Людмила Шапошникова - Мудрость веков Страница 103

Странничество, самобытная форма русского мессианства, замешанного на христианском учении, сыграло важнейшую роль и в Духовной революции России и в ее социальной Революции.

Само же это мессианство явилось результатом тех сложных духовных процессов, которые происходили в народном мышлении и сознании. Идея мессианства подобна, по выражению Н.А.Бердяева, молнии, «сходящей с духовного неба»[661].

Она приходит из Высшего мира и носит тот огненный характер, которым обладают и мысли, творящие целую эпоху. Пророческая, странническая и скитальческая, ангельская Русь, радикально влиявшая на русскую мысль, не имела ничего общего с Русью «сытой», инертно-косной, «отяжелевшей в своей национальной плоти <…> охраняющей обрядоверие, с русскими, довольными своим градом, градом языческим, и страшащимися града грядущего»[662].

Светлый Град был символом того Царства Божьего, о котором говорил Христос и его апостолы, символом жертвенного служения всему миру в великом и благородном деле освобождения этого мира от зла и страданий. Светлый Град породил в сознании народа идею духовного подвига во имя ближних и дальних своих. «Именно этому великому народу (русскому, — Л.Ш.), — писал Н.К.Рерих, — дано и великое слово подвиг. Ни в одном ином языке нет такого понятия во всей его возвышенности и поступательности. Подвиг дан тому, кто может устремляться во имя общего блага. Русский народ уже много раз доказал свое бескорыстие и потому он удостоен и подвига. В подвиге народ сбережет свои сокровища»[663].

И хотя на снеговых вершинах и холодных ветрах этого крайнего полюса удерживались немногие, его энергетика составляла главный стержень духовного пространства России. «Странник Светлого Града» жил в русских мыслителях, крупных писателях, российских героях, во всех тех, кто независимо от своего социального или материального положения был готов принести свою жертву на алтарь правды, кто понимал культурно-исторический смысл общего блага, кто стремился искренне и бескорыстно к Грядущему Граду. «Странники Светлого Града» были тем духовно опережающим элементом, который содействовал в огромной степени продвижению народа в том пространстве, где действовала Космическая эволюция человечества.

Такого интенсивного духовного процесса не знала ни одна страна мира на протяжении последних веков нашей истории. Эволюционное творчество несло предощущение мировой роли России, ее энергетического воздействия на Космическую эволюцию человечества. «В грозе и молнии, — писал Н.К.Рерих, — кует народ русский славную судьбу свою. Обозрите всю историю русскую. Каждое столкновение обращалось в преодоление. Каждое разорение оказывалось обновлением. И пожар и разор лишь способствовали величию земли русской. В блеске вражьих мечей Русь слушала новые сказки и обучалась и глубила свое неисчерпаемое творчество»[664].

Таков был духовно-энергетический фон России, на котором формировался национальный дух ее народа. Без учета этой реальности невозможно понять нашу страну — ни ее прошлое, ни настоящее, ни будущее.

Мессианское сознание, драгоценный кристалл русского духа, было тем магнитом, на котором эволюция стала создавать энергетику нового планетарного мышления XX века. Именно в ней, в этой энергетике был заложен тот импульс, который привел к кардинальным сдвигам в сознании человека.

В XX веке в поле русской истории и культуры началась Духовная революция. Ее предвестником было явление в XIX веке русской литературы и искусства. Их расцвет был подобен яркой звезде, взошедшей на небе мировой культуры.

Русская литература этого периода была во многом пророческой. Она несла в своих образах и словах правду о судьбе России, ее грядущей истории, движениях национального духа ее народа. Пушкин и Лермонтов, Достоевский и Лев Толстой, Островский и Чехов, Лесков и Тургенев, Гончаров и Некрасов — блестящая плеяда писателей мирового значения. Они ввели в культурный оборот страны новые понятия, новые этические и эстетические меры. «Красота спасет мир», — скажет Достоевский. И как бы в ответ на это последуют удивительные живописные плотна великих русских художников Репина и Сурикова, Поленова и Левитана, Иванова и Врубеля, Верещагина и Шишкина и, наконец, совсем еще молодого Рериха. Такие понятия, как Красота, Любовь и Свет, вошли в духовный обиход России через искусство, в самом широком смысле этого слова. «Только искусство выводит нас, — утверждал один из известных писателей России Всеволод Иванов, — из замкнутого круга нашего существования, только оно дает нам крылья, отрывает нас от силы этого земного притяжения, а также и от границ пространственно-временных, показывая бескрайние, невыразимые словами перспективы.

