Башир Керруми - Красная пелена Страница 6

Как-то вечером один из друзей сказал мне:

– Слышь, а ведь ты не сможешь отсюда свалить. Ты несовершеннолетний. Придется ждать, пока тебе не стукнет двадцать один год!

– Без тебя знаю, – ответил я. – Но я уже все продумал. Есть два способа уехать из Алжира, даже если ты несовершеннолетний. Во-первых, твои родители могут обратиться с ходатайством к властям и подписать бумагу, в которой говорится, что они согласны отпустить тебя в европейскую страну на определенный срок. Правда, надо иметь на руках подтверждение принимающей стороны, то есть гарантию того, что тебе будет где жить. Во-вторых, можно попытаться пересечь границу нелегально. Проводники берут за это примерно две тысячи франков. Они сажают тебя на торговый корабль в Оране и везут до Сета или до Марселя.

Друзья смотрели на меня разинув рот, изумленные точностью сведений, которыми я располагал.

– Ого! – воскликнул один из них. – Видать, ты серьезно изучил это дело.

– Можно подумать, ты и впрямь собрался линять! – удивленно добавил второй.

Я немного помолчал, подогревая их интерес, и небрежно протянул:

– Возможно…

Затем, понимая, что полностью завладел их вниманием, я продолжил:

– Первый вариант отпадает сразу. Мои родители ни за что не подпишут разрешение на отъезд. Но главное, окончательное решение принимает консульство – французское, испанское или какое другое. Именно они дают визу на въезд в страну. А мы с вами прекрасно знаем, что получить визу можно только по блату. Зато второй вариант вполне реален – при условии, что наберешь требуемую сумму денег. Лично я думаю, что уезжать лучше вдвоем или втроем. Вместе не так страшно.

Ребята слушали меня, затаив дыхание.

– Чтобы план удался, – добавил я, – сразу по приезде в Европу желательно разделиться. Просто чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Повисло молчание. В этот миг я почувствовал, что отношение друзей ко мне изменилось. Как будто я вырос в их глазах. Перешел из разряда болтливых юнцов в категорию серьезных парней, с которыми не грех и посоветоваться.

В последующие дни мы не раз собирались на улице и обсуждали достоинства и недостатки первого и второго вариантов.

Что касается меня, то я вернулся к прежнему занятию – обходил домохозяек и собирал на продажу поношенные вещи. У меня появилась ясная цель: уехать в Европу. Что я там стану делать? Этого я пока не знал, хотя кое-какие туманные идеи и бродили у меня в голове. Впрочем, я не слишком волновался. С моими-то способностями, с моей находчивостью! Как-нибудь не пропаду! Мы договорились с друзьями, что все наши разговоры сохраним в тайне. И поклялись друг другу, что никому не проболтаемся о своих планах. Я всецело им доверял. В нашей культуре слово чести – не пустой звук. В Оране человека часто оценивают по тому, насколько твердо он держит данное слово.

Заниматься детальной проработкой плана ребята поручили мне. Я постарался собрать воедино всю полученную информацию и потратил целый день на ее обдумывание. Вечером я изложил им свою программу, включавшую несколько пунктов:

1. Немедленно решить, кто из нас едет (нас было пятеро, и все мечтали убраться из Алжира, но я знал, что перейти от слов к делу готов далеко не каждый).

2. Выбрать один из двух вариантов.

3. Определить, в какую из стран Европы бежать.

4. Составить список знакомых, к которым можно будет обратиться за помощью.

5. Разработать для каждого свой план действий по прибытии в Европу.

Я еще не успел договорить, но уже почувствовал, как между нами пробежал холодок. Ребята испугались. Я понял, что обязан разрядить атмосферу, пока она не обернулась паникой. И как можно серьезнее произнес:

– Лично я еду.

На несколько минут установилась мертвая тишина.

– Кто еще? – спросил я.

Почти сразу мне ответили двое друзей. Итак, нас стало трое. Двое остальных смущенно молчали. В глубине души я надеялся, что они откажутся участвовать в побеге, потому что мне казалось, что в группе не должно быть больше трех человек, иначе все предприятие станет слишком рискованным. Один из двух молчунов сказал наконец, что ему надо подумать, но… В общем, он сомневается, стоит ли ввязываться в это дело. Второй заговорил о том, что у него здесь слишком много разных обязательств и он не может вот так запросто все бросить.

Чтобы избавить их от ненужного смущения, я сказал:

– Если у нас все получится, вы можете последовать нашему примеру через пару-тройку месяцев.

