Рафаэлла Джордано - Твоя вторая жизнь, или Шанс все изменить Страница 3

Клод встал, взял с обеденного стола вазочку с конфетами и поставил на журнальный столик. Машиально съев конфету, он продолжил наш разговор, который, я все больше убеждалась в этом, глубоко волновал его. Он говорил о том, насколько важно стать самим собой, насколько важно полюбить себя, чтобы обрести силы для поисков собственного пути к счастью, которое обязательно добавит в жизнь новые краски, а я, слушая его, спрашивала себя, что лично он должен был пережить, чтобы прийти к подобным выводам… В пылу воодушевления, используя все свое красноречие, он пытался убедить меня в своей правоте, буквально заставляя принять его точку зрения.

Вдруг он замолк, его благожелательный взгляд изучающее скользнул по моему лицу. Казалось, он с такой же легкостью читал по нему, как слепой читает азбуку Брайля.

– Знаете ли, Камилла, большинство событий, составляющих нашу жизнь, непосредственно зависят от того, что происходит вот здесь, – он постучал пальцем по голове. – Наши ментальные возможности не перестают удивлять. Вы даже не представляете, как наша мысль влияет на реальность… Этот феномен описал еще Платон в «Мифе о пещере». У людей, скованных цепями и с детства в эту пещеру заключенных, формируется искаженное представление о жизни, основанное на деформированных тенях предметов в отблесках горящего огня.

Я улыбнулась. Вот уж не ожидала, что через час после аварии буду философствовать в такой изысканной и уютной гостиной!

– То есть вы проводите параллель между мифом Платона и тем, как функционирует наш мозг? Вау…

– Разумеется! – воскликнул Клод. – Параллель существует между мыслями, фильтрующими и трансформирующими реальность в зависимости от наших верований, априорных представлений, суждений, и собственно нами. А кто формирует все это? Наш мозг, и только он! Я его называю «фабрикой мыслей». И это действительно настоящее производство. Но хорошая новость заключается в том, что все это, то есть наши мысли, можно изменить. Только от нашей воли зависит, выкрасим мы мир черной краской или розовой… Вы можете заставить работать мозг таким образом, чтобы он перестал играть с вами в прятки. Для этого потребуется немного упорства, предусмотрительности и, кроме того, придется овладеть определенной методикой…

Я была ошеломлена и не могла определить для себя, как ко всему этому относиться: принимать его за сумасшедшего или восторженно аплодировать, слушая невероятные речи. Не сделав ни того, ни другого, я лишь качнула головой в знак согласия.

Клод, видимо, почувствовал, что уровень информации, которую я смогу переварить на этот момент, уже достигнут.

– Извините, Камилла, я, наверное, надоел вам своими теориями? – спросил он.

– Совсем нет! Все это очень интересно. Не обращайте на меня внимания. Просто я так устала за сегодняшний день…

– Все нормально. В следующий раз, если вы этого пожелаете, мы возобновим наш разговор о моей методике… Она уже доказала свою эффективность и помогла многим людям обрести смысл жизни и добиться процветания.

Он встал и направился к изящному секретеру вишневого дерева. Достал визитную карточку и протянул мне.

– Может быть, представится случай увидеться еще раз, – произнес он с мягкой улыбкой.

Я прочла:

Не зная, что и подумать, я взяла карточку, сказав из вежливости, что его предложение меня заинтересовало. Но он особенно и не настаивал на продолжении нашего знакомства – похоже, его мало заботил мой ответ. Работая в сфере торговли и будучи неплохим профессионалом, я не могла понять, почему он не цепляется за меня обеими руками в надежде заполучить новую клиентку? Почти полное отсутствие коммерческой агрессивности свидетельствовало о редкой уверенности в себе. И тогда мне в голову пришла мысль, что если я откажусь от его предложения, то единственной проигравшей в этом случае буду я.

Но в данный момент я находилась во власти событий этого бесконечного вечера: глупой аварии, еще более глупого дождя. Все это напоминало начало фильма ужасов. И в довершение ко всему рутинолог. Полный бред… Через пять минут уберут камеру, и я услышу возглас: «Снято!»

Раздался звонок. За дверью не оказалось ни камеры, ни журналистов – всего лишь водитель эвакуатора.

– Может быть, вас проводить? – любезно спросил Клод.

– Нет, большое спасибо. Сама справлюсь. Вы и так много сделали для меня. Не знаю, как вас благодарить…

– Не за что. Было бы странным не оказать вам помощь. Пришлите мне эсэмэску, когда приедете домой.