Россия первая из всего мира осознала это объединительное значение искусства. Все взлеты, все падения своей изумительной судьбы, все ее чаяния, предчувствия ее души, ее пророческие вдохновения черпала она из искусства»[665]. Искусство в российском энергетическом пространстве становится средством или методом познания окружающей действительности. Его красота, его нездешняя глубина преображали внутренний мир человека так же, как это могут делать философские или научные идеи.

Начало XX века было озарено огнем первой мировой войны, который заполыхал на фоне уже начинавшейся Духовной революции. Взаимодействие этих двух энергетических систем сообщило духовный импульс одной и привело к бесславному разрушительному концу другую. Первый результат был замечен немногими, второй — коснулся миллионов, ввергнув их в страдания, нищету и кровь. «С 1914 года, — писал Н.К.Рерих, — человечество пришло в космическое беспокойство <…> Все поднялось. Все поехало»[666]. Ощущая это «космическое беспокойство», Рерих понимал, что судьбы народов приведены в движение таинственными энергетическими изменениями, произошедшими в самом Космосе. «Космическое беспокойство» предвещало не только войну, но и качественные эволюционные изменения. Художник тогда написал несколько пророческих полотен, сюжеты которых получили реальное истолкование позже. Мысли Рериха звучали в унисон с размышлениями крупнейшего русского философа Н.А.Бердяева, представлявшего целую плеяду русских философов Серебряного века, в которую входили такие выдающиеся мыслители, как П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков, И.А.Ильин, В.С.Соловьев и другие. Мысль этих философов как бы возникла из лона русской литературы и искусства XIX века и синтезировала в себе все то, что внесли последние в духовное поле России.

Работы этих философов были самобытны, в них отсутствовало традиционное подражание западным школам. В центр своих исследований они выдвинули человека, особенности его духа, эволюционную его судьбу и роль Высшего во всем этом. Старое мышление, старые подходы уже не могли ответить на многие вопросы, которые ставили перед Россией и миром события космического масштаба. Философы Серебряного века ощущали это со всей остротой, над ними уже неслись космические ветры Духовной революции. Русские мыслители понимали необходимость «перейти в иное идейное измерение»[667]. Это «идейное измерение» было связано с иным подходом к проблемам духа, материи, Космоса.

«Углубленное сознание, — писал Н.А.Бердяев, — должно прийти к идее космической общественности, т. е. общественности размыкающейся и вступающей в единение с мировым целым, с мировыми энергиями»[668].

Наряду с новой философией в России формировалась и новая научная мысль, тесно связанная с научным «взрывом» 20-х годов, который был также неотъемлемой частью Духовной революции. «Взрыв» разрушил старые представления, начался процесс пересмотра ценностей и создания новой модели Вселенной, которая никак не отвечала прежним методологическим взглядам. Наиболее талантливые, с развитой интуицией русские ученые, такие как В.И.Вернадский, К.Э.Циолковский, А.Л.Чижевский, В.М.Бехтерев и другие, пробиваясь сквозь новую, еще неведомую информацию, нащупывали первые вехи грядущего энергетического мировоззрения. Они понимали, что единство человека, планеты, Вселенной, о котором знали еще в древности, есть энергетическое единство. В те годы В.И.Вернадский уже писал о необходимости новой науки, «более современной, чем современная, более терпимой к новым идеям и новым завоеваниям человеческого гения»[669]. Вернадский и те ученые, которые шли в едином русле научной мысли с ним, смотрели по иному на научную методологию, расширяли ее рамки до осознания реальности космической Беспредельности. «Научно понять — значит установить явление в рамки научной реальности — Космоса»[670], — утверждал Вернадский. Согласно этим взглядам, человек переставал быть лишь биологическим объектом, он становился космической сущностью, несущей в себе всю сложность энергетики Вселенной. К.Э.Циолковский писал и говорил об одухотворенном Космосе, о разумных силах в нем, о необоримой воле Вселенной, об иерархии высокоразвитых существ. Он утверждал, что материя человечества, пройдя через многие ступени Космической эволюции, обретет энергетические качества лучистой материи. «Воля человека, — отмечал ученый, — и всяких других существ, высших и низших, есть только проявление воли вселенной. Голос человека, его мысли, открытия, понятия истины и заблуждения есть только голос вселенной»[671]. Циолковский как бы слушал эту Вселенную и нес долетавшие до него знания людям своего века.