Александр Берзин - Портрет Ценшаба Серконга Ринпоче Страница 12

Ринпоче подчеркивал важность этого примера. Игра с силами, контроль над которыми выше наших возможностей, может привести к бедствию. Он часто цитировал Его Святейшество, который говорил, что нужно всегда помнить, что защитники Дхармы — слуги будд. Только тот, кто полностью компетентен в практике стадии зарождения ануттарайога-тантры и обладает необходимой силой, может, трансформируясь в образ Будды, повелевать защитниками. Иначе в случае преждевременного обращения к подобным силам ситуация будет такая же, как в рассказе про маленького мальчика, который зовет огромного свирепого льва, чтобы тот защитил его. Лев может попросту проглотить ребенка. Его Святейшество учил, что карма, созданная нашими действиями, — наш наилучший защитник. Кроме того, не следует забывать о защите Трех драгоценностей — Будде, Дхарме и Сангхе, духовном сообществе высокореализованных мастеров, в которых мы принимаем прибежище.

Смерть и перерождение Ринпоче

Смерть Серконга Ринпоче была даже еще более замечательна, чем его жизнь. В июле 1983 года Ринпоче занимался организацией церемонии посвящения Калачакры, которую Его Святейшество Далай-лама собирался провести в монастыре Табо в долине Спити. После этого Ринпоче заметил одному местному старому монаху, что в соответствии с тибетской астрологией это был год, грозивший препятствиями для Его Святейшества. Жизнь Его Святейшества была в опасности. Ринпоче хотел бы принять на себя эти препятствия. Он велел старому монаху никому об этом не говорить.

После этого Ринпоче ушел в трехнедельный медитационный ретрит. Затем он поехал в соседний гарнизон тибетской армии преподавать солдатам «Вступление на путь бодхисаттвы». Предполагалось, что Ринпоче будет давать учение по всему тексту постепенно, в течение долгого периода времени, но вместо этого он лишь пробежался по нему. Уезжая из лагеря на несколько дней раньше запланированного, он объяснил, что на это есть веская причина. Как раз в этот день, 29 августа 1983 года, Его Святейшество летел в Швейцарию, в Женеву, куда одновременно должен был прибыть также Ясир Арафат, председатель Исполкома Организации освобождения Палестины. Высокопоставленные полицейские были обеспокоены в связи с возможным террористическим актом, направленным против Арафата. Они предупредили, что не смогут гарантировать полную безопасность Его Святейшества.

Ринпоче и Нгаванг срочно выехали из военного лагеря на джипе, сделав короткую остановку в монастыре Табо. Ринпоче попросил Качена Друбгьяла присоединиться к ним, но старый монах объяснил, что он только что постирал свои монашеские одежды. Ринпоче сказал, что это неважно, пусть едет в исподнем, а верхнюю одежду пусть привяжет к крыше джипа, чтобы она просохла. Монах так и поступил.

Когда они углубились в долину Спити, Ринпоче напомнил Нгавангу, что он всегда наставлял его постоянно повторять мантру сострадания ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, но тот никогда не принимал это всерьез. Это был, как оказалось, его прощальный совет.

Затем они остановились у монастыря Ки. Ринпоче захотел сделать подношения. Нгаванг сказал, что уже поздно и что они могут пойти туда утром, но Ринпоче настоял на своем. Как правило, Ринпоче передвигался медленно и с трудом. При случае, однако, он вполне мог и пробежаться. Например, однажды в аэропорту, когда мы чуть не опоздали на рейс, Ринпоче бежал так быстро, что никто из нас не мог за ним угнаться. Подобным же образом как-то раз в Бодхгайе, когда Его Святейшество участвовал в коллективном чтении стотомного тибетского канона Кангьюр, Ринпоче сидел сбоку от Его Святейшества, а я сразу за ним. Когда ветер унес страницу из текста Его Святейшества, Ринпоче практически слетел со своего сиденья, чтобы тут же поднять ее с земли. Обычно же ему нужна была помощь, чтобы встать. И в этот раз в монастыре Ки Ринпоче без какой-либо помощи быстро взбежал вверх по крутой горной тропе.

После того как Ринпоче сделал подношения, монахи монастыря Ки попросили его остаться переночевать. Ринпоче отказался, сказав, что ему нужно этой же ночью добраться до деревни Кибар. Если они хотят его увидеть еще раз, им надо идти туда. Затем он быстро уехал, косвенно дав таким образом понять, что должно было вскоре произойти.

Когда Ринпоче со своими сопровождающими добрался до высокогорной деревни Кибар, они пошли в дом одного знакомого крестьянина. Человек этот был еще в поле и не ожидал никаких гостей. Ринпоче спросил, не занят ли он в следующую неделю или две. Крестьянин ответил: «Нет» и пригласил Ринпоче остановиться.

