Алексей Панов - Школа сновидений

Панов Алексей

«ШКОЛА СНОВИДЕНИЙ»

Книга ПЕРВАЯ

Эта книга писалась так же странно, как странна наша жизнь, когда нам хватает мужества и любви взглянуть на нее несуетным взглядом. И когда это происходит, мы вздрагиваем от неведомого холодка вечной тайны, которая всегда рядом с нами и в нас: мы не знаем ничего о мире, так же как не знаем ничего о себе. Словно бы вечер опять застал нас в дороге, а мы по-прежнему очень далеко от дома. Но вопреки этому мы продолжаем жить, и изредка нас сопровождает в этой дороге чувство, что мы могли бы жить по-другому, совсем по-другому.

Иногда мы сталкиваемся с людьми или книгами, которые, наконец, волнуя нас, говорят именно об этом — о жизни по-другому. Но это лишь на первый взгляд. Потом мы узнаем: эти люди и книги называют то, что нас волнует, каким-то там мистико-оккультно-эзотерическим, и мы часто пускаемся во все тяжкие, пытаясь освоить некие зубодробительные системы или сладостно отдавая ответственность за свою судьбу некоему харизматику или просто мессии. И в это время мы забываем, что чувство, неслышно и пронзительно звавшее нас, совсем не похоже было на груду расписаний, предписаний, своды и талмуды якобы тонких законов, которые всучивают нам и называют это жизнью по-другому.

Нет-нет, некоторые из них даже по-своему красивы — как бывает красив узор трещин на солончаке, некоторые из них и на самом деле что-то объясняют, но они — совсем не о том, что нас звало, не правда ли?

Может быть, эта книга не о снах. Может быть, эта книга о том. Хотя бы изредка.

Часть I. СОН О СВОБОДЕ ИЛИ КАРТА КАРТ

В настоящее время доступные техники использования снов, в основном, представлены либо выродившимися и одичавшими фрагментами древнейших магических практик, либо узкоспециализированными интерпретационными школами постфрейдистского толка.

К недостаткам первых следует отнести игнорирование «совестного дегтя труда», необходимого наяву для того, чтобы проснуться и действовать во сне как реальности прежде всего Духа, а не арены достижения эгоистических целей новыми путями. Другой недостаток — фрагментарность этих знаний — также чреват серьезными деформациями духовного пути практикующих, так как в отсутствие цельного абстрактного ядра системы отдельные практические аспекты ее, избираемые для способа действовать в сфере Неизвестного, порождают хаос и тупики. Все это в большей степени объяснимо и тем, что энергетическая направленность древних практик, вектор их внутренней устремленности, чаше всего в той или иной мере, а иногда полностью, противоречит модальности времени, в котором мы живем. Именно поэтому многие древние практики вообще, а не только сновидческие их аспекты, зачастую не дают результатов сейчас или дают, но совершенно непредвиденные. Структура момента такова, что энергетическое положение нашей планеты изменилось весьма существенно (если не в принципе, то, во всяком случае, в своих качествах). Изменения эти будут возрастать.

Вторая группа техник, являющих собой почти целиком недостаток или временное недоразумение, заведомо ограничила себя лишь аспектом интерпретации снов как проявлений скрытых проблем «подсознания», понимаемого к тому же достаточно узко и низко. В целом эти постфрейдистские школы невольно представляют дела таким образом, что сны снятся как бы лишь в том случае, если подсознание ущемлено. Здесь игнорируется магическая реальность снов как движения человеческого духа в иных мирах и измерениях, а также реализационные аспекты сновидений, то есть бессознательное или волевое воздействие сновидцев на повседневность.

Кроме того, никуда не исчезла и продолжает здравствовать народная интерпретационная традиция, которую отличает от двух предыдущих подчеркнутый акцент на предсказательной стороне интерпретации. Масса издающихся и переиздающихся сонников, перегруженных устаревшими шаблонами и архетипическими трактовками, продолжает эти традиции.

Между тем, нарастающий обшесоциальный интерес к сно-видческой жизни человека требует пересмотра и синтеза всех актуальных и периферийных знаний накопленных человечеством. Модальность настоящего и настающего времени такова, что необходим не только синтез этих знаний на ином качественном уровне, — необходимо и рождение нового языка, адекватно описывающего эти изменения реальной неизвестности. Подобной попыткой и является наша книга.

