Сатсварупа Даса Госвами - Медитация на Прабхупаду 3 Страница 10

В полной мере мы можем выразить свои чувства только в обществе преданных. «Только подумайте: в течение миллионов лет мы проживали жизнь за жизнью, то возносясь до небес, то опускаясь до самого дна. Теперь наступил кульминационный момент нашего существования: мы получили возможность общения с чистым преданным и можем подготовиться к возвращению домой, к Богу. Давайте же не упустим этот шанс!»

Прабхупада любил использовать сокращения для некоторых выражений. Одним из его любимых сокращений было П.М., что означало «просто мошенник». Он говорил, что можно изготовить значки с буквами П.М., и дарить их соответствующей категории людей. Прабхупада сказал, что даже президент Индии - «человек из разряда П.М.».

Свамиджи знал, через что нам приходилось проходить, превращаясь «из хиппи в хэппи»1. Однажды он сказал мне: «Когда ты выходишь из храма на улицу, можешь надевать на шею свои четки. Если ты, конечно, не стесняешься».

«Что означает С.М., Свамиджи?»2.

«Нет, не С.М., - сказал Свамиджи. - Я сказал: «Не стесняешься». Если ты не стесняешься».

Прабхупада имел в виду, что было бы хорошо носить четки на шее - если я не стесняюсь быть преданным.

Чтение в обирапй Господа ЧыЬтнт

2.8

Мне не хочется читать, но я сажусь и пытаюсь это делать. Постепенно я начинаю слышать, как Господь Чайтанья объясняет сваям-пракашу и вайбхава-пракашу.

Суть в том, что у Бога множество форм, но Его изначальный облик - гопа-мурти…

Я молюсь во время чтения:

«Пусть это знание станет истиной для меня,

пусть оно не исчезнет, подобно декорациям, я хочу быть с Кришной на Голоке Вриндавана».

Я читаю дальше и думаю:

«Может мне стоит на этом остановиться и посмотеть, не пришла ли новая почта?» Нет, я возвращаю свой ум назад и читаю еще десять минут.

Зачем останавливаться, если все идет хорошо?

Сидя под этой благословенной лампой, слушай, чему учит Господь Чайтанья.

У тебя нет больше никаких дел и тебе не нужно делать никаких заметок, ибо никто не спросит тебя:

«А что такое сваям-пракаша?»

Просто читай, маленькая душа, и молись о познании Голоки Вриндавана, «которая разделена на три части:

Матхуру, Двараку и Вриндаван…»

2.9

Во время моего последнего визита в бостонский храм, мне захотелось съездить посмотреть на два первых храма, открытых в этом городе. Прабхупада посещал их четыре раза. Холодным, серым утром, через несколько дней после Рождества, Баладева отвез меня туда.

В бывшем магазинчике на Гленвилль авеню Прабхупада побывал два раза. Впервые он приехал в Бостон в 1968 году и пробыл здесь целый месяц, живя в доме на Честер-стрит. Три раза в неделю он приезжал в храм и читал лекции. Второй раз он приехал сюда в 1969 и пробыл около десяти дней. На этот раз он жил в комнате студенческого общежития через дорогу от храма. Присутствие здесь Прабхупады не пропитало весь этот храм, как было в некоторых других его тиртхах, но, тем не менее, он прочитал здесь несколько лекций.

Я стал мысленно возвращаться в прошлое еще до того, как мы подъехали к храму на Гленвилль авеню. Лишь завидев бостонский университет, я вспомнил речь Прабхупады, произнесенную в часовне Марша. Проехав университет, мы доехали до Гарвард-стрит, а затем свернули на Гленвилль авеню. Соседи здесь всегда недолюбливали нас. Четырехэтажные жилые дома по обе стороны улицы стоят, как и прежде, а вдоль тротуара припарковано множество автомобилей. Серое небо над головой напомнило мне о том, что Бостон всегда был холоден с нами, однако от Прабхупады всегда исходило тепло.

Чем ближе мы подъезжали к зданиям, тем уродливее они казались. Наконец мы проехали бакалейный магазин и остановились у дома 95 по Гленвилль авеню. В 1967 году подростки разбили окна в храме, и после этого мы забили их коричневыми щитами. Прошло двадцать три года, а эти щиты по-прежнему здесь. Новый владелец установил стальные жалюзи, которые опускаются на ночь. Я подумал: «Мы могли сделать то же».

Баладева остановил машину перед храмом. Мы сидели молча. Здесь мало что напоминало о сознании Кришны. Даже «офис» Прабхупады в Чиппиваде, в Нью-Дели, сохранил гораздо более сильные вибрации его присутствия. Придя туда, вы можете легко вызвать в памяти картины прошлого. Однако Гленвилль авеню была такой же, как всегда, - заполненной грязными студентами. Прабхупада называл их вид «жалким». Новые хозяева использовали бывший храм для музыкальных репетиций. Баладева спросил меня, хочу ли я пройти внутрь. Я ответил, что нет.

