Ларри Розенберг - Жизнь в свете смерти. Об искусстве быть живым Страница 6

После нескольких недель подобной медитации я достиг довольно высокой концентрации сознания и видел людей, и себя в том числе, прежде всего в виде скелетов. Порой мне живо представлялись и другие внутренние органы: кровеносные сосуды, желудок, кишки. Однажды меня чуть не стошнило во время еды, поскольку я живо представил себе весь путь, который проходила пища. После того как я достиг определенного мастерства, мой учитель изменил наставления. Теперь, когда я научился «разбирать» свое тело на части, он сказал: «Собери его снова. Сделай его опять красивым». И это тоже верно. Наше тело — чудо. И я «собирал» свое тело, а потом по просьбе учителя «разбирал» его снова и в этом немало преуспел.

Главная цель — научиться придерживаться золотой середины: не поклоняться телу, не привязываться к нему, но и не отталкивать его полностью. Духовная традиция полного забвения тела тоже существует — тело таким людям представляется неким препятствием, которое необходимо преодолеть. Будда некоторое время придерживался этой аскетической традиции, но в конце концов решительно отошел от нее. Он стал практиковать умеренную заботу о теле с целью его правильного использования. Излишнюю привязанность к телу он тоже отвергал, поскольку тело изменчиво и подвержено тлену.

Таким образом, нас интересует золотая середина. У каждого из нас есть тело. Никто не отрицает его существования. Просто надо помнить, что оно не вечно, а главное — не считать его своим «я». Для начала нужно проникнуться этой мыслью. Если мы будем медитировать достаточно долго, то для нас она превратится в реальность. Тело существует, оно стареет и оно никому не принадлежит.

В «Дхаммападе», древнем сборнике стихотворных афоризмов Будды*, есть отрывок, касающийся старения и уже упомянутой медитации асубха. Первая сутра обращена к женщинам — последовательницам Будды, которые были настолько легкомысленны, что приходили слушать его в веселом настроении, выпив вина. Будда обращается к ним так:

Что за смех, что за радость,

Если вы постоянно пылаете?

Окруженные тьмой,

Разве вы не ищете лампу?

Пламя, о котором говорится во второй строке, — это пламя желания, то самое, о котором Будда говорил в своей знаменитой проповеди. Весь мир, по его словам, объят пламенем жадности, ненависти и обмана. Женщины веселятся, но не понимают, насколько они порабощены своим желанием. Тьма, окружающая их, — это тьма невежества. Им следует искать свет.

Во второй строфе речь идет об известной куртизанке, которая недавно умерла. Куртизанка изображена в разные моменты своей жизни. Даже ее прекрасное лицо — очевидно, приукрашенное косметикой, — скрывает мрачное будущее.

Посмотри на приукрашенный образ,

Гноящиеся раны, покрытые гримом,

Больная, и все же предмет многих желаний,

В которых нет ничего долговечного или надежного.

* Тханиссаро Бхиккху, «Дхаммапада», перевод (Barre, Mass.: Ваrrе Center for Buddhist Studies, Dhamma Dana Publications, 1998).

«Многие желания» — это желания мужчин переспать с ней. Эта строфа дает два изображения тела: приукрашенное представление о себе и тело внутри тела, которое постоянно гниет. Стихи как бы подразумевают следующую мысль: если бы вы видели, во что в итоге превратится это тело, вы не привязывались бы к нему слишком сильно.

Третья строфа развивает тот же образ. Она написана в духе медитации асубха и возбуждает страх и отвращение к телу, чтобы предотвратить его идеализацию.

Изношенное тело,

Гнездо болезней, разлагается.

Это гнилое скопление

Наверняка распадется на части,

Поскольку жизнь окружена смертью.

Четвертая строфа посвящена еще одному виду медитации. Монахи заходят в склеп, чтобы посмотреть на тела, находящиеся в разном состоянии разложения. Они рассматривают скелеты, отдельные кости, оставшиеся от них. С течением времени кости превращаются в прах. Монахи видят этот прах. Затем пыль рассеивается, и от того, что некогда было человеком, не остается и следа.

