Тони Хоукс - Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами] Страница 5

– Простите, что беспокою, – сказал я, забираясь на свободное место рядом с ним, – но я тут гадаю, почему вы туда летите. У вас какое-то важное дело?

– Вроде того. Я собираюсь жениться, – ответил он.

– Вот это да!

Кевин объяснил, что познакомился с молдавской девушкой в Интернете, как и все, и через восемнадцать месяцев ухаживаний, в ходе которых они обменялись сотнями сообщений, наконец сделал ей предложение. Теперь он собирался жениться и забрать жену с собой в Англию. Меня немного беспокоило, что их дела могут пойти не так гладко в реальности, где все еще приветствовались примитивные методы общения, такие как слова и прикосновения. Возможно, все будет хорошо, если первую пару месяцев они будут просто обмениваться записками или поставят в каждой комнате по компьютеру, чтобы посылать друг дружке письма.

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Сообщение: Ты еще долго там пробудешь?

– Чем занимаетесь, Кевин? – спросил я, втайне уповая, что он может принадлежать к дипломатическим кругам.

– Компьютерами.

Ну, конечно же. И как я мог так неверно истолковать ого затылок?

Когда мы приземлились, я почувствовал прилив адреналина. Оказаться впервые в Восточной Европе поистине захватывающе. Я просто не знал, чего ждать. Будет эта страна суровой, неприветливой и примитивной, как предсказывало большинство моих друзей, или я найду подтверждение словам Андрея: «Как бы мне хотелось поехать с тобой»? Неизвестность возбуждала.

Мой первый контакт с молдаванином на его родине произошел, когда непреклонный на вид человек в голубом комбинезоне с масляными пятнами не дал мне сфотографировать самолет, из которого я вышел. Его вид внушал страх. Одним лишь яростным взглядом и демонстративным жестом он приказал убрать камеру, отчего я сразу почувствовал себя врагом государства, который собирался передать секретную информацию в Белый дом. Этот самолет явно видели сотни человек в аэропорту Гэтвик, поэтому было непонятно, почему съемки представляют угрозу безопасности, однако этот парень выглядел так, что с ним лучше было не пререкаться. Как и парень на таможенном контроле, который осмотрел мою сумку с непреклонной решительностью, наводящей на мысль, что тип в комбинезоне ему на меня настучал. Он с подозрением оглядел мой девственно белый пластиковый круглый столик, но ничего не сказал. Должно быть, денек выдался длинный.

Я последовал инструкциям, которые получил по телефону от Коринны, и взял такси прямо до гостиницы «Националь», где мне забронировали номер на одну ночь. Она спрашивала, какое жилье я бы предпочел – роскошное, дешевое или среднего класса, – и я выбрал последнее. Полностью проигнорированный водителем, я закинул круглый стол на заднее сиденье, сам сел на переднее и начал пристегиваться. Таксист тут же повернулся и буквально вырвал ремень у меня из рук. Я пристыженно откинулся на спинку. Видимо, пристегивание ремнем безопасности здесь считалось не мерой предосторожности, а личным оскорблением, которое означало: «Слушай, друг, я пристегиваюсь, потому что ты паршивый водила, а я еще не готов умирать».

Опустились сумерки, так что я мог мало что разглядеть, пока мы прыгали по неровным дорогам к отелю, но справа я рассмотрел несколько обшарпанных многоэтажек. Я посмотрел через левое плечо неразговорчивого таксиста и снова увидел обшарпанные многоэтажки. Наконец мы подъехали к гостинице «Националь», которая стояла среди обшарпанных многоэтажек. Я заплатил водителю, вышел и окинул взглядом гостиницу. Как ее описать? Ну, она была обшарпанной и имела необъяснимое сходство с жилыми многоэтажками. Да, довольно точное описание.

Стойка регистрации отеля была огромной, пустой и плохо освещенной. В словарном запасе владельцев этого заведения, государственное оно или частное, не было слова «ремонт». Отслоившаяся краска покрывала стены, на которых, будто оправдываясь, висели блеклые грязно-коричневые картины. Серый линолеум, весь в рубцах от падавших на него десятилетиями окурков, устилал бессмысленно богатый каменный пол. Слова «М-м-м, здесь мило» были совершенно не готовы сорваться с моего языка.

За стойкой регистрации сидела женщина средних лет в пальто и смотрела в пол. Теплого приема от нее я не дождался, скорее, она была ужасно раздражена тем, что я отвлек ее от процесса угрюмого самокритичного анализа. Она недовольно посмотрела на меня, не произнесла ни звука, лишь махнула головой, что, вероятно, означало: «И что тебе нужно?». Я сообщил необходимые данные, и она отправила меня к лифтам так быстро, как только позволяла конфискация моего паспорта и выдача ключа.

