Моника Али - Нерассказанная история Страница 29

С любовью

Лидия.

22 сентября 1998 года

Дорогой Лоуренс!

Впервые с того момента, когда мне исполнилось девятнадцать, я нашла себе оплачиваемую работу.

Собственно говоря, это не совсем правда. Мне не платили первый месяц, пока я училась стерилизовать щипчики и нагревать воск, но зато сделали бесплатные маски, маникюр и два бесплатных массажа.

Мы с Алисией отправились на ленч в закусочную, и она принялась передавать сплетни о других девушках. У нее тату на щиколотке, отличное чувство юмора и модные пятидюймовые каблуки. Она выросла в трейлерном парке, но у меня никогда не было трудностей общения с простым народом. Кроме того, ее мать алкоголичка, так что у нас есть кое-что общее. Не так ли? Не то чтобы ма когда-нибудь признавала это.

У нас нет определенной униформы, так что мы носим черные брюки и черные блузки, а поверх всего этого – черный фартук с вышитым белыми буквами логотипом «Скин дип». Нам полагается и бейджик, но я получу свой только в конце месяца. Что вы думаете по этому поводу? Можете поверить, что я нашла работу?

Целую

Лидия.

25 сентября 1998 года

Дорогой Лоуренс!

Думаю, что обрела призвание. Как знать, может, через пару лет я буду накладывать макияж знаменитостям и даже своим старым приятельницам. Вот будет сенсация!

Сегодня Алисия делала макияж невесте и выполнила его так аляповато, что мне пришлось вмешаться. Со всеми присущими мне тактом и дипломатией, конечно. На самом деле невеста была очень благодарна. Я также делала сегодня свою первую маску, правда, под присмотром. Но это оказалось невероятно легко.

Никто не подозревает, что в прошлой жизни я знала об этом гораздо больше, чем моя так называемая наставница Алисия.

Спокойной ночи, мой милый спаситель.

Ваша Лидия.

28 сентября 1998 года

Дорогой Лоуренс!

Вы сказали, что постепенно мне станет легче. Так оно и есть.

Сначала я боялась всех и вся и буквально из кожи выпрыгивала, когда кто-то со мной заговаривал. А вы, мудрый старый филин, твердили, что это и вполовину не так трудно, как мне кажется. Я имею в виду разговоры с людьми. Никто не устраивал мне допроса третьей степени. Я начала рассказывать Алисии, как груб был со мной муж, и вдруг подумала: что, если она начнет задавать неприятные вопросы? Впрочем, у меня на все были готовые ответы. Но она только сказала:

– А вот мой бывший называл меня «дубиной».

И тут же грязно выругалась.

Мы сидели в нашем любимом баре, и она кому-то строила глазки. Меня это немного раздражало, потому что я была настроена на разговор по душам, а она едва меня слушала. Не могу сказать, что Алисия совсем уж шлюшка, но недалеко от нее ушла. Было бы неплохо найти кого-то, лучше настроенного на мою волну. Представьте только, Лоуренс, если бы она знала! Запела бы по-другому, не находите?

Поцелуи от вашего косметолога-недоучки.

Лидия

.

2 октября 1998 года

Мы много говорили о всех «этапах», которые мне придется пройти. Отчаяние – все равно что козырная карта, стирающая все остальное. Теперь я делаю гораздо больше. В Бразилии я вела растительную жизнь. Два с половиной месяца лежания на диване и еще две недели после того, как вы вернулись с похорон. У меня даже не было телевизора! Мне казалось, что выйти и купить телевизор – ниже моего достоинства. Привыкла, что за меня все делают. Помню, как вы забили продуктами холодильник и буфет, а я не выходила из дома и ела консервированный суп и сыр.

Вы сказали мне, что, когда людей пытают (откуда вы всегда все знаете?), они выживают, деля время на отрезки. Чтобы иметь возможность дышать следующие полминуты. Если им это удается, значит, проживут и следующие тридцать секунд. Вы хотите сказать, что мне стоит поделить первый год на месяцы, недели и дни. И шаг за шагом… Но бывали дни, когда больше тридцати секунд, казалось, не выдержать…

У меня складывалось впечатление, что вы просто пытаетесь уловками заставить меня отказаться от плана. А ведь следовало бы знать, вы никогда не прибегаете к уловкам.

Уважающая вас

Лидия.

3 октября 1998 года

Дорогой Лоуренс!