Правила игры и сновидения

Понять — значит упростить.

А. и Б.Стругацкие

Одна сновидящая во сне попала, по ее словам, очень высоко, и там золотоволосые, высокие и извечно знакомые некто долго и ласково учили ее. Затем один из них коснулся ее лба, сказал: «А теперь спи,» — и в тот же миг она проснулась здесь, в своей постели на девятом этаже.

«Ты мне никогда не снишься, дышу Тобой наяву. Снятся все остальные, и это — дурные сны».

Мы спим, когда бодрствуем здесь, и просыпаемся в краткие миги ясных снов.

Катастрофическое самоотождествление с материальным планом Земли, на которой по тем или иным причинам мы воплотились, блокирует нашу истинную память. Мы не можем вспомнить действительные правила великой, прекрасной и страшной Игры, в которую мы когда-то согласились играть по своей воле, Игры, в которой каждая сущность — одновременно и игрок, и карта, и выигрыш, и проигрыш, и сама Игра. Но мы довольствуемся не Игрой, а играми, игрушками, возней в песочнице.

Почему?

«Жизнь есть сон». Но есть и дополнительная версия: нынешнее наше положение есть следствие одного из ходов в Игре, и не исключено, что ход был достаточно удачным. Но время не спит, Игра продолжается, пора делать следующий ход. Пора просыпаться.

Но прежде должен быть усвоен и понят смысл и урок предыдущего хода, переместившего нас сюда, в этот мир, в это положение. В основе Мира и миров лежит Тайна, о которой можно сказать совсем немного: она, по определению, не может быть разгадана. Тайна есть мать Игры, ибо любая игра невозможна без риска и неизвестности. Риск и неизвестность — это то, что делает мир живым, то есть свободным.

Каждый мир имеет привычку быть бесконечным. У любой бесконечности есть свои способы длиться, не утомляясь при этом окончательно, потому что любое окончание есть начало. Все способы длиться основаны на одной из функций тайны, связанной с инерционностью, сопротивлением материи и пространства, с темнотой, косностью, незнанием, забвением, сном, беспамятством. Все перечисленные понятия не отягощены в данном контексте никакими негативными ассоциациями, потому что — повторимся, — потому что отражают фундаментальное свойство Мироздания иметь длительность, переходящую в бесконечность. Тайна, по всей видимости, существует вовсе не для того, чтобы мы ее разгадывали, — как вызов ее воспринимает только наш ум. У Тайны иные функции в мире, на которые можно лишь весьма косвенно и косноязычно указать некоторыми метафорами: например, можно сказать, что назначение тайны в мире сродни балкам в доме, которые поддерживают и скрепляют крышу и потолок, о которых никто не может знать лишь одного: когда именно и почему они рухнут.

Уровни достоверности

Любой человек хотя бы раз в жизни переживает момент, когда происходящее с ним и весь окружающий мир воспринимаются с исключительной яркостью и полнотой как настоящее, достоверное, истинное, наполненное светом смысла и высшего смысла до мельчайших своих частиц. Подобное происходит изредка и в наших снах.

Именно такого рода переживание становится отправной точкой, которая дает возможность понимать бывшие до этого переживания и восприятие действительности как относительно достоверные — т. е. как более блеклые, отрывочные, бессмысленные, неистинные.

Однако при наличии возможности развиваться именно по точкам достоверности — идти по пунктиру, образуемому ими — человек обнаруживает некую структуру достоверности, обладающую как определенными уровнями, так и сложнейшим единством точек, как бы образующих ее.

Не останавливаясь подробно на обстоятельствах, делающих подобное продвижение наиболее благоприятным, отметим лишь одну из самых труднодостижимых сторон достоверности: ее подвижный характер, т. е. то, что она является живой, оставаясь благодаря этому совершенной и точной во всех своих проявлениях.

Очевидно, что достоверность — это некое качество бытия, более или менее доступное нашему восприятию и дающее ему естественную направленность[1]. Мы не затрагиваем здесь пространственный аспект достоверности, т. к. более всего интересен аспект именно качества бытия, и, прежде всего, способы определения уровня достоверности, или, используя метафору о чистоте золота, — возможности определения пробы золота.