Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью Страница 5

– Верхом можешь скакать? – спросил я Галлию.

– Да.

– Тогда давай следом за остальными, обратно в лагерь.

Я ударил ее коня по крупу, и тот прыгнул вперед. Я побежал следом, обратно к лошадям, привязанным к моей повозке, обрезал веревки, которыми они были привязаны к дышлу, и прыгнул на спину одной из них. Лошади, запряженные в повозки, были нашими верховыми. Я прихватил оба повода и послал коня вперед. Остальные проделали то же самое, а уцелевшие галлы, потрясенные таким предательством, заорали свои боевые кличи и бросились за нами. Мы проскакали через мост, который охраняли Гафарн и Нергал. Я убедился, что Галлия и остальные уже на другой стороне ручья и приказал им поспешить туда же, а сам передал Гафарну поводья своего второго коня. Они еще успели подстрелить парочку бегущих галлов, потом развернулись и помчались прочь, следом за остальными. Я придержал своего коня и наложил на лук новую стрелу. Я уже приметил здоровенного галла с огромной бородой, бегущего прямо на меня с мечом в одной руке и щитом в другой. Он опередил остальных и орал что-то на своем родном языке. Я поднял лук и выпустил стрелу, и она полетела прямо и точно, впившись ему в левое плечо. Он пошатнулся и упал, а я рассмеялся. Но мое веселье быстро кончилось, поскольку он вскочил на ноги и снова бросился ко мне, так же быстро, как прежде. Я всадил в него еще одну стрелу, на сей раз в живот, отчего он упал лицом вперед. Но через несколько секунд снова поднялся на ноги и заорал от ярости и ненависти. Может, это был демон, насланный на меня из подземного царства? Следовавшие за ним его товарищи быстро приближались ко мне, и я снова натянул лук, тщательно прицелился и спустил тетиву, когда еще один галл пробежал мимо раненого. Стрела угодила ему в правую глазницу, но он лишь замер на месте. Я дернул повод, развернул коня и понесся через мост. Мимо пролетело брошенное мне вслед копье, я пригнулся к шее лошади и закричал, подгоняя ее. Оглянувшись назад, я увидел, что здоровенный галл наконец рухнул на землю, но я так и не узнал, поднялся он снова или нет. Я галопом добрался до противоположной стороны поляны, где меня поджидали Гафарн и Нергал.

Я был весь в поту и тяжело дышал.

– Галлия в безопасности?

– Она ускакала впереди нас, принц.

Разъяренные галлы продолжали преследовать нас, но теперь они были далеко и вряд ли смогли бы нас догнать.

– Пора уходить, – сказал я. Подождав, пока Гафарн и Нергал скроются за первыми деревьями, я последовал за ними. Позади мы оставили двенадцать ящиков с золотом и, надеюсь, одного мертвого галльского принца и сраженного бородатого гиганта.

Наше прибытие в лагерь было встречено радостными криками. Галлия остановила своего коня перед моей палаткой, спрыгнула на землю и обняла рыдающую Диану и подпрыгивающую Руби. За Руби к ней бросилась Клавдия, обхватив их всех обеими руками, а следом подошел сияющий Спартак, чьи огромные руки, казалось, приняли в свои объятия всех четверых женщин. Буребиста выставил вокруг лагеря охрану из конников с копьями на случай, если галлы вздумают на нас напасть, но никто так и не появился. Вся территория вокруг моей палатки вскоре заполнилась массой людей, которые стремились выразить свою радость от того, что снова видят Галлию. Я до этого момента и не знал, как она популярна и какое множество людей ее любит. Потом появилась Праксима и остальные воительницы, крича и завывая от радости, словно банда привидений. Гафарн стоял рядом со мной, а шум и гам все усиливались, поскольку к нам шел непрерывный поток людей, желавших выказать свою радость и уважение.

– Хорошо, что нам удалось ее вернуть, принц.

– Несомненно. Кстати, хорошо мы постреляли там, на мосту. Я твой должник.

– Конечно, ты владеешь луком почти так же хорошо, как я, – у него всегда оставалась эта привычка напоминать мне, какой он отличный стрелок. – Как думаешь, галлы на нас нападут?

Я пожал плечами:

– Могут и попытаться, но если сунутся, я лично сожгу домишко этого вождя вместе с ним самим. Гнусный человек!

Гафарн хитровато улыбнулся:

– Ты разве забыл, что он скоро станет твоим тестем?

– Я бы предпочел устроить праздник по поводу его кончины.

– Значит, он не получит приглашение в твой дворец в Хатре?

– Не получит, Гафарн, – раздраженно ответил я.

Гафарн пригодился мне еще раз несколько позднее, когда я попросил его оторвать наконец Диану от Галлии и вообще потребовал оставить нас одних. Через некоторое время, когда Галлия вымылась и надела чистую одежду, мы с ней поели вдвоем в моей палатке. Я сидел рядом с нею, обняв ее рукой за плечи, а она возилась с тарелкой жареной свинины с овощами.