Рассудок выкидывает со мной всякие фокусы. Прошлой ночью я вспоминала первые недели в Бразилии как абсолютно одинокие и безутешные. По большей части это так и было. Но временами мне удавалось воспрянуть духом. Я включала радио и танцевала, потому что сделала нечто значительное! МЫ сделали нечто значительное! Если я сумела добиться такого, значит, сумею добиться всего, когда стану свободна. Впервые за всю жизнь я свободна!

И когда вы приехали с чемоданом газетных вырезок, это был совершенно ужасный и совершенно великолепный поступок. Сердце ведь не может разорваться по-настоящему, верно? Но я думала, что мое разорвется. Однако человеческим чувствам нет предела.

Когда вы уехали, я думала, что покачусь вниз. Почти не вставала с постели. Не помню, чтобы я что-то ела.

Наконец я начала ставить себе маленькие цели: вставать с постели в определенное время, принимать душ и одеваться перед завтраком. Съесть завтрак – еще одна цель. Походить по магазинам перед ленчем. Иногда смотреть телевизор. Убирать. Получасовая тренировка с записями моего голоса. Еще час – загорать в саду. Знаю, все это кажется такими мелочами, но поверьте, тогда для меня этого было более чем достаточно. Если вы, приехав в ноябре, посчитали, что я в плохом состоянии (я сужу это по выражению вашего лица), видели бы вы меня раньше, когда я едва могла пошевелиться.

И вот теперь я работаю. Каждый день хожу на работу! Еще две недели, и мне даже начнут платить.

С любовью

Лидия.

4 октября 1998 года

Дорогой Лоуренс!

Я только сейчас перечитала пару писем и могу видеть, как далеко зашла. Иногда ситуация была такова: шаг вперед, два шага назад. По-моему, вы сказали, что этого можно было ожидать. Вы все продумали, не так ли?

Когда вы оставили меня в Грейвелтоне, для меня это стало потрясением. Оказавшись в Штатах, я должна была начать новую жизнь. Вы, как всегда, осторожно подтолкнули меня в верном направлении. Пойти поговорить с соседями. Поискать объявления о вакансиях в местной газете. Заняться бегом или фитнесом. Боюсь, я ничего этого не сделала.

А как я поступила?

Купила кучу романов (знаете, мои обычные предпочтения). И читала, читала. Утром и днем проходила мимо школьных ворот, только чтобы услышать детские голоса. Вечерами смотрела телевизор или гляделась в зеркало, пытаясь определить, можно ли меня узнать… с любого угла, в любом свете, с определенной прической.

Приходили соседи. Знакомиться. Я паниковала каждый раз, когда слышала стук садовой калитки. Словно меня сразу же должны были разоблачить. Но мы немного болтали, они прощались, а я не чувствовала облегчения. Только опустошение.

Меня пригласили на рождественскую вечеринку, и все были очень вежливы и дружелюбны, но не выстраивались в очередь, чтобы поговорить со мной. Моя первая вечеринка в новой жизни, а я даже не королева бала!

Я подружилась с двумя женщинами. Иногда они приглашали меня к обеду, где присутствовали их мужья и дети. Думаю, они меня жалели.

В местной бакалее требовался продавец. Я подумала, что смогу устроиться на работу. Не так уж трудно научиться работать на кассе. Я решила на следующий же день пойти и спросить насчет работы, но когда подошла к магазину, не смогла набраться мужества. Повернулась и отправилась домой.

Однако у меня было предчувствие, что, если перебраться в более крупный город, там будет больше возможностей. И я была права, не так ли? Подвернулась Алисия. И «Скин дип». Видели бы вы меня в салоне! Клиенты Алисии начинают спрашивать именно меня.

Ну, мне пора спать, как всем красивым девушкам!

Ваша Лидия.

5 октября 1998 года

Дорогой Лоуренс!

Я решительно продвигаюсь вперед. Вы научили меня бороться… объяснили столько практических мелочей. Иногда я раздражалась, поскольку считала, что знаю все.

Домашние расходы: теперь я и это умею. Честное слово. Я все записываю, как вы велели. Но мне еще многому нужно учиться. Вы сказали мне отслеживать счета за месяц. Я думала, вы имели в виду покупки в бакалее и расходы на телефон. Полагаю, и это тоже учитывается, но для меня было сюрпризом получить счет за электричество. Не знаю, что воображала раньше: что электричество покупают одновременно с домом? Что оно бесплатное? Входишь в комнату Кенсингтонского дворца, включаешь свет. И никто никогда не объясняет тебе, сколько это стоит. Теперь, выходя из комнаты, я выключаю свет! Вы видите совсем новую меня!