Драган Мияилович - Девочка и ветер Страница 12

Попрощавшись с женой и пройдя паспортный контроль, Магнус отыскал ее взглядом и направился к ней. Он обнял и попытался поцеловать в губы. Она выскользнула, подставив ему щеку.

– Что с тобой? – удивленно спросил он.

– На нас люди смотрят!

– Ну и что?

– Мне неприятно. Пусть думают, что я – твоя дочь.

– Ты стесняешься? – И он обиженно посмотрел ей в глаза.

– Магнус, ты – солидный человек, у тебя семья. А если тебя кто-нибудь узнает, тогда что? Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

Доктор Магнус Петершон согласился с разумностью ее замечаний: «Защищает меня от неприятностей!» И она стала ему еще дороже.

Для Иваны это было первое путешествие на самолете. Она по-детски радовалась, рассматривая в иллюминаторе городскую панораму, скопление зданий и кварталов, которые становились все меньше и меньше, геометрически вычерченные контуры полей и пашен, голубые лужи озер и волнистые линии рек, похожих на размотавшийся клубок синих ниток. Когда мощная стальная птица поднялась над беловатой поверхностью облаков, Ивана почувствовала себя бестелесной, ей показалось, что если она смогла бы выйти через иллюминатор, то босиком могла бы перепрыгивать с облака на облако вплоть до снежно-голубой линии горизонта.

Прибыв в Лас-Пальмас, они разместились в гостинице «Панорама» и, распаковав вещи, сразу же отправились на пляж. Мелкий, серебристо-серый песок, на котором нежились многочисленные отдыхающие, простирался до бесконечности. Морская гладь, подпирающая лазурный купол неба, шум волн, раскидистые кроны пальм, – Ивана растерялась, не зная, куда смотреть. Она закрыла глаза, не веря, что это не сон, потом снова их открыла, восторженно наслаждаясь окружающей красотой. «Жаль, что я не взяла Ангелину», – грустно думала она, наблюдая за стайкой детей, которые с криками носились за мячом на мелководье. «А может, Магнус бы не согласился?» – прошептал ей какой-то голос изнутри, и она нырнула в прозрачно-голубую воду.

Вечером они нашли симпатичный французский ресторан. Хозяин, похожий на профессора математики, в очках со шнурком на упитанной шее, любезно встретил их и проводил к свободному столику, услужливо придвинул стул и подал меню в кожаной обложке с монограммой фирмы.

– Что господа хотели бы выпить?

– Мне – пиво «Туборг», – суетливо выпалила Ивана.

– Мы не подаем пиво, – официант смерил ее ледяным взглядом.

– Что это за ресторан, в котором не подают пиво? – удивленно спросила Ивана.

– Французский, мадемуазель!

XII

В коридоре социальной службы Ивана заняла место на скамье напротив приемного окна и терпеливо ждала вызова. И хотя у нее было назначено на одиннадцать часов, социальный работник еще не появился. Вокруг, заметно нервничая, суетились в большинстве своем молодые люди. Одни измеряли длину коридора медленными шагами, коротая время, будто его можно укоротить или продлить. Другие сидели, занятые своими мыслями, ожидая, когда администратор назовет их имя.

Здесь были студенты, закончившие обучение, которые не подходили под требования для получения пособия по безработице; разведенные женщины с маленькими детьми; алкоголики, наркоманы, беженцы и многие другие, кто нашел выход из безденежья в социальной помощи.

Ивана изучающе рассматривала присутствующих, пытаясь отгадать, какая беда заставила их терпеливо и унизительно ждать, как собаки перед мясной лавкой, когда им бросят какую-нибудь кость из социальной кассы. Потом, обглодав ее, они снова встанут в очередь к спасительному окошку.

Ее внимание привлек низкорослый молодой человек, который разговаривал с администратором. Его коротко подстриженные волосы были черными, как сажа, а темные глаза блестели, как два уголька. Молодой человек взял свой талончик и, заметив свободное место рядом с ней на скамье, спросил, может ли присесть.

– Можно! – ответила ему Ивана с улыбкой и подвинулась.

Услышав, что по-шведски она говорит с акцентом, юноша спросил:

– Вы не шведка?

– Нет.

– Из какой страны вы приехали?

– Из Сербии. А ты?

– Из Тбилиси. Я – грузин.

– Чем ты занимаешься? Или ничем не занимаешься, раз уж ты здесь?

– Я студент, изучаю электронику. В Швецию приехал учиться в аспирантуре. Через пару месяцев заканчиваю, но хотел бы остаться здесь или хотя бы продлить пребывание.

– Зачем?

– Я – военнообязанный, а у нас началась война с Россией. Знаешь, эта заварушка с Абхазией и Осетией. Меня сразу же мобилизуют, а там погибают. Ужасно. Может, ты видела по телевизору?

