Владимир Шмаков - Священная книга Тота ВЕЛИКИЕ АРКАНЫ ТАРО Страница 116

«Что человеку самое страшное? — он сам».

Чем глубже уходит в себя человек, тем решительнее рвутся все связи, сковывающие его с миром внешним. Одиночество жуткое, страх и печаль в нем растут безраздельно, и чем больше стремится он из ложного страха вновь воссоздать единение с внешним, тем быстрее связи все рвутся.

«О пойми, о пойми, о пойми,

В целом свете всегда я одна!»

«Кто измерил себя, кто спустился до самых низин? О, там бывает еще страшнее, там темный провал, там стоны и скрежет!»

Внутреннее самосознание, ощущение своей индивидуальной личности, являющееся генезисом мира человеческого, служит, вместе с тем, источником, из которого рождается как самоотрицание, так и разрушение всех ценностей и новое их воссоздание. Будучи источником всякой силы, человеческое Я в то же время оказывается источником своего отрицания, высшей степенью всякой слабости. Одно и то же Я творит и рассуждает; одно и то же Я познает и отрицает это познание; одно и то же Я чувствует и в этом чувстве находит эфемерность всякого чувства вообще. Человек силен, поскольку он связан с Высшим, человек всемогущ, когда он черпает силу из Него, но наряду с этим человек раб своей собственной мощи и он сам себя трепещет. Источник всякого счастья, всякой благости есть, вместе с тем, и кладезь бездонный страданий. Человеческий дух есть все, он все в себе содержит, он есть и колыбель и цель бесконечная, но куда бы ни пошел он, он нигде себя найти не может. Он всюду и везде, а потому нельзя найти его в каком-либо определенном месте, но куда бы ни обратил человек своего взора, — он всюду вечно встречает веяние своего духа. Вот почему цель человека — это неустанно собирать разрозненные отблески своего Атмана, синтезировать их и объединять в гармоническом самосознании. Средь бурь и влечений, стремлений различных, радость и горе, победы восторг и горечь упадка, в едином томлении, в искании вечном, человек все должен объять. Средь всего разнообразия, средь смены кумиров, в беспрерывной цепи мыслей и чувств, испытующий дух человека должен найти единую цель, единый закон.

«И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму».

«Можно выпить океан до последней капли; можно до основания срыть гору Меру; можно глотать огонь. Но, о Всеблагий! труднее всего этого приобрести власть над своим разумом!»

Аркан V учит о Первоверховных Законах, по которым протекало как эманирование Целым Его отдельных аспектов, так и утверждение каждой монадой своего относительного мира. Он раскрывает доктрину, что в самой индивидуальной монаде, поскольку она эманирует сознание в Мир Бытия, происходить раскол, и из нее рождается бинер двух людей иероглифа Аркана. Он учит, что человек постольку живет истинной жизнью личности, т. е. ощущает свою индивидуальность, поскольку в его духе происходит этот раскол; чем больше человек убеждается в этом разделении в самых недрах существа своего, тем больше приближается он к своей конечной цели. Вместе с тем, каждый из этих типов души человека в отдельности есть nonsense, и, дополняя отрицанием друг друга, они друг друга утверждают. Соединение их в одно — это потеря личности, потеря индивидуальности и возврат в Целое для сна без грез и без сознания. Высшая степень разделения — это высший расцвет начала индивидуальности, это высший рост сознания, это слияние с Целым, оставаясь самим собой. Аркан XV, являясь подобием и низшим аналогом Аркана V, учит о той же великой доктрине, но раскрывает ее под новым углом сознания в иной плоскости мысли. Аркан XV представляет собой учение о мировом начале оформливания закрепления мгновенных результатов, о планомерности развития и последовательности отдельных процессов. Аркан V рассматривает двух типов человека, поскольку они являются аспектами единого высшего начала, представляемого иерофантом иероглифа. Он учит о незыблемости этой двойственной системы как основе человеческой жизни, он дает доктрину неразрывности их бытия. Аркан XV рассматривает механизм их жизни, позволяет изучить законы их взаимодействия и их отношения к плоскости эволютивного сознания.

Система V и XV Арканов раскрывает отношения между Эго Абсолютным и Эго относительным в особой, ей одной свойственной плоскости. Эго Аркана V — это Абсолютное Эго, проектирующееся на два абсолютных же экрана, утверждаемые стихийными бинерами. Этот тернер целиком лежит в Области Абсолютного, но их соотношения, свойства и связи лежат вне индивидуальной монады и проистекают из общих макрокосмических законов. Эго Аркана XV, — Эго сознаваемое, наоборот, лежит в области относительного, и законы его бытия и развития не только неразрывно связаны с личностью, но именно из ее индивидуальности проистекают. Аркан V гласит об «Я есмь» как об основной первоверховной истине, которая не должна и не может быть доказана. Аркан XV гласит об «Я есмь», которое может быть и должно быть доказано. «Cogito ergo sum» — вот доктрина этого Аркана. В Аркане V сознание и «Я» неразрывны. Божественная монада имеет и Божественное Сознание; проникая все и все наполняя, это сознание не может быть ограничено от Я, которое есть тоже все. В Аркане XV сознание и Я раздельны, они обусловливают друг друга, они освещают друг друга, они связаны между собой, но связаны не тождественностью, а лишь тем, что