Кейт Хэмер - Девочка в красном пальто Страница 3

Ага, не то что вы с папой. Конечно, я не говорю это вслух, хотя она опять начинает злить меня – присаживается на корточки, делает вид, что играет с листиками-тарелками – потому что не хочет уходить в дом и оставлять меня одну. Она вертит в руках прутики, которые я положила вместо ножей и вилок, короче – устраивает полный беспорядок. Вот ее коричневый ботинок опустился на тарелку и раздавил ее – ну да, она же ничего не понимает, думает, что это просто лист.

Я вздыхаю, сажусь на колени и пытаюсь навести на столе хоть какой-то порядок. Тогда она говорит:

– Кармел, ты промочишь брюки.

Она гладит меня по голове, и ее рука кажется мне очень тяжелой, мне хочется, чтобы она убрала ее, но я молчу. Я просто аккуратно раскладываю кусочки курицы обратно по тарелкам и жду, когда же она уйдет.

Наконец-то она уходит. Но мне от этого не легче – я чувствую себя гадкой, ведь она, наверное, хотела как лучше, думала – вот, поиграю с дочерью. От этой мысли в животе становится тяжело и противно, словно я проглотила камень, и меня тошнит. После лабиринта я часто чувствую себя гадкой. На прошлой неделе мы ходили в «Макдоналдс». Я была сама не своя от радости, потому что мы взяли Сару. Ее мама чудесно пахнет, и их дом тоже, и еще ее мама носит самые потрясающие туфли с золотыми звездочками. Мы сидели в «Макдоналдсе», и мы с Сарой смеялись над какой-то чепухой, но мама была начеку и подслушивала. Ясное дело, она делала вид, что не слушает, но она смотрела на меня, не поворачивая головы, краем глаза, как шпион. И тут мне пришла в голову ужасно гадкая мысль, от которой макфлури, которое я только что съела, превратилось в камень. Я подумала – как хорошо, если бы мама Сары была моей мамой, а я была сестрой Сары, и мы бы жили в их теплом домике в городе, и, может, тогда бы я знала хоть немножко покоя.

Мы проводили Сару и возвращались к себе домой на автобусе, а я все еще чувствовала себя ужасно мерзко. Я думала – а может, она вовсе и не шпионила, может, я все это придумала, а на самом деле мне просто хотелось побыть вдвоем с Сарой, как будто мы уже взрослые, и я сказала:

– Я бы хотела купить тебе золотые туфли.

Мама повернулась, нежно улыбаясь:

– Отличная мысль, Кармел. Но куда я их буду носить? В «Теско»? – И она засмеялась. – Если честно, надо нам обеим купить золотые туфли и ходить в них за продуктами.

Я тоже расхохоталась, когда представила, как мы расхаживаем по супермаркету на шпильках, семеним за своими тележками. Я посмотрела на пол, туда, где стояли ее ноги. Она была в коричневых ботинках, которые носит так давно, что они обмялись по форме ее пальцев. Я вспомнила, что у нее большие ноги с крупными пальцами, представила, что она сидит в автобусе, втиснув их в крошечные золотые туфельки, которые носит мама Сары, и мне стало немного грустно. Я отвернулась и стала смотреть в окно, чтобы она не видела выражения моего лица.

5

История с лабиринтом понемногу забылась.

По субботам мы ходили за покупками. Однажды мы возвращались по аллее с мешками из «Теско» и увидели красный автомобиль Пола, припаркованный у ворот. Завидев нас, он вышел из машины, сложил руки на груди и стоял, улыбаясь Кармел. Она побежала к нему, он широко развел руки в стороны, и она бросилась ему на грудь.

– Папочка! – крикнула она.

– Моя девочка, – он тоже почти кричал. – Моя любимая девочка!

Он ни разу не повел глазом в мою сторону, но, в конце концов, я была этому даже рада. После его ухода я старалась держаться в форме, ради себя и ради Кармел – блузки в цветочек, насыщенные ягодные цвета или там солнечно-желтые. Немного помады на губах, недорогой, но жизнерадостной. То же самое с домом – на окна повесила ярко-оранжевые занавески, на стены – разнообразные девизы, такая попытка заполнить пустоту, которая образовалась после его ухода. Но, как назло, Пол застал меня именно тогда, когда я была совершенно к этому не готова – в этот день мы сломя голову бежали, чтобы не опоздать на автобус, и я на ходу стягивала нерасчесанные волосы в конский хвост. Кармел была дико рада ему, я не хотела портить этот момент, поэтому отперла входную дверь и ждала, когда они войдут и она повесит свое пальто.

– Что случилось? – спросила я.

Он сел за кухонный стол и показался мне еще больше, чем я помнила. Высокий, красивый, коленки торчат кверху, как будто наши кухонные стулья взяты из школьного класса. От него как-то странно пахло – химическим запахом кондиционера для стирки тканей.

– Ничего не случилось. Я пришел повидать свою дочь, что в этом особенного?

