Согьял Ринпоче - Книга жизни и практики умирания Страница 46

Даже такое простое упражнение, как это, может очень помочь, позволив каждому члену семьи по-своему справиться с печалью прощания.

Иногда меня спрашивают: «Что мне сказать моему ребенку о смерти родственника?» Я говорю, что нужно быть осторожным, но сказать правду. Не позволяйте ребенку подумать, что смерть является чем-то чуждым или ужасающим. Позвольте ему как можно полнее прикоснуться к жизни умирающего и честно отвечайте на любые вопросы, которые ребенок может задать. Прямота и невинность ребенка может в действительности внести мягкость, просветление, иногда даже юмор, в боль умирания. Поощряйте ребенка молиться за умирающего, и этим чувствовать, что он действительно что-то делает для помощи ему. А после того, как смерть совершилась, обязательно уделяйте ребенку особое внимание и приязнь.

К МИРНОЙ СМЕРТИ

Когда я вспоминаю Тибет и смерти, свидетелем которых я там был, меня поражает, в каком мирном и гармоничном окружении произошли многие из них. Увы, такого окружения часто нет на Западе, но мой опыт более чем двадцати последних лет показал мне, что его можно создать, если подойти к этому с воображением. Я считаю, что всегда, когда это только возможно, люди должны умирать дома, потому что большинство чувствует себя наиболее удобно именно у себя дома. А той мирной смерти, которую рекомендуют буддийские мастера, легче всего достичь в знакомом окружении. Но если кому-то приходится умирать в больнице, то вы, те, кого этот человек любит, можете много сделать для того, чтобы эта смерть была как можно более легкой и вдохновенной. Принесите комнатные растения, цветы, картины, фотографии его любимых людей, рисунки детей и внуков, или кассетный магнитофон с записями его любимой музыки, или, если это возможно, пищу из дома. Вы можете даже добиться разрешения привести детей навестить его или остаться на ночь его любимым родственникам.

Если умирающий принадлежит к буддийской или любой другой вере, то друзья могут соорудить в его палате небольшой алтарь с вдохновляющими изображениями. Я вспоминаю моего ученика по имени Райнер, который умирал в отдельной палате мюнхенской больницы. Для него сделали алтарь с изображениями его мастеров. Я был этим очень тронут и осознал, насколько глубоко Райнеру помогла созданная этим атмосфера. Учения буддизма велят нам сооружать алтарь с подношениями, когда кто-то умирает. Когда я увидел преданность и покой ума Райнера, это позволило мне понять, насколько мощным может это быть, и насколько оно способно помочь вдохновить человека превратить свое умирание в священнодействие.

Когда человек очень близок к смерти, я советую вам потребовать от персонала больницы не беспокоить его так часто и перестать брать у него анализы и т.п. Меня часто спрашивают, как я отношусь к смерти в палате интенсивной терапии. Приходится говорить, что пребывание там очень затрудняет мирную смерть, и вряд ли позволяет какую-то духовную практику в момент смерти. Для умирающих там нет уединения: они подключены к мониторам, и если у них прервется дыхание или остановится сердце, то будут делаться попытки оживлять их. Тут не будет возможности оставить тело после смерти в покое на некоторое время, как советуют мастера.

Если это возможно, вам следует договориться с врачом, чтобы вам сказали, когда для больного больше нет шансов выжить, а затем, если умирающий этого пожелает, устроить его перевод в отдельную палату, без подключения мониторов. Убедитесь, что больничный персонал знает о желаниях умирающего и уважает их, особенно если он не хочет, чтобы его оживляли, и убедитесь, что персонал также знает, что тело нужно не беспокоить как можно дольше. Конечно, в современной больнице невозможно оставить тело в одиночестве на три дня, как было обычно в Тибете, но вся поддержка, какую дают тишина и покой, должна быть оказана умершим, чтобы помочь им начать их странствие после смерти.

Постарайтесь также устроить, чтобы в то время, когда умирающий фактически будет уже на последних стадиях умирания, ему не делали никаких инъекций или любых процедур, связанных с вторжением в тело. Они могут вызвать у него гнев, раздражение и боль, а ведь крайне необходимо, как я подробно объясню ниже, чтобы ум умирающего был как можно более спокоен в моменты, предшествующие смерти.