– Договорились. До свидания, и спасибо еще раз.

Я пошла вперед, указывая шоферу путь к месту аварии. Бросив последний взгляд на дом сквозь решетку ограды, я увидела на крыльце обоих супругов, махавших мне на прощание. Они стояли обнявшись и излучали столько любви и взаимопонимания!

Вот с этим образом тихого счастья в душе я и отправилась в темноту ночи, подскакивая на ухабах в эвакуаторе, увозившем меня в реальную жизнь, где было столько проблем…

4

Когда я проснулась на следующее утро, мою бедную голову терзала мигрень. Придется смириться с тем, что долбежка Вуди Вудпекера[5] по вискам обеспечена на весь день!

Я провела беспокойную ночь, постоянно возвращаясь к словам Клода Дюпонтеля. Неужели у меня действительно острый рутинит? Справлюсь ли я сама с пустотой в душе, которая меня не отпускает на протяжении вот уже нескольких недель, или придется обратиться за помощью? Хотя на самом деле мне грех жаловаться на судьбу. У меня хороший муж, прекрасный сын, стабильная работа, материальный достаток. Может, нужно просто встряхнуться, перестать ныть и без всякого повода пускать слезу? Однако моя хандра обеспеченной дамочки на пороге сорокалетия иногда становится невыносимой. Выбросить носовые платки я пыталась не один раз, но все напрасно…

Моментами, вопреки всему, я пыталась взглянуть на свою жизнь другими глазами. Посмотреть на себя со стороны, ведь об этом твердят многие журналы по психологии. Следуя советам психологов, я прокручивала перед глазами весь спектр человеческого горя. Люди под бомбами. Люди, вынужденные бороться с неизлечимыми заболеваниями. Бездомные, безработные… а ведь есть и те, кто всю жизнь прожил без любви. По сравнению со всеми этими несчастьями мои проблемы казались надуманными. Но, как сказал бы Клод Дюпонтель, нельзя сравнивать несравнимое. Градус счастья или несчастья у каждого свой. Я не знала этого человека, но он мне казался таким уравновешенным, таким… здравомыслящим. Да, именно здравомыслящим, я точно подобрала слово. Хотя, разумеется, я не верила в чудодейственные рецепты, которые способны изменить жизнь, как по мановению волшебной палочки. Но, когда Клод говорил о необходимости изменений, ломающих сложившийся порядок вещей, он был довольно убедителен! Он утверждал, что рутина и застой в нашей жизни не являются фатальными, что можно пойти по пути тех, кто нашел в себе силы не погрязнуть под бременем ежедневных забот и теперь живет полноценной жизнью. Превратить свою жизнь в произведение искусства… Проект, который априори показался мне нереалистичным… но, с другой стороны, почему бы не попробовать и не сделать хотя бы первый шаг?

Теоретически мне этого хотелось. Но что будет на практике? Предположим, в один прекрасный день я решусь изменить свое существование в соответствии с его методикой. Но ведь это только в теории все идет как по маслу. А как перейти от слов к делу?

С этим вопросом в голове я села в постели, чувствуя себя абсолютно разбитой. И случайно ступила на пол левой ногой. Глупое суеверие, но в этом я увидела плохое предзнаменование: наступающий день не обещал ничего хорошего. Хотя можно ли ожидать другой реакции от мозга в ауре негатива?

Себастьен, мой благоверный, сквозь зубы пожелал мне доброго утра. Он никак не мог справиться с галстуком. Судя по ругательствам, срывающимся с его языка, я поняла, что он опаздывает на собрание. Понятно: в это утро он не поведет Адриена в школу.

Вздох, за ним другой.

Адриен – это мой сын, которому девять лет, шесть месяцев, двенадцать дней и восемь часов от роду. Именно так он бы вам ответил, если бы вы спросили, сколько ему лет. Его стремление поскорее вырасти и стать взрослым умиляло, а подчас и пугало меня: ведь жизнь идет так быстро. Даже слишком быстро. К тому же Адриен всегда опережает время. Его энергетика поражает. Еще будучи в животе, он толкался с такой силой, с какой игрок в сквош отбивает мяч. В раннем детстве приходилось привязывать его к стулу, чтобы заставить усидеть на месте, но и это не помогало. Очень скоро мы поняли очевидное: наш сын принадлежит к категории «детей Duracell», которые вообще не знают устали.