Александр Берзин - Работа с завистью Страница 3

Проблема моногамии и сексуальной неверности очень сложна и требует обсуждения множества других проблем. Мы не будем их здесь касаться. В любом случае, если наши сексуальные партнеры, особенно если это наш супруг или супруга и у нас с ними есть маленькие дети, изменяют нам или проводят слишком много времени с другими, такие эмоциональные реакции, как ревность, возмущение и собственнические чувства не помогут исправить ситуацию. Необходимо решать эту проблему более здравым способом. Крик или попытка внушить партнеру чувство вины вряд ли заставят их полюбить нас.

К тому же эти эмоциональные реакции отчасти культурно обусловлены. Например, среднестатистическая жена в традиционном японском или индийском обществе не будет ожидать, что ее муж будет проводить свое свободное время после работы с ней, вместо того чтобы, следуя нормам их общества, проводить его в компании своих друзей. Поэтому в большинстве случаев она будет довольствоваться досугом в кругу своих подруг, отдельно от компании своего мужа.

Более того, когда мы думаем, что любовь и близкая дружба могут связывать нас лишь с одним человеком, и если он или она дружит еще с кем-нибудь, то для «меня» уже нет места, — это ревность. Она основана на ощущении некоего исключительного, материального «я», такого же материального «ее» или «его», столь особенного, что мы хотим любви только этого человека. Даже если есть масса других людей, которые любят нас и кого мы любим, мы склонны игнорировать этот факт, думая: «Это не в счет».

Постоянное открытие наших сердец как можно большему числу других живых существ и признание любви других — друзей, родственников, домашних животных и т.д. — поможет нам чувствовать себя эмоционально более защищенными. Это, в свою очередь, помогает нам преодолеть возможную фиксацию на ком-то как на исключительном и неповторимом объекте любви, даже не на нас самих.

Как всеведение, так и способность любить подразумевают возможность принять всех живущих в наши сердца и умы. Несмотря на это, когда будда сосредоточивает внимание на одном человеке, он или она полностью, на 100%, концентрируется лишь на нем. Следовательно, если мы любим всех, это не означает, что любовь к каждому отдельному индивиду в нас ослабевает. Поэтому не стоит бояться, что, если мы откроем наши сердца многим людям, наши межличностные отношения станут менее насыщенными. Наши цепляние и зависимость от того, насколько полноценно каждое из этих отношений, могут уменьшиться, но в любое из них мы будем вовлечены в полной мере. То же самое верно и в отношении любви другого человека к нам, когда этот человек любит еще кого-то, и мы ревнуем, считая, что из-за этого его любовь к нам ослабевает.

Также ожидания, что существует некто, кто идеально подойдет нам, словно наша «вторая половина», дополняя нас во всех отношениях, и с кем мы сможем разделить все аспекты нашей жизни, нереалистичны. Такие ожидания основаны на древнегреческом мифе, рассказанном когда-то Платоном. В нем говорится о том, что раньше все мы были цельными и завершенными сущностями, но потом разделились пополам. Где-то на белом свете живет наша другая половинка, и истинная любовь случается тогда, когда мы находим ее и воссоединяемся с ней. Хотя этот миф и стал основой западного романтизма, он не имеет никакого отношения к реальности. Вера в это, как вера в Прекрасного Принца, который прискачет на белом коне и увезет нас, это усвоенное нами культурно обусловленное явление, характерное для западной цивилизации.

Обманчивые видимости, лежащие в основе зависти и ревности

Как мы уже убедились, ревность — это неспособность примириться с чьими-то достижениями в области, значимость которой мы излишне подчеркиваем. Завидуя человеку, достигшему, например, финансового успеха, мы хотим достичь того же вместо него. Также обсуждалась и другая вариация этой эмоции: кто-то получает нечто от другого человека, например, любовь и ласку, а мы хотим получить это вместо него.

Эта беспокоящая эмоция обусловлена двумя обманчивыми видимостями, которые создает и проецирует вовне наш ум в силу заблуждения и незнания того, как вещи существуют на самом деле. Первая — это двойственная, дуалистическая видимость кажущегося материальным «я», которое благодаря внутренне присущей ему природе достойно достичь или получить нечто, но не достигло или не получило это, и вторая — кажущиеся материальными «он/она», которые по своей природе не заслуживают этого. Бессознательно мы верим, что мир должен нам что-то, и считаем, что несправедливо, когда другие получают это вместо нас. Мы делим мир на две четкие категории: «неудачники» и «победители» и воображаем, что все люди реально существуют и могут быть обнаружены внутри «ящиков» этих кажущихся нам истинными категорий. Затем мы помещаем себя в такую четкую, статичную категорию неудачников, а другого человека — в четкую и статичную категорию победителей. Мы даже можем поместить всех людей, кроме себя самого, в «ящик победителей». Мы чувствуем себя уже не только обиженными, но и обреченными. Это приводит к фиксации на болезненной мысли: «бедный я, несчастный».