Видеть эти кости,

Раскиданные,

Как тыквы по осени,

Пепельно–серые —

Какая в этом радость?

За этой строфой стоит следующая история: молодые монахи решили, что они стали просветленными, хотя на самом деле они достигли только определенной степени концентрации. Будда привел их в склеп, чтобы посмотреть, так ли равнодушно они будут созерцать человеческие останки. И монахи поняли, что им еще рано прекращать занятия медитацией.

Пятая строфа рассказывает о прекрасной царице, которая мало интересовалась учением Будды, но часто любовалась собой. Будда дал ей возможность посмотреть на себя со стороны и заставил царицу представить, как будет стариться ее облик, показав неизбежные перемены, которые ее ждут.

Город, сделанный из костей,

Одетый плотью и кровью,

Чьи скрытые сокровища суть

Гордость и презрение,

Старость и смерть.

Шестая строфа показывает, что закону старения и тлена подвержены даже богатые люди, что он не щадит царские семьи, также как и всех остальных людей. Кроме того, здесь идет речь о той части нашего «я», которая не стареет.

Даже царские колесницы,

Прекрасно украшенные,

Разваливаются,

Так же и тело

Становится добычей старости.

Но Дхамма добрых людей

Не стареет:

Добрые говорят об этом цивилизованным.

«Добрые» — это люди, которые знают истинную правду. «Цивилизованные» — те, кто охотно готов обучаться, люди, стремящиеся к тому, что находится вне времени.

Седьмая строфа описывает людей, не развивающихся внутренне, тех, кто созревает физически, но не духовно.

Этот неслушающий человек

Растет, как бык.

Его мускулы увеличиваются,

А ум — нет.

Восьмая и девятая строфы — самые знаменитые в «Дхаммападе». Их также называют «Победная песнь».

Чередою многих рождений я прошел

без награды,

без отдыха

в поисках строителя дома.

Больно рождаться

снова и снова.

Строитель, я вижу тебя!

Ты больше не построишь дом.

Все твои стропила сломаны,

столб опоры уничтожен,

ушедший в Бесформенное ум

достиг предела желаний.

На первый взгляд эти строфы говорят не о старении, а о смерти и воскрешении. На Западе люди не очень верят в воскрешение после смерти. Говорящий эти стихи достиг нирваны и вышел из вечного круга смерти и повторного рождения. Можно воспринимать эти строки как рассказ о том, что происходит здесь и сейчас. В земной жизни «я» снова рождается всякий раз, когда мы прикипаем душой к тому, что считаем своим, — к настроению, чувству, душевному состоянию. Такая чреда повторных рождений в буквальном смысле слова измучивает человека. Это настоящая работа по обслуживанию своего «я» с его многочисленными симпатиями и антипатиями, душевными ранами.

Именно такое повторное рождение происходит, когда мы чувствуем боль в суставах и говорим себе: «Я стар». Внезапно мы рождаемся заново, в новом обличье, чтобы испытать новые страдания. Взглянув на происходящее со стороны, мы вольны отказаться от участия в этом процессе. Тогда «я» не будет создано, дом не будет построен. Среди повседневной жизни мы можем прийти к нирване.

В последних двух строфах говорится о людях, которые не в силах выбрать между жизнью духа и мирской жизнью. Можно жить одновременно и той и другой жизнью, а можно не жить ни одной из них, не уходить в них полностью. Тогда наши дни станут однообразными и пустыми.

Не живя целомудренной жизнью

И не накапливая богатства в юности,

Они впустую тратят время, как старые цапли

На высохшем озере, где нет рыбы.

Не живя целомудренной жизнью

И не накапливая богатства в юности,

Они лежат,

Как стрелы, не попавшие в цель,

Вздыхая по старым временам.

ЧЬЕ СОЗНАНИЕ МЫ ТЕРЯЕМ?

В «Победной песни» упоминается Нерожденное, известное также и под другими названиями: Безусловное, Бессмертное, природа Будды, нирвана, наша истинная природа. Строго говоря, то же понятие появляется позднее в пяти заповедях маранасати — оно связано с самой смертью.