Люси Кларк - Единственный вдох Страница 3

Когда мы познакомились и ты внимательно посмотрела на меня своими большими карими глазами, я снова почувствовал себя маленьким мальчиком – радостным, свободным и полным надежд.

Как я уже сказал, Ева, двух лет с тобой было мало. Но это на два года больше, чем я заслужил.

Глава 2

Ева неподвижно сидит на краю постели, уставившись на телефон. Все еще в пижаме, хотя, похоже, скоро опять вечер. Постоянно заглядывает мать, предлагая чем-нибудь заняться. «Прими душ». «Пойди прогуляйся». «Позвони Кейли». Но все кажется настолько бессмысленным, что Ева не отвечает и вообще не выходит из своей комнаты. Ждет, когда вернется Джексон, поцелует ее в губы и скажет с замечательным мелодичным акцентом: «Не переживай, милая. Я с тобой».

Прошло четыре дня. В береговой охране сообщают, что из-за сильного северо-восточного ветра тело может вынести на берег дальше, в районе Лайм-Реджиса или Плимута. Но она не готова думать о нем как о теле – о теле своего мужа… Красную шерстяную шапочку, которая была на Джексоне, нашли. Ее, запечатанную в прозрачный пластиковый пакет, с виноватым видом отдала Еве женщина-полицейский. Изнутри на полиэтилене образовался конденсат, будто шапка надышала.

Внизу слышны тихие голоса: мать с кем-то здоровается. Говорят про Еву, а потом про Джексона. Кто-то шепчет: «Трагедия».

Не перестают приходить люди. Странно, что смерть так похожа на рождение: несут открытки, в каждой комнате благоухают букеты, в холодильнике – гора пластиковых контейнеров с едой. А еще приглушенные голоса, бессонница и осознание того, что жизнь никогда не будет прежней.

Моргнув, Ева внимательно смотрит на телефон. Надо поговорить с Дирком, отцом Джексона; о случившемся ему сообщила полиция, а не Ева, и она чувствует себя виноватой. Ей просто не по силам было ему позвонить, подобрать слова.

Длинный номер написан ручкой на тыльной стороне ее ладони. Ева набирает его и, прижав телефон к уху, слушает непривычные гудки: их разделяет огромное расстояние. Ева и Дирк на разных концах земли, у него сейчас утро, а здесь вечер; у него лето, здесь зима.

Она разговаривала с Дирком всего один раз, еще до их с Джексоном свадьбы. Они изредка переписывались, и Еве особенно нравилось устраиваться по вечерам на диване и сочинять письма. Любила она и получать ответные послания от Дирка на бумаге для авиапочты, написанные неразборчивым почерком. Эти письма давали некоторое представление о том, как Джексон жил в Тасмании.

– Да? – раздается хриплый голос.

– Дирк? – Она откашливается: – Это Ева. Жена Джексона.

На том конце провода тишина.

Ева молчит. Может, связь прервалась? Она проводит языком по зубам, во рту пересохло.

– Слушаю.

– Я… я давно хотела позвонить… но, понимаете. – Она приглаживает рукой спутавшиеся волосы, потирает затылок. – Слышала, с вами говорили из полиции.

– Он утонул, вот что мне сказали. – Подрагивающим голосом Дирк добавляет: – Утонул во время рыбалки.

– Сбило и затянуло в море волной. – Ева замолкает. – Вода… она тут очень холодная, ледяная. Вызвали спасательную шлюпку, вертолет. Искали весь день…

– Тело нашли?

– Нет, пока нет. Мне жаль. – Молчание. – Зато обнаружили его шапку, – зачем-то сообщает Ева.

– Понятно, – медленно произносит Дирк.

– Простите. Надо было позвонить вам раньше, сказать все самой, но… я просто… никак не могу собраться с мыслями. – Рыдания сдавливают горло. – Все кажется таким… нереальным.

Дирк не отвечает.

Она сглатывает слезы и на мгновение замолкает, пытаясь прийти в себя. Затем говорит:

– Надо будет устроить похороны… или поминальную службу. – Об этом Еве все время твердит мать. – Пока не знаю, когда именно… после Рождества, наверное. Может, вы захотите приехать?

– Хорошо.

Слышно, как он пододвигает к себе стул, звякает стаканом. Ева выжидает пару мгновений, но когда Дирк ничего не отвечает, она сама заполняет паузу:

– Я знаю, вы не любите летать, но если все же хотите приехать, мы будем рады. Можете остановиться у нас… то есть у меня. – Ева дергает волосы у самых корней, чувствуя, что теряет самообладание. – И брат Джексона пусть приезжает. Я знаю, у них натянутые отношения…

– Нет, нет, не надо. Это не самая хорошая идея.

К горлу подкатывает комок. Хочется услышать, что Дирк приедет. Пусть она не так хорошо знает своего свекра, но их объединяет то, что они оба любили Джексона, оба его потеряли.

– Пожалуйста, – говорит Ева. – Подумайте еще.

