думал, ты шутишь!

– А что из того, если шутка станет правдой?

– Вообще-то, ничего… – пожал плечами Андрей, – совсем даже ничего.

Внезапно пришла мысль: а почему бы ему вновь не принять жизнь такой, какой он воспринимал ее до встречи с Лейлой, – как веселую шутку?

Не думая ни о чем, следуя за жизнью душой и телом, он ушел вместе с официанткой, подчинившись насмешливой судьбе, которая повела его, держа одной рукой, а другой – рассеивая по ветру его безнадежную любовь.

Когда они оказались у нее дома, девушка призналась, что раскусила их игру, но решила принять в ней участие потому, что он – Андрей – понравился ей, и она не возражает провести с ним ночь.

– Не обязательно, чтобы настоящее в жизни начиналось всегда серьезно, – игриво сказала она, расстегивая ему рубашку, – возможно, мы когда-нибудь еще поблагодарим твоего пьяного дружка за его дурачество.

– А я думаю, что нам незачем думать сейчас ни о чем серьезном, – ответил он и поцеловал ее, размышляя про себя, что новая знакомая вовсе не так наивна, как казалась, и даже избавила его от ненужных угрызений совести, – ведь ему было бы нелегко говорить ей наутро прощальные слова.

Утром он проснулся с жестокой головной болью. Казалось, что причиной тому было сердце, а не выпитая накануне водка. Он пошел домой, выпил сильное болеутоляющее и заснул как убитый.

Ночь с официанткой не имела столь важного значения, которое могло бы удержать ее в памяти Андрея и спасти от забвения. Но событие запомнилось, запечатлелось как первая ночь, когда его любовь, стоявшая костью поперек горла, потихоньку соскользнула вниз, чтобы, наконец, прочно обосноваться в сердце, словно черная жемчужина, от которой не было избавления.

Андрей вернулся в родной город по распределению института и стал работать в поликлинике, находившейся в одном из старых кварталов. Медицинский персонал поликлиники чуть ли не целиком состоял из женщин, и среди них было достаточно хорошеньких девушек, способных залечить любые сердечные раны.

Женщины, в свою очередь, быстро уловили чутьем, как новый врач нуждается в любви, и каждая заблаговременно распахнула перед ним свое сердце, дабы облегчить ему путь, вздумай он постучаться именно к ней. Помимо того, что Андрей нуждался в любви, он был наделен всеми качествами благородного рыцаря: молодой человек в расцвете сил, неженатый, симпатичный, а самое главное – жизнерадостный, милый, очень приятный, что не позволяло им забывать о собственной женственности. Он непременно сам открывал дверь и пропускал женщину вперед, если случалось выйти вместе, спешил вовремя подать пальто. При этом не забывал время от времени отпускать мимолетные комплименты, от которых женские лица расцветали, словно от мелкого и приятного дождика.

Но больше всех внимание Андрея привлекла главврач Нелли Анатольевна, которая в первый рабочий день повела его по кабинетам и лабораториям поликлиники.

– Здесь вам придется научиться отдавать, не имея ничего, – сказала Нелли Анатольевна весело, словно сказанное ею подразумевало обратное: «Все, что от тебя требуется, – это отдавать самое малое, располагая всеми возможностями».

Андрей заметил тогда – и позднее убеждался в этом не раз, – что у нее была манера говорить о мрачном, приправляя слова очаровательной улыбкой, отчего это мрачное не казалось таким пугающим. Несмотря на убогость обстановки в поликлинике, улыбчивость главврача внушила Андрею оптимизм, и он почувствовал искреннее желание работать.

Когда они осмотрели последнее помещение, Нелли Анатольевна сказала извиняющимся тоном, будто несла личную ответственность за плохие условия в поликлинике:

– Еще четыре года назад нас должны были перевести в другое здание, которое строили специально, и обещали обновить все оборудование. Но планы заморозились, финансирование прекратилось, здание не достроили. Все остановилось из-за перестройки. Я каждое утро прохожу мимо здания, куда должны были переехать две поликлиники – наша и детская, что напротив. Теперь оно стало пристанищем для бомжей, которые берутся неизвестно откуда, и для подростков-наркоманов, которые вроде прячутся там от людских глаз, – она грустно покачала головой.