Большинство людей умирает в бессознательном состоянии. Из переживаний состояний, близких к смерти, мы узнали тот факт, что умирающие и пациенты в коме могут гораздо больше осознавать окружающее, чем мы считаем. Во многих рассказах о переживаниях состояний, близких к смерти, сообщается о восприятиях при выходе из тела, на основе которых эти люди способны удивительно точно и подробно описывать то, что их окружало, а иногда даже и другие помещения в той же больнице. Это ясно показывает, как важно часто и добросердечно разговаривать, обращаясь к умирающему или больному в коме. Сознательная, бдительная и активно любящая забота об умирающем должна продолжаться до самых последних моментов его жизни и, как я покажу ниже, даже после.

Одна из надежд, которые я возлагаю на эту книгу, состоит в том, чтобы врачи во всем мире очень серьезно отнеслись к необходимости позволять умирающему умереть в тишине и покое. Я хочу воззвать к доброй воле профессиональных медиков и надеюсь вдохновить их найти способы сделать этот очень трудный переход в смерть как можно более легким, безболезненным и мирным. В действительности мирная смерть – это существенное право человека, наверное, более существенное, чем даже право голоса или право на правосудие; это право, от которого, как говорят нам все религиозные учения, зависит очень многое для обеспечения благополучия и духовного будущего умирающего человека.

Вы не можете оказать человеку большего благодеяния, чем помочь ему хорошо умереть.

Глава XII

СОСТРАДАНИЕ:

ДРАГОЦЕННЫЙ КАМЕНЬ ИСПОЛНЕНИЯ ЖЕЛАНИЙ

Когда вы ухаживаете за умирающими, то начинаете остро сознавать не только их, но и свою собственную смертность. Так много завес и иллюзий отделяют нас от жесткого знания того, что мы умираем; когда же мы наконец знаем, что мы умираем, и что все другие разумные существа тоже умирают, так же, как и мы, то у нас возникает жгучее, почти рвущее сердце, ощущение хрупкости и ценности каждого момента и каждого существа, а из него может произрасти глубокое, ясное, безграничное сострадание ко всем существам. Я слышал, что сэр Томас Мор, перед тем, как его обезглавили, написал эти слова: «Мы все едем на казнь в одной и той же телеге: как я могу кого-либо ненавидеть или кому-то желать зла?» Почувствовать свою собственную смертность в полную силу и полностью открыть ей сердце – значит позволить вырасти в себе тому всеохватному, бесстрашному состраданию, что питает жизни всех, кто истинно желает помогать другим.

Итак, все, что я до сих пор говорил по поводу заботы об умирающих, можно свести к двум словам: любовь и сострадание. Что же такое сострадание? Это не просто чувство симпатии или желание заботиться о страдающем человеке, не просто сердечное тепло, направленное на человека, находящегося перед вами, или острая ясность распознавания его боли и нужд, но это также постоянно поддерживаемая и практическая намеренность делать все, что возможно и необходимо, для облегчения его страданий. Сострадание не является истинным состраданием, если оно не деятельно. Авалокитешвару, Будду Сострадания, в тибетской иконографии часто изображают с тысячей глаз, видящих боль во всех уголках вселенной, и тысячей рук, что дотягиваются во все уголки вселенной, неся его помощь.

ЛОГИКА СОСТРАДАНИЯ

Все мы чувствуем и знаем что-то о благах сострадания. Но особенная сила буддийского учения состоит в том, что оно ясно показывает вам «логику» сострадания. Эта логика, как только вы ее усвоили, тут же делает вашу практику сострадания более быстрой и всеохватной, и более стабильной и обоснованной, потому что она основана на ясности рассуждения, истинность которого становится все более очевидной по мере того, как вы испытываете его на практике.

Мы можем говорить, и даже наполовину верить, что сострадание – изумительно, но на практике наши действия часто глубоко несострадательны и приносят нам и другим в основном неудачи и расстройства, а не счастье, к которому мы все стремимся.

Ну разве же не абсурдно, что все мы стремимся к счастью, но почти все наши действия и чувства прямо уводят нас от этого счастья? Не является ли это ясным указанием на ошибочность нашего взгляда на то, что такое настоящее счастье, и как его добиться?

Что, как нам кажется, принесет счастье? Хитрый, направленный лишь на себя, изворотливый эгоизм, себялюбивая защита эго, способные, как все мы знаем, порой делать нас крайне жестокими. Но на самом деле истинно как раз противоположное: цепляние за себя самого и любовь к себе, если их рассмотреть по-настоящему, наносят ущерб не только другим, но и нам самим [19].