Зависть и ревность обыкновенно сопровождаются незнанием кармического закона причины и следствия. Например, мы не понимаем и даже открыто отрицаем тот факт, что человек, получивший продвижение по службе или ставший объектом чьей-то любви, мог сделать что-то, чтобы заслужить их. Более того, мы чувствуем, что мы должны получить их, не делая для этого ничего. Другой сценарий — это когда мы чувствуем, что сделали много, но так и не получили достойного вознаграждения. Наш ум, таким образом, создает вторую обманчивую видимость и проецирует ее вовне. Наш заблуждающийся ум воспринимает все происходящее так, словно оно либо вовсе не имеет никакой причины, либо причина у него одна: наши собственные действия.

Устранение обманчивых видимостей

Мы должны разрушить эти две обманчивые видимости. Возможно, наши культуры внушали нам, что движущим принципом, присущим миру живых существ, является конкуренция: стремление побеждать и выживание наиболее приспособленных. Но вполне возможно, что данный тезис ошибочен. Если же, несмотря на это, мы принимаем его, мы начинаем верить, что мир по самой своей сущностной природе разделен на взаимоисключающих друг друга победителей и неудачников. Следовательно, мы воспринимаем мир в терминах жестких концептуальных категорий победителей и неудачников и, естественно, воспринимаем себя самих в тех же концептуальных рамках.

Хотя эти концепции победителей, неудачников и конкуренции могут быть полезны для описания эволюционного процесса, нам нужно понять, что все они — лишь произвольные умопостроения. «Победители» и «неудачники» — это просто ярлыки-концепции. Это умственные категории, которыми удобно описывать определенные события, такие, например, как победа на скачках, продвижение по службе в обход другого человека, потеря клиента или уход ученика к другому наставнику. С такой же легкостью мы можем разделить людей на категории «приятный человек» и «неприятный человек», в зависимости от того, как мы определяем для себя понятие «приятный».

Когда мы видим, что все эти дуалистические наборы категорий попросту сфабрикованы нашим умом, мы начинаем понимать, что ни в «нас», ни в «них» нет ничего внутренне нам присущего, что замыкало бы нас внутри этих фиксированных категорий. Мы не являемся неудачниками по своей сути, это качество не присуще в силу нашей природы, но, думая о себе как о неудачниках, мы в конечном счете открываем истину: настоящий «я» — неудачник. Бедный «я»... Вместо этого необходимо признать, что мы обладаем множеством других качеств, кроме способности упустить клиента, тогда зачем зацикливаться на нем одном, как если бы оно являлось нашим подлинным «я».

Более того, лишь в силу ограниченности нашего ума и одержимости мыслями: «бедный я, несчастный» и «ты, негодяй» — мы воспринимаем жизненные ситуации как успехи или поражения, приобретения или потери, как случающиеся без какой бы то ни было причины или в результате совершенно иррелевантных причин. Вот почему мы думаем, что происходящее с нами является несправедливым. Однако все то, что происходит во вселенной, происходит в результате функционирования сложнейшего хитросплетения причин и следствий. Множество факторов влияет на то, что происходит с нами и с другими, и наше воображение никак не сможет вместить и учесть все подобные факторы.

Разрушая эти две обманчивые видимости («победители и неудачники» и «события, происходящие без видимых причин») и прекращая проецировать их вовне, мы освобождаемся от мучающего нас чувства несправедливости. Вместо нашей ревности остается простое осознание того, что нечто было кем-то достигнуто, такое-то событие имело место; мы упустили клиента, он ушел к кому-то другому, и теперь это чужой клиент. Это приводит нас к осознанию той цели, которую необходимо достичь. Если мы не завидуем другому человеку из-за того, что он достиг поставленной цели, мы, пожалуй, сможем поучиться тому искусству, с помощью которого он это сделал. Это даст нам возможность увидеть, каким образом достичь этого самому. Мы ревнуем и завидуем лишь потому, что налагаем на это простое осознание свои дуалистические восприятия и фиксированные категории.