Послышались шаги Кармел, поэтому я не стала говорить, что он за пять месяцев ни разу не пришел, хотя собирался встречаться с дочерью каждые выходные. Я просто радовалась за Кармел: наконец-то он здесь. Дочка принесла целую гору всякой всячины показать ему – подушечка с ее именем, которую она сшила в школе, последний табель с оценками, новый зонтик с ушками – они появляются, когда его открываешь.

– Ну что же. – Пол встал; какой он высокий и красивый… «Нет-нет, не раскисай, зажми сердце в кулак…» – Давай с тобой поедем в город, сходим в кино, а потом где-нибудь перекусим – место ты выберешь сама.

Он наклонился, отвел прядку волос, упавшую ей на щеку, и заправил за ухо. Сколько нежности было в этом жесте. Я просто не понимала, как он вытерпел столько времени, почему так долго не приходил. Он словно прочел мои мысли:

– Я очень скучал по тебе, Кармел. Но я ждал, пока все успокоится…

Я прекрасно поняла, что он имел в виду – пока я успокоюсь.

– Мы отлично проведем время сегодня. Измажемся по уши в попкорне.

– А мама? – Кармел взглянула на меня. Мой бог, как они похожи: ясные карие глаза, кудрявые волосы, тонкая кость.

– Нет уж, давай дадим маме хоть немного покоя. Поедем сами.

Я изобразила улыбку, сияющую, как медный таз.

– Конечно, сами! Вам не будет скучно. А у меня куча дел.

Кармел с подозрением смотрела на мою сияющую улыбку, и я расслабила лицо:

– Мне правда есть чем заняться, Кармел. Почитаю хоть спокойно у камина без всякого телевизора.

Она медленно собрала свои сокровища и пошла надевать пальто.

– Конечно, ты можешь поехать с нами, но, по-моему, лучше не надо. Это только испортит ей настроение, мне так кажется. Я имею в виду, когда я и ты снова будем прощаться.

– Конечно, Пол, – сказала я и отвернулась. Я переживала из-за того, что мои волосы, кое-как собранные в хвост, выбились и некрасиво топорщатся, и ненавидела себя за эти переживания. – Поезжайте.

Я крепилась, чтобы не спросить про Люси, вместе ли они, но на самом деле и без вопросов все было ясно. И дело не только в совершенно новом запахе кондиционера, любой бы сразу понял, что о нем заботится женщина. Рубашка-поло нежных цветов – зеленая с розовым, массивный «Патек Филипп» на запястье.

– Мне все же нужно поговорить с тобой, Пол.

– Хорошо. – Он подобрался.

– Про Кармел.

– Да, конечно. – Он перевел дух.

– Я была на родительском собрании. Говорят, что она очень, ну, особенная, что ли…

Его лицо вытянулось, затем он нахмурился, посмотрел туда, где она только что стояла.

– Что, проблемы с успеваемостью?

Я задержала дыхание, сосчитала до трех.

– Нет, вовсе нет. Наоборот. Она очень умная, ты же знаешь. Очень способная… но…

– Что же тогда?

– Мечтательность. Иногда она витает в облаках. Разве ты не замечал?

Неужели я одна их замечаю – эти ее «побеги»? Я их так называю. Когда она словно врастает в землю, а взгляд становится нездешним и каменеет? Эти приступы проходят так же быстро, как накатывают. Мне необходимо было с кем-то поговорить об этом. Может быть, я ошибаюсь – разве можно судить наверняка, если у тебя один ребенок и не с кем сравнивать?

Я поняла, что Пол не хочет говорить на эту тему. Я вспомнила это его обыкновение принимать людей такими, какие они есть.

– Может быть. Но… – Он пожал плечами.

– Что ты хочешь сказать?

– Я всегда думал, что просто у нее очень древняя душа. У китайцев, кажется, есть такая теория. Или у индусов?

– Пол, она так счастлива, что ты, наконец, пришел! – не выдержала я.

Он смутился.

– Мне казалось, что нужно переждать какое-то время, понимаешь?

Я понимала. Расходиться всегда несладко. По крайней мере, нам было именно так.

– А теперь… теперь другое дело. Теперь все улеглось.

У него, судя по всему, улеглось.

– Сейчас, когда все нормально, можно встречаться чаще. Постоянно.

– Послушай, Пол. Мне нужно обсудить это с тобой, родительское собрание и еще кое-что.

Послышались шаги Кармел, и наш разговор прервался.

– Ну давай, лохматая мартышка. Пора в путь-дорогу!

Я смотрела, как задние огни его машины исчезают в сумерках. Когда последний раз мелькнул красный огонек, я отыскала в буфете остатки табака. Табак был старый и слежался в пластмассовой коробке, поэтому напоминал кусок сахара с запахом шоколада. Скрутив сигарету, я загнула оба конца, чтобы табак не высыпался. Я закурила и села у окна, пускала дым и смотрела в сад.