– Ну и что? И другие погибают! – Ей понравилось играть с ним в кошки-мышки.

– На свою небольшую стипендию и то, что удается заработать нелегально, я содержу мать и сестру. У нас сейчас такой кризис, что ты себе даже представить не можешь. У моей матери пенсия пятнадцать евро.

– А отец?

– Умер в прошлом году.

Они замолчали. Ей было как-то жаль его. Беду понимают только те, кого тоже коснулся ее зловещий жезл. Сытый голодному не товарищ.

– Как тебя зовут?

– Мамука!

– Как-как?

– Мамука.

Ей стало смешно. С таким необычным именем она никогда не сталкивалась. Пытаясь отгадать смысл имени, для себя она его перевела как «маменькин сынок».

«Маменькин сынок, студент электротехнического факультета, и тебе путь не усыпан розами. Мы с тобой одинаковые. Каждый носит груз своих проблем, все мы, находящиеся здесь – богатые и влиятельные, бедные и несчастные, только каждый за плотно закрытыми дверями своей личной жизни скрывает от других, насколько это возможно, свою собственную беду».

– Мамука, а здесь ты что делаешь?

– Я должен помочь с переводом одному своему земляку, который не знает ни шведского, ни английского. А ты?

– Я за пособием. У меня нет работы, а мне с дочерью надо как-то перебиваться.

– Ты замужем?

– Нет, разведена.

Какая-то светлая тень промелькнула по лицу Мамуки.

– Если хочешь, можем где-нибудь встретиться, чтобы познакомиться получше.

– К чему это?

– Я одинок. Мне нужен кто-нибудь, с кем я мог бы дружить, а грузин здесь почти нет. Можно мне взять твой номер телефона?

Он как раз успел записать номер, когда стеклянная дверь, разделяющая служебные помещения от зала ожидания, открылась и седовласый служащий назвал имя:

– Ивана Савич!

Она улыбнулась Мамуке и проследовала за сотрудником социальной службы. Мамука через стеклянную дверь провожал ее взглядом по всей длине освещенного коридора, пока ее силуэт не исчез в одной из боковых дверей кабинетов.

– Матерь Божья, как хороша! Ангел во плоти!

Темпераментное сердце молодого грузина танцевало, ликуя, радуясь счастью, которое, казалось, было на расстоянии вытянутой руки. Когда земляки увидят его с ней, его авторитет возрастет, потому что из всей компании только у него не было девушки, что было частым поводом для насмешек. Он был готов взлететь. В секунду он перестал чувствовать себя слабым, беспомощным и никому не нужным. Неясный отсвет будущего счастья закружил его в вихре, бросив в водопад ярких цветов и опоив, как молодое вино. Калейдоскоп неосуществленных желаний преломлялся нереальными картинками будущего блаженства, с которых из-за туманной вуали ему улыбались большие голубые глаза Иваны.

– Будет моей или ничьей, – убеждал он сам себя.

Только тот, кто никогда не испытывал любви с первого взгляда, не понял бы Мамукина нежданного счастья.

А в это время в одном из кабинетов социальной службы разворачивался диалог между чиновницей и светловолосой молодой женщиной:

– Ивана, у тебя есть дочь?

– Да.

– Она живет у тебя?

– И у меня, и у моей матери, которая живет в доме напротив.

– Понятно, но ребенок официально живет у тебя?

– Да.

– Вот видишь! У нас есть несколько жалоб на тебя, что у девочки нет надлежащего ухода и условий для развития, необходимых в ее возрасте.

– Это не так! – Ивана повысила голос, покраснев.

– Несколько раз тебя видели во дворе и в центре Хьельбу в пьяном виде и под воздействием наркотиков. Это правда?

– Это неправда. Хотела бы я знать, кто написал эти жалобы?

– Этого я тебе сказать не могу, но мой начальник и я приняли решение навестить тебя в ближайшие дни и все выяснить на месте. Если вышеизложенное правда, поместим твою дочь в какую-нибудь приемную семью, где у нее будут все необходимые условия.

– Прошу вас, не делайте этого! Когда вы придете, сами убедитесь, что это неправда. Это написал кто-то, кто меня ненавидит.

– А кто тебя ненавидит?

– Не знаю, – Ивана беспомощно пожала плечами.

– Через несколько дней я сообщу тебе, когда мы сможем навестить тебя, и было бы хорошо, если при этом разговоре будут присутствовать и твоя мать, и ее супруг. Посмотрим, что мы сможем для тебя сделать, – добавила инспектор, вставая и тем самым давая понять, что разговор закончен.

– Извините, у меня проблема! – остановила ее Ивана. – Нам нечего есть. Мне нужны деньги на еду.