Даниил Андреев - Железная мистерия

Даниил Андреев

Железная мистерия

Драматическая поэма

От автора 

«Железная мистерия»{1} предполагает читателя,  уже  знакомого  с  книгою «Русские боги». Мистерия связана с нею общностью темы, центральные образы первой  книги   —    демиург   Яросвет,   Навна,   демон   великодержавной государственности уицраор Жругр — остаются главенствующими и  во  второй.

Для читателя, незнакомого с первой книгой, некоторые подробности Мистерии могут показаться непонятными, особенно в начале чтения.

Действие разворачивается в многослойном пространстве. Из этих  слоев, расположенных горизонтально, особенное значение имеют три.

Средний слой —   арена  событий  условно-исторического  плана.  Это  — картина большого города на морском берегу. Центром его  служит  Цитадель; справа от нее — пятиглавый собор, слева  —   дворец  Августейшего.  Вокруг этого  архитектурного  ансамбля  кварталы  богатых  домов  с   колоннами, обширные районы многоэтажных громад  и  лачуг,  фабричные  предместья.  В отдельных случаях становятся  видными  как  бы  крупным  планом  площади, гавани, монументы, залы общественных зданий, рынки, подземелья, заводские цеха. Открытый к морю, город оцеплен со стороны материка полукружьем стен с несколькими воротами.  Далее  простирается  равнина,  в  свою  очередь, окаймленная скалистым хребтом. Один из концов этой горной дуги обрывается крутым мысом в море невдалеке от города. По  мере  хода  действия  пейзаж этот претерпевает значительные изменения.

Под этим слоем на больших глубинах расположен Нижний  слой  Мистерии; это —   подобие  некоторых  миров  инфрафизики,   связанных   со   Средним историческим слоем  общностью  протекающих  там  процессов.  Нижний  слой становится видимым лишь минутами,  когда  перебегающие  световые  вспышки пронизывают его  частично  или  насквозь,  а  Средний  слой  охватывается полутьмою. В  остальное  время  оттуда  доносятся  лишь  шумы  и  голоса. Человеческого обличая существа Нижнего слоя не имеют; однако у  некоторых из них, мельчайших, можно заметить  отдаленное  сходство  с  человеческою формой.

Третий  слой.  Вышний,  остается  невидимым,  за  исключением  редких мгновений. Но голоса оттуда доносятся также: вначале — очень редко, потом — чаще.

Вступление

Я не знаю,              какой воскуривать Тебе ладанИ какие           Тебе присваивать                           имена.Только сердцем благоговеющим Ты угадан,Только встреча с Твоим сиянием предрешена. 

Твои тихие,               расколдовывающие                               силыОтмыкают            с неукоснительностью часовСлух мой, замкнутый от колыбели и до могилы,Зренье, запертое от рождения на засов. 

Совлекаемая               невидимыми                          перстами,Все прозрачнее                  истончающаяся                               ткань,И мерцает за ней — не солнце еще, не пламя,Но восходу его предшествующая рань. 

Поднимаешься                предварениями                             до храмовНа вершинах               многонародных                            метакультур,Ловишь эхо перводыхания Парабрамы{2}В столкновении                  мирозданий                            и брамфатур. 

И я чувствую                в потрясающие                             мгновенья,Что за гранью                 и галактической,                                 и земной,Ты нас примешь, как сопричастников вдохновеньяДля сотворчества                    и сорадования                                 с Тобой. 

И, разгадывая                 вечнодвижущиеся                                знакиНа скрижалях                метаистории                           и судьбы,Различаю и в мимолетном, как в Зодиаке,Те же ходы миропронизывающей борьбы. 

Дух замедливает у пламенного порога:Он прислушивается, он вглядывается в грозу,В обнаруживаемый                    замысл                          Противобога,В цитадели              его владычества —                               там, внизу; 

Он возносит свою надежду и упованьяК ослепительнейшим                      соборам                             Святой Руси,Что в годину непредставимого ликованьяОтразятся             на земле,                      как на небеси. 

Катастрофам               и планетарным                            преображеньям —Первообразам, приоткрывшимся вдалеке —Я зеркальности                  обрету ли                           без искаженьяВ этих строфах на человеческом языке? 

Опрокинутся               общепризнанные                             каноны,Громоздившиеся веками, как пантеон;В стих низринутся —                       полнозвучны                                  и многозвонны —Первенствующие                  спондей                         и гиперпеон. 

И, не зная ни успокоенья, ни постоянства,Странной лексики обращающаяся пращаРазбросает              добросозвучья                           и диссонансы,Непреклонною                диалектикой                           скрежеща. 

Не отринь же меня за бред и косноязычье,Небывалое это Действо благослови,Ты, Чьему             благосозиданию                           и величьюМы сыновствуем                  во творчестве                               и любви.

Акт 1. Вторжение

Осенние сумерки.

Смутный шум улиц.  Порывы  ветра  доносят  из-за  городских  стен,  с равнины, то падающий, то поднимающийся  гул  народного  множества.  Очень издалека  видим  редкие,  вздрагивающие  пятна:  то  ли  свет   в   окнах разбросанных по равнине деревень, то ли костры боевого стана.

Во дворце Августейшего{3} — танцевальная музыка.

— Mesdames — a doite!          — Messieurs — a gauche! [1]         — Вы чуете легкую гарь? —— Ah!..         как обаятелен,                       как пригож         Сегодня                наш государь!Во дворцовых подвалах — радение.И-эх, наваждение…              — Ох,                   ни зги…— Подь женишок-Саваоф{4}:                          лей!                              жги!             Хлынь          в зло,       в грех…— Ты накати-налети,                       друг —                             дух!— Ты заверти-подхвати,                       слей                             двух —             Трех?          — Сто!       — Всех!

На окраине — старинный монастырек. Келья  Прозревающего.  Он  средних лет. Сидит в кресле, откинув голову на спинку и закрыв глаза.

Голос невидимого даймона [2]

Видишь ли суть                  сквозь пятна       Мечущихся личин?Слышишь ли голос невнятный       Со дна пучин?

Прозревающий

Улавливаю, но размывчиво… смутно…       взор еще застит мгла…Мнится — в геенне вручают кому-то       родившемуся —                   дар зла.

Тонкий, как нить, вздрагивающий голос из глубины

Развенчивай               Царство         Пред концом!Оскверняй               Церковь         Бубенцом!Прилепись               К клиру         Алтаря!Подрывай               Веру         В трон царя!

Во дворцовой зале появляется Августейший в сопровождении хлыстовского «саваофа».  Оркестр  рассыпается  стаей  взвизгов.  Дамы  упархивают   за колонны.