Ринпоче помылся, съел немного йогурта и затем прочел по памяти «Сущность великолепного объяснения интерпретируемого и безусловного смыслов» Цонкапы, что заняло у него около двух часов. Когда он закончил, то позвал Нгаванга и сказал, что нехорошо себя чувствует. Затем он положил свою голову Нгавангу на плечо, чего обычно никогда не делал. Теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что таким образом он тогда прощался. Ранее он отослал Чондзела в Шимлу, потому что, без сомнения, для того было бы слишком трудно наблюдать то, что должно было вскоре произойти. Он находился с Ринпоче с шести лет, и Ринпоче вырастил его как своего сына.

Нгаванг предложил позвать врача или принести какое-нибудь лекарство, но Ринпоче отказался. Нгаванг спросил, может ли он еще быть чем-то полезен, и Ринпоче попросил помочь ему дойти до туалета. Затем Ринпоче попросил приготовить ему постель. Вместо обычной желтой простыни, на которой он всегда спал, Ринпоче попросил Нгаванга постелить ему белую. В тантрической практике желтое используется для ритуалов увеличения способности помогать другим, тогда как белое — для устранения препятствий.

Ринпоче затем попросил Нгаванга и Качен Друбгьяла зайти в его спальню, что они и сделали. Потом Ринпоче лег на правый бок, в позицию спящего Будды. Но, вместо того чтобы положить руки в обычную позицию, когда левая находится на боку, а правая под головой, как он всегда делал, когда ложился спать, он скрестил их в жесте тантрического объятия. Затем он начал глубоко дышать и просто ушел из жизни, находясь, по всей видимости, в процессе медитации принятия-отдачи тонглен. Ему было 69 лет, и у него было отличное здоровье. Двумя месяцами ранее я возил его в Дели на комплексное медицинское обследование.

В этот самый момент Его Святейшество все еще находился в полете на пути в Женеву, а председатель Арафат вдруг передумал и решил отложить визит в Швейцарию. Опасность террористического акта в аэропорту была предотвращена, и угрозы для жизни Его Святейшества больше не было. Позже, однако, его автомобильный кортеж потерялся на пути из аэропорта в гостиницу. Но, в общем, Его Святейшество никоим образом не пострадал. Серконг Ринпоче успешно «принял на себя» ситуацию, представляющую собой угрозу для жизни Его Святейшества, и отдал взамен свою собственную жизненную энергию.

Отдача и принятие — это весьма продвинутая практика бодхисаттвы, когда, принимая на себя проблемы других, он отдает им взамен собственное счастье. Когда Ринпоче учил этой практике, он говорил, что нам нужно быть готовыми принять страдания других, даже если это означает пожертвовать собственной жизнью. Он всегда ссылался на пример, который приводил Куну Лама Ринпоче, когда некий человек из его родной местности принял на себя страдания другого человека, получившего травму головы, и в результате этого скончался. Когда мы спросили Ринпоче, если бы это сделал он, разве не явилось бы это «непозволительной роскошью» и огромной утратой для всех нас? Ринпоче ответил отрицательно. «Это сродни тому, — объяснил он, — когда космонавт жертвует своей жизнью ради блага всемирного прогресса. Так же как достойный пример и слава космонавта-героя обеспечивают солидную государственную пенсию его семье, так и героический пример самопожертвования ламы обеспечит духовную пищу для его оставшихся учеников».

Серконг Ринпоче оставался в состоянии посмертного созерцания ясного света в течение трех дней. Такая медитация обычно выполняется теми, кто обрел способность управлять собственным перерождением. Эта медитация является частью процесса начала новой или продолжения уже существующей линии лам-перерожденцев. Во время этой медитации их сердечная чакра остается теплой, а тело не начинает разлагаться, хотя они и прекратили дышать. Обычно великие ламы остаются в этом состоянии по несколько дней, после чего их голова резко падает и из ноздрей выступает кровь, свидетельствуя о том, что сознание покинуло тело.

Когда эти знаки появились у Серконга Ринпоче, в небе засияли радуги, а на том безжизненном холме, который был выбран для его кремации, были замечены удивительные всполохи. В монастырь Намгьял Его Святейшества Далай-ламы в Дхарамсале была послана просьба о том, чтобы монахи этого монастыря приехали на церемонию кремации. Однако делегация не смогла приехать вовремя. Монахи Спити проделали все ритуалы самостоятельно, скромно, как того и пожелал бы Ринпоче. Вскоре после этого из места кремации забил родник с чистой водой, обладающей целебными свойствами. Этот источник, находящийся там и поныне, вскоре стал местом паломничества. Ровно через девять месяцев, 29 мая 1984 года, Ринпоче принял новое рождение, там же, в долине Спити, в семье простых крестьян.