– Ты уже можешь отпустить меня, Пакор. Я никуда не сбегу.

– Я тебя больше никогда никуда не отпущу. Ты и твои женщины теперь будут ночевать в главном лагере на тот случай, если отец снова вздумает забрать свою дочь к себе.

Она засмеялась.

– Я ему никогда не была нужна, он только обрадовался возможности от меня избавиться.

– А почему он так тебя невзлюбил?

– Потому что я напоминаю ему о моей матери.

Она заметила недоуменное выражение у меня на лице.

– Мама умерла вскоре после моего рождения. Как мне потом сказали, роды были продолжительные и трудные. А вместе с ней умерла и вся любовь и привязанность, какую отец мог ко мне питать. Он очень несчастный человек.

– Теперь он станет еще более несчастным человеком, поскольку один из его сыновей убит, – я посмотрел на нее. – О чем я сожалею.

Она положила свою руку на мою.

– Не жалей, любовь моя, ты пришел за мной, когда мне это было больше всего нужно. Но, боюсь, ты прав. Ярость частый гость моего отца. Он ненавидит римлян, и за это достоин уважения. Но он мечтает о землях, свободных от них, где он станет царем и верховным владыкой всех галльских племен, обитающих по эту сторону Альп. Такая мечта разъела ему всю душу, когда он осознал, что это всего лишь мечта. Как я тебе уже говорила раньше, они – побежденный народ.

Я подцепил кинжалом кусок свинины с блюда, и жир закапал мне на тунику.

– Возможно, с тем золотом, которое теперь у него имеется, он сможет объединить галльские племена

Она посмотрела на меня пронизывающим взглядом синих глаз, способных, казалось, читать мои мысли.

– Ох, Пакор, вы с моим отцом могли бы стать добрыми союзниками. Вы оба мечтатели, но все его мечты это опасные фантазии. Галлы в Италии – это рабы во всех отношениях и смыслах, разве что не по названию. Все, что я слышала с самого рождения, это страшные истории о римлянах, наводняющих долину Пада.

– Пада?

– Так называется самая мощная река, которая протекает через центр областей, лежащих между Апеннинами и Альпами. Ты сам видел, как римляне осушают болота, срубают леса и строят дороги и поселения. Это не новость: они десятилетиями этим занимались. Но под властью нового губернатора Мутины стало еще хуже. Мой народ, галлов, оттесняют в горы и в леса, как диких зверей, и они сидят в своих селениях, с тоской вспоминая времена, которые давно прошли, – она вздохнула. – У моего отца все внутренности изъедены горечью, как и у любого, кто чего-то хочет, но отлично знает, что никогда это не получит.

– Мне его почти жалко.

Ее глаза блеснули гневом:

– Не надо! Он все еще опасен, а мы пока что в пределах его досягаемости.

Я улыбнулся:

– Да что он сможет сделать против такого мощного войска, как у нас?

Ответ на этот вопрос мы узнали через пять дней. Войско снялось с лагеря и двинулось прямо на север, через земли, заполненные римскими селениями, плантациями и аккуратными белокаменными виллами. Земли здесь были разделены на квадратные поля и во всех направлениях пересекались ирригационными каналами. Дорога привела нас почти к самой Мутине – до нее оставалось всего десять миль, – но Спартак не видел необходимости штурмовать этот город, поскольку мы легко могли обойти его стороной. Я выслал Бирда с его разведчиками во все стороны, поскольку нам стало известно, что гарнизон города состоит из двух легионов. Мы, правда, не знали, станут ли они предпринимать попытки перехватить нас здесь. Лично я в этом сомневался, поскольку наше войско насчитывало теперь пятьдесят тысяч мужчин и еще некоторое количество женщин, которые пришли к нам со своими мужьями или просто сбежали от хозяев. Я понятия не имел, сколько всего людей здесь собралось, но Годарз не раз жаловался, что их по меньшей мере «пять тысяч ртов, которые мы должны кормить». Его никак не убеждали мои аргументы, что женщины поддерживают у мужчин хорошее настроение, дарят им счастье, а счастливый мужчина и сражается лучше. Это его не интересовало, но, думаю, он был прав насчет продовольствия. Большую часть времени мои конники, по крайней мере треть их, занимались поисками продовольствия и фуража, что в здешних плодородных местах было нетрудно. Мы либо грабили римские поселения, забирая зерно и скот, либо охотились на оленей и кабанов, которых в здешних лесах водилось великое множество. Я поощрял командиров сотен заниматься охотой, потому что это давало отличную возможность лишний раз поупражняться в стрельбе. При этом мы, правда, осторожничали и не слишком углублялись в леса, поскольку галлы по-прежнему постоянно следили за нами.