Так или иначе, время ползет вперед, дни окутаны густым туманом горя. Из этого промежутка жизни запомнятся лишь отдельные моменты: нетронутый поднос с едой у двери, прогулка к скалам на рассвете, с которой она возвращалась промокшей и продрогшей, букетик лилий, чья пыльца осыпалась на мамин стеклянный столик – Ева растирает ее кончиком пальца.

Теперь, месяц спустя, она стоит в халате перед зеркалом во весь рост. Через полчаса за ней приедут, сегодня поминальная служба по Джексону. Еве двадцать девять, и она вдова.

– Вдова, – произносит Ева перед зеркалом, пробуя слово на язык. – Я вдова.

Она наклоняется ближе к отражению: какой измученный вид. Кожа вокруг носа и в уголках рта покраснела и потрескалась. Между бровей новая морщинка, которая придает ей хмурый вид; Ева пытается разгладить ее.

Кто-то поднимается по деревянной лестнице, и в такт шагам бряцает браслет. Затем отчетливый стук в дверь, и в комнату с улыбкой заходит лучшая подруга, Кейли.

Она кладет платье на кровать и обнимает Еву со спины, упирается подбородком Еве в плечо, и они обе видят себя в зеркале.

Кейли тихо говорит:

– Сегодня будет трудный день, но ты выдержишь. Как выдержишь и следующие за ним, такие же тяжелые, а потом настанет время, когда будет легче. Веришь мне?

Ева кивает.

Кейли показывает ей платье.

– Я купила его в том магазине, который ты любишь, рядом с рынком «Спитлфилдз». Как тебе? Если не нравится, у меня в машине еще два других.

Ева снимает халат и натягивает приталенное платье из тяжелого черного материала. Застегнув молнию сбоку, смотрится в зеркало: платье сидит как влитое. Кейли улыбается.

– Ты ведь знаешь, что сейчас сказал бы Джексон?

Ева отвечает кивком. «Посмотри на себя, милая. Ты только посмотри!» Она закрывает глаза, на мгновение погружаясь в воспоминания о его голосе, о том, как он берет ее за руку и кружит на месте, присвистывая.

Кейли бросает взгляд на серебряные наручные часы.

– За нами приедут через двадцать минут. Когда доберемся до церкви, просто зайдешь внутрь вместе с мамой. Я поговорила со священником, он согласился поменять музыку.

– Спасибо.

Кейли сжимает ее руку.

– Ты как?

Ева пытается улыбнуться. В висках пульсирует боль, внутри будто все выдрали.

– Такое чувство… что слишком рано.

– В смысле? – осторожно спрашивает Кейли.

Ева прикусывает губу.

– Четыре недели. Я не слишком мало ждала?

– Чего именно?

Она сглатывает. Перед панихидой по собственному мужу не стоит говорить: «Я все еще жду, что он вернется», поэтому Ева отвечает:

– В голове не укладывается, Кейл. Не могу представить свою жизнь без Джексона.

Сол отстегивает ремень безопасности и подается вперед, скрещивая мясистые руки на руле пикапа. Сквозь ветровое стекло он любуется видом с вершины горы Веллингтон. В ясный день кажется, что отсюда видно всю Тасманию. Сегодня обзор закрывают облака.

Рядом с ним сидит отец; он лезет в карман пиджака и осторожно достает серебряную фляжку, трясущимися руками отвинчивает крышку. Кабину наполняет резкий запах виски.

– Глоток для храбрости, – говорит Дирк.

Сол отворачивается и смотрит на людей в темных костюмах, приезжающих на службу. Среди них несколько друзей Джексона – по школе, по лодочной мастерской, – которых Сол не видел уже много лет, но с большинством присутствующих он даже не знаком.

Дирк прячет фляжку назад в карман, громко шмыгает носом и спрашивает:

– Готов?

Сол вытаскивает ключи из зажигания и вылезает из пикапа. Легкие наполняет морозный горный воздух. Он застегивает верхнюю пуговицу, затем наклоняется к запылившемуся боковому зеркалу, чтобы поправить галстук.

Сол с Дирком неохотно направляются к остальным скорбящим.

– Дети не должны умирать раньше родителей. – Качнув головой, Дирк добавляет: – Чертова Англия, и зачем он туда поехал!

– У них там будет поминальная служба или вроде того?

– Ага, они тоже устраивают.

– Кто все организует?

– Его жена…

Сол замирает и смотрит на отца. Дирк остановился, раскрыв рот.

– Что ты сейчас сказал? – Сощурившись, Дирк потирает лицо крепкой рукой. – Пап?

Дирк шумно выдыхает. Он открывает глаза и смотрит на Сола.

– Нам с тобой, сынок… Нам надо поговорить.

Глава 3

Ева просовывает ключ в замок, однако открывать дверь не спешит. После смерти Джексона она еще ни разу не заходила в их квартиру – оставалась у матери, потому что сначала хотела пережить Рождество, а затем и поминальную службу, прежде чем задумываться о возвращении. Возможно, не стоило отказывать матери, когда та предложила пойти с ней. Ева настояла, что справится сама, но теперь мысль о том, чтобы зайти внутрь, приводит ее в ужас.