Глава 6

Назначенная дата отъезда приближалась. Теперь от решающего дня нас отделяло всего семь недель. Страх во мне рос с каждым днем. Но радостное предвкушение открыть для себя новый мир придавало мне сил и энергии и не позволяло свернуть с пути, следовать которым я решил давно.

Как и оба моих товарища, я много работал на рынке, чтобы собрать сумму, необходимую для уплаты проводникам. И все-таки расчеты показывали, что скопить достаточно к нужному дню я не успеваю. Я чувствовал себя в цейтноте. В тот день, когда эта ужасная истина стала очевидной, на меня накатило отчаяние. Я сидел, закрыв лицо руками, и погружался в пучину тоски. Что бы там ни говорили люди, но удары судьбы вовсе не делают меня сильнее – напротив, ослабляют.

В голове у меня вертелся один и тот же вопрос: где раздобыть недостающую сумму денег?

Друзья мои были такие же бедняки, как и я, – у них не разживешься. Родители ни за что не согласятся на мой отъезд. Да и в любом случае, у матери, с ее зарплатой простой работницы, никаких накоплений отродясь не водилось. Про отца я предпочитал не думать. Если честно, я не виделся с ним уже целый год. Возможно, я для него вообще никогда не существовал.

Совершенно машинально я развернул газету, оставленную кем-то на скамейке. Газета была недельной давности. Я и взял-то ее только потому, что в ней напечатали статью про мою любимую футбольную команду.

Не знаю почему, но, читая – признаюсь, без особого интереса – комментарии игроков, я вдруг решил, что надо поговорить о деньгах с дедом. Он наверняка что-нибудь придумает. А главное, поймет мое стремление бежать – не зря он сам когда-то покинул родные места. И даже если не сможет помочь мне деньгами, задерживать меня точно не станет.

У нас в семье обо всем, что по-настоящему важно, принято говорить обиняками, используя поговорки и всякие фигуры речи.

Я дождался момента, когда дед садился пить чай. Обычно в это время он бывал в самом лучшем настроении. Пожалуй, впервые в жизни я с таким вниманием наблюдал, как он готовит свой любимый напиток. Для него приготовление чая продолжало оставаться изысканным ритуалом, каковым оно считается в области Сахары.

Я следил за каждым его движением, подгадывая, в какой миг лучше всего к нему обратиться и завести разговор на интересующую меня тему. Нарушать его священнодействие я не собирался – ни в коем случае. Как только чай был заварен, я принялся вслух вспоминать пословицы и поговорки, посвященные путешествиям и разлуке с родиной.

Я не мог заставить себя произнести слово «Франция». Вспоминал Европу, Испанию… Я не представлял себе, как подступиться к главному. Меня охватила растерянность. От былой веры в себя не осталось и следа.

И тогда заговорил дед:

– Сынок! Франция – очень большая и богатая страна. Но и бедных в ней хватает. Жизнь там не легче, чем у нас, а может быть, и тяжелее. Денег у людей больше, и ссорятся они между собой яростнее, чем мы.

Он пристально посмотрел мне в глаза, словно давал понять: то, что он сейчас скажет, не просто важно, а очень важно. Он всегда так делал, если желал, чтобы его слова прочно засели у меня в башке. Или если считал, что должен предостеречь меня от опасности.

– Хочешь не иметь проблем – поезжай один, – продолжил он. – И пока не найдешь места, в котором тебе будет хорошо, держись ото всех подальше.

Я наконец решился заговорить о деньгах, но дед прервал меня:

– Я знаю, что ты нуждаешься в некоторых средствах. Не волнуйся, я тебе помогу. Но сначала, будь добр, объясни мне, как и с кем ты собираешься ехать во Францию.

Я посвятил его в наши планы, только соврал насчет даты предполагаемого отъезда. И сейчас же пожалел о своей лжи – его лицо светилось таким доверием ко мне, какого я никогда не читал на лицах своих родителей. Гораздо позже мне стало известно, что он отнес в ломбард свои восточные ковры и медные подносы. И раздобыл деньги, которых мне не хватало.

С первого шага

Тоска по корням,

Яростный поиск себя.

Я все еще иду к своим истокам —

И нет конца моему пути.

Мы всемером жили в маленькой двухкомнатной квартире. По вечерам я запирался в туалете – это было единственное спокойное место, где никто не мог меня потревожить.

Я считал и пересчитывал денежные купюры. После обмена динаров на черном рынке в моем распоряжении оказалось две тысячи пятьсот франков. Огромная для меня сумма. Прежде я и помыслить не мог, что стану обладателем такого богатства. Моя мать на государственном заводе получала пятьсот франков в месяц.