Элис Манро - Беглянка (сборник) Страница 5

Мэгги и Сорейя посмеялись – беззлобно, но как-то гадко.

«Ищите девушку», – сказала Сорейя, лениво разминая тяжелые смуглые руки, а Мэгги поддакнула: «Всех нас рано или поздно это ждет. Втюриться в девушку».

У Сильвии вызвало подспудное раздражение это старомодное словцо: «втюриться».

«Возможно, это из-за того, что у нас с Леоном не было детей, – сказала она. – Глупость, конечно. Запоздалая материнская любовь».

Подруги затараторили в один голос и выразились немного разными словами, но в том смысле, что глупость-то она, конечно, глупость, но она же тем не менее любовь.

Но девушка эта сегодня оказалась совсем не той Карлой, какую вспоминала Сильвия, совсем не той безмятежной, оживленной натурой, не тем беспечным и душевным юным созданием, что неотступно сопровождало ее в Греции.

Подарком она, похоже, не заинтересовалась. Почти угрюмо потянулась за кружкой кофе.

– Я знаю, что именно понравилось бы тебе больше всего, – энергично продолжила Сильвия. – Козочки. Они совсем маленькие, даже когда взрослые. Есть пестрые, есть беленькие, скачут себе по камням, как… горные духи тех мест. – Смех у нее получился нарочитым, но остановиться она уже не могла. – Будь у них веночки на рогах, я бы не удивилась. А твоя козочка как поживает? Не помню, как ее зовут.

– Флора, – ответила Карла. – Ее у нас больше нет.

– Что значит «нет»? Вы ее продали?

– Она пропала. Куда делась – мы не знаем.

– Как жаль! Ох как жаль. Может, еще вернется?

Ответа не было. Сильвия впервые осмелилась посмотреть на девушку в упор и заметила, что у той глаза полны слез, а лицо пошло пятнами, даже сделалось каким-то чумазым и распухло.

Карла не стала прятаться от ее взгляда. Плотно сжав губы, она закрыла глаза и начала раскачиваться вперед-назад, будто молча завыла, а потом, о ужас, и впрямь завыла в голос. Она выла, рыдала и захлебывалась, по щекам бежали слезы, из носа текло, и она стала, затравленно озираясь, искать, чем бы утереть лицо. Сильвия сорвалась с места и прибежала с комком косметических салфеток.

– Не горюй, ну же, ну, не надо, – приговаривала она, а сама думала, что лучше всего было бы ее обнять.

Однако у нее не было ни малейшего желания так поступать, и, вообще, от этого могло стать только хуже. Девушка, чего доброго, угадала бы, до какой степени Сильвии не хочется этого делать и какое смятение вызвал у нее этот шумный всплеск эмоций.

Карла что-то выдавила и еще повторила.

– Как стыдно, – бормотала она. – Как стыдно.

– Ерунда. Нам всем бывает нужно выплакаться. Все в порядке, не волнуйся.

– Ужасно.

Тут Сильвия невольно отметила, что с каждой минутой этих неприкрытых переживаний девушка становится все более заурядной, все более похожей на этих зануд у нее – у Сильвии – на семинаре. Некоторые пускали слезу из-за оценок, но это зачастую был тактический ход: краткое, малоубедительное нытье. Настоящие ручьи текли реже, обычно в связи с несчастной любовью, или с родителями, или с беременностью.

– Ты, случайно, не из-за козочки?

– Нет. Нет.

– Попей воды, – предложила Сильвия.

Выжидая, когда потечет холодная, она пыталась сообразить, что бы еще такое сделать или сказать, но, когда вернулась со стаканом воды, Карла уже и без того начала успокаиваться.

– Вот так. Вот так, – с каждым ее глотком приговаривала Сильвия. – Полегчало?

– Да.

– Значит, не из-за козочки. А из-за чего?

– Сил моих больше нет, – ответила Карла.

На что же у нее больше не было сил?

Оказалось, на мужа.

Тот постоянно на нее злился. Вел себя так, будто она ему ненавистна. Все ему не по нраву, слова не скажи. От такой жизни она сходила с ума. Иногда ей казалось, что она и впрямь не в себе. А иногда – что он.

– Он дает волю рукам, Карла?

Нет. Побоев не было. Но он ее ненавидел. Презирал. Не выносил ее слез, а она не могла не плакать, когда он так злился.

Она не знала, что ей делать.

– Думаю, ты знаешь, что тебе делать, – возразила Сильвия.

– Уйти? Нет у меня такой возможности. – Карла опять начала всхлипывать. – Я бы все отдала, чтоб уйти. А как уйдешь? Денег нету. Податься некуда.

– Ладно. Подумай хорошенько. Так ли это? – спросила Сильвия, изобразив из себя психолога. – Разве у тебя нет родителей? Ты ведь рассказывала, что выросла в Кингстоне, правда? Неужели там у тебя нет родни?

Родители перебрались в Британскую Колумбию. Кларка они ненавидели. Она для них – отрезанный ломоть.

Братья, сестры?

Один брат, на девять лет старше. Женат, в Торонто переехал. Ему до нее тоже дела нет. Кларка терпеть не может. Золовка нос воротит.

– А ты не рассматривала такой вариант, как приют для женщин?

– Туда берут только тех, кого дома избивают. Да к тому же сразу молва пойдет, а для нашего бизнеса это плохо.

Сильвия мягко улыбнулась:

– Об этом ли сейчас думать?

Тут Карла в открытую рассмеялась.

– В самом деле, – сказала она, – что-то у меня с головой.

– Послушай, – начала Сильвия. – Послушай меня. Будь у тебя достаточно денег, ты бы уехала? Куда? Чем бы стала заниматься?

– Рванула бы в Торонто, – почти не задумываясь, ответила Карла. – Только не к брату. Поселиться можно хоть в мотеле, а потом разузнать, где уроки верховой езды требуются.

– А ты потянешь?

– В то лето, когда мы с Кларком познакомились, я как раз в школе верховой езды работала. А теперь у меня опыта прибавилось. Намного.

– Ты рассуждаешь так, словно уже все просчитала, – задумчиво сказала Сильвия.

А Карла ответила:

– Только что.

– И когда бы ты уехала, будь у тебя такая возможность?

– Сегодня. Сейчас. Прямо сию минуту.

– И безденежье – это единственное, что тебя останавливает?

Карла собралась с духом.

– Единственное, – ответила она.

– Ладно, – сказала Сильвия. – Теперь выслушай мое предложение. Я считаю, мотель – это не выход. Думаю, тебе нужно доехать автобусом до Торонто и остановиться у моей подруги. Зовут ее Рут Стайлз. Дом у нее просторный, семьи нет – она возражать не станет. Поживешь у нее, пока не найдешь работу. Деньгами я тебе помогу. В окрестностях Торонто должно быть множество школ верховой езды.

– Так и есть.

– Ну, как ты на это смотришь? Хочешь, я сейчас позвоню и узнаю, когда ближайший автобус?

Карла сказала «да». Ее трясло. Она судорожно возила руками по коленям и резко дергала головой из стороны в сторону.

– Прямо не верится, – выдавила она. – Я все верну. То есть спасибо вам. Я все верну. Не знаю, что и сказать.

Сильвия, прижав трубку к уху, набирала номер автовокзала.

– Тсс, хочу расписание узнать, – шепнула она. Выслушала ответ, повесила трубку. – Я не сомневаюсь, что вернешь. Так ты согласна пожить у Рут? Я ей сообщу. Загвоздка только в одном. – Она критически осмотрела шорты и футболку Карлы. – В таком наряде ехать негоже.

– Домой мне заходить нельзя. – Карла пришла в панику. – Ничего, перебьюсь как-нибудь.

– В автобусе будет работать кондиционер. Ты замерзнешь. У меня наверняка что-нибудь найдется. Мы ведь с тобой примерно одного роста, да?

– Вы в десять раз стройнее.

– Я же не всегда такой была.

В конце концов они выбрали коричневый льняной жакет, почти не ношенный (Сильвия считала его приобретение ошибкой: слишком уж суровый стиль), сшитые на заказ бежевые брюки и кремовую шелковую блузу. А вот кроссовки Карлы ничем заменить не удалось: обувь она носила на два размера больше, чем Сильвия.

Карла отправилась принять душ (с утра ей было так тошно, что она этого не сделала), а Сильвия тем временем позвонила Рут. Вечером у той было намечено какое-то собрание, но она пообещала оставить ключ жильцам сверху – Карле нужно будет всего лишь позвонить к ним в дверь.

– От автовокзала ей придется взять такси. Надеюсь, с этим-то она справится в своем нынешнем состоянии? – сказала Рут.

Сильвия рассмеялась:

– Не волнуйся, она же не убогая. Просто попала в тяжелую ситуацию, с кем не бывает?

– Тогда хорошо. То есть хорошо, что она ищет выход.

«Совсем не убогая», – думала Сильвия, вспоминая, как Карла примеряла брюки и льняной жакет. До чего же быстро молодые приходят в себя после приступов отчаяния; до чего же хороша была эта девушка в свежей одежде.

Автобус останавливался у них в четырнадцать двадцать. Сильвия решила приготовить омлет, расстелить синюю скатерть, достать хрустальные бокалы и откупорить бутылку вина.

– Надеюсь, ты в состоянии немного подкрепиться, – сказала она, когда Карла, чистая и сияющая, предстала перед ней в позаимствованной одежде.

Нежно-веснушчатая девичья кожа порозовела, распущенные волосы потемнели от влаги, а милые завитки прильнули к голове. Карла призналась, что голодна, но дрожь в руках не позволила ей съесть ни кусочка омлета, и она опустила вилку.

– Сама не знаю, почему меня так трясет, – сказала девушка. – От волнения, не иначе. Я и не думала, что это будет так просто.