– Хотите, чтобы вам помогли с багажом, сэр?

Да, конечно, мечтай, Тони.

Я отыскал свой номер и вошел. Я никогда прежде не бывал в тюрьме, но теперь у меня сложилось кое-какое представление о том, как выглядят камеры. Несмотря на разочарование, я почувствовал облегчение от того, что не выбрал дешевый вариант. Я поставил круглый стол в угол, где он очень удачно вписался в интерьер, и рухнул на кровать.

Боже… Во что я ввязался?

Глава 3

Миссия почти невыполнима

Проснулся я с на удивление хорошим настроением.

Я подошел к окну и впервые увидел город при свете дня. Отсюда, с одиннадцатого этажа, открывался прекрасный вид на Кишинев. Внизу была площадь, в центре которой стоял памятник солдату-герою с квадратной челюстью; он стоял в горделивой позе, устаревший символ суровой силы. Переполненные троллейбусы и «лады» с маломощными двигателями громко проносились мимо. На дальней стороне площади виднелось какое-то правительственное или научное здание, за которым возвышался лазурный купол православной церкви, золотой крест на ней отвлекал от серой панорамы однообразных и бездушных многоэтажек, разросшихся позади. Утреннее солнце так ярко освещало осенние деревья городских парков, и казалось, будто оно подпалило далекий горизонт в дымке. День обещал быть прекрасным, и у меня возникло хорошее предчувствие. Очевидно, я просто устал после долгого путешествия и потому накануне вечером преувеличил местное уныние. Уверен, холодность, с которой я столкнулся, была либо выдумкой, либо мимолетным психическим расстройством.

После неплохого завтрака – напиток вроде йогурта под названием «кефир», кофе, сосиска и какой-то необычный хлеб – я был готов приступить к решению своей задачи. Этим утром я должен был встретиться с Юлианом, переводчиком, которого нашла для меня Коринна. Я буду платить ему тридцать долларов в сутки, хорошие деньги по молдавским стандартам, хотя на такую зарплату едва ли можно было бы снять жилье в Лондоне. Пока я ждал его в холле гостиницы, то вдруг понял, что от него зависит успех моего дела. Интересно, рассказала ли Коринна обо мне и в курсе ли он моего необычного предприятия, для которого потребовались его услуги. Еще я гадал, как мы друг друга узнаем, и тут из-за левого плеча раздался голос:

– Вы Тони Хоукс?

– Да.

– Я Юлиан. Я узнал вас по столику.

Ну конечно, столик был прислонен к моим сумкам. По телефону я упомянул Коринне, что везу его с собой. Она посмеялась. Вероятно, это был нервный смех. Интересно, какой образ она нарисовала в воображении – человек, который едет, чтобы просить молдавскую футбольную сборную, всех до одного, сыграть с ним в теннис, и везет с собой круглый пластиковый стол в качестве подарка королю цыган. Вряд ли ее мыслью было: «Он уже пятый в этом месяце, и думаю, он такой же, как все».

Я пожал руку Юлиану, человеку, который будет работать со мной каждый день. Тому, кто должен мне помочь в осуществлении моей миссии. Он был худым, можно даже сказать – тощим, но держался уверенно, и, когда улыбался, как сейчас, его лицо выглядело симпатично.

– Ну что ж, Юлиан, – сказал я. – Полагаю, вы в курсе моего пари?

– Да.

– Это вряд ли можно назвать обычной работой. Как вы к этому относитесь?

– Нормально, – ответил он со сдержанностью, которую я вскоре стал воспринимать как национальную черту.

В такси по пути в Независимый центр журналистики мы немного поболтали о моем перелете и погоде, и каждый явно хотел отложить на потом обсуждение того, каким образом мы собираемся решить нашу задачу. Юлиан показался мне славным парнем, и я уверился, что мы сработаемся. А потом я вдруг осознал, что он – мой наемный сотрудник. У меня никогда раньше не было наемных сотрудников. Ну, допустим, я нанимал строителей, мойщиков окон и механиков, чтобы они сделали то, что я делать не умел, или мне было просто лень этим заниматься, но это – другое. Я нанял человека, чтобы тесно с ним работать над своим собственным проектом. Как секретаря или личного помощника. Надеюсь, Юлиан не ждал, что я буду возить его на выходные в Париж.

Коринна встретила нас на улице у дверей красивого старого здания, в котором располагался Независимый центр журналистики. Она была элегантна и красива, и ради нее я бы с радостью отправился в тур Кишинев – Париж, если бы не знал, что она счастлива в браке и воспитывает маленького сына.