Я вспомнил, как стекло из разбитого окна попало мне в голову. Я вспомнил, как приходил с работы и видел, как рисует свои картины Джадурани, сидя на полу; Прадьюмна входит, садится рядом со мной и ест разогретый прасад. Я не вспомнил Прабхупаду - помню лишь чувство благодарности ему за то, что он приехал к нам.

Пока мы стояли у обочины Гленвилль авеню, мне вспомнился роман Джемса Болдуина «Если бы Биль-стрит могла говорить». Это современная версия Ромео и Джульетты. Название подразумевает, что, если бы улица могла говорить, она рассказала бы о любви, о радостях и страданиях. И если бы Гленвилль авеню могла говорить, она рассказала бы о том, как Прабхупада шел сюда, минуя шесть кварталов, от Честер-стрит. Она рассказала бы, как унылый магазинчик, похожий на гараж, был превращен в храм Кришны. Гленвилль авеню наверняка сказала бы, что те дни были самыми лучшими за всю ее историю. Все началось с телеграммы Прабхупады из Индии, брошенной в наш почтовый ящик: «Я очень рад тому, что у вас есть место в Бостоне для проповеди студентам».

Если бы Гленвилль авеню могла говорить, она рассказала бы о том, как несколько учеников Прабхупады приехали сюда и покрасили это помещение, чтобы превратить его в храм. Благодаря тому, что они пели Святое Имя, это место стало на некоторое время духовным миром. Через некоторое время храм закрылся. Если бы этот магазинчик умел говорить, он вспомнил бы о том, как Прабхупада в течение месяца читал здесь вечерние лекции и проводил киртаны. Именно здесь он дал первую брахманическую инициацию в ИСККОН, следуя указанию Бхактисиддханты Сарасвати Тхакура.

Когда Прабхупада впервые вошел в магазинчик, на нем была шапочка Свами, и он выглядел как летчик в кабине самолета. В первый вечер комната была битком набита людьми, однако после нескольких разгромных лекций, разбивающих все иллюзии (в ходе которых Прабхупада прошелся и по «трансцендентальной медитации»), количество слушателей резко сократилось.

После одной из лекций он спросил меня: «Ты хочешь показать мне здание?»

«Да, Свамиджи!» Мне было тогда двадцать восемь лет, и у меня никогда не было собственного дома, и мне никогда не приходилось покупать газовые котлы. Итак, счастливый, я стал показывать ему то, что нам удалось сделать.

«Вот так, Свамиджи, мы обогреваем здание. А здесь мы принимаем душ».

«У вас нет горячей воды?»

«Нет, Свамиджи».

Весь магазинчик был увешан картинами Кришна-лилы, и Прабхупаде это, несомненно, понравилось. Обходя здание, мы сияли от счастья.

Всю зиму мы служили Прабхупаде в разлуке. Землю покрывали полуметровые сугробы, но снег продолжал валить, не переставая. С карнизов свисали длинные сосульки.

По воскресеньям магазинчик наполнялся студентами, и мы пели, танцевали и пировали. В остальные дни к нам практически никто не приходил. Мы написали письмо Прабхупаде, и он ответил, назвав нас «благородными людьми» и «пророками». Когда Прабхупада посетил нас во второй раз, местные вандалы участили свои атаки, и Прабхупада сказал, что это место не слишком подходит для храма и нам лучше переехать.

Во время второго посещения он поженил три пары, проведя свадебную церемонию. С приездом Прабхупады жизнь в храме оживилась. Мы были так рады приезду Прабхупады, что даже не замечали безумств наших соседей. Энергия просто била из молодых преданных ключом, и они призывали каждого, кого встречали: «Повторяйте Харе Кришна, приходите на лекции нашего духовного учителя». Многие преданные — Де-вананда, Вайкунтханатх, Прадьюмна, Рукмини, Шара-дия и Джахнави - уже были последователями индийских гуру еще до приезда Прабхупады, и другие тоже искали духовности. Теперь их лица стали прекрасными и сияющими, однако грязные сердца бостонских студентов все равно не откликались на их призывы. По-крайней мере, мы раздали много прасада.

Через полчаса начало темнеть, и я попросил Бала-деву поехать ко второму бостонскому храму. Я вспомнил, как мы переезжали туда. На Гленвилль авеню мы прожили два года, но затем домовладелец повысил плату и стал требовать, чтобы мы заключили договор еще на два года. По наивности я не был уверен, что нам удастся найти другое место, но Гирирадж, который тогда только присоединился к Движению, настоял на поиске лучшего помещения. Как раз незадолго до того, как истек срок нашего договора, мы нашли новое помещение. Оно находилось на Норт Бикон-стрит, и в течение некоторого времени этот храм был самым большим храмом ИСККОН в мире. Здание стоило семьдесят тысяч долларов, и мы рискнули взять ссуду, рассчитывая выплатить ее за счет увеличения распространения журналов «Обратно к Богу». Прабхупада был горд нашей смелостью и посоветовал другим храмам «поступить так же, как они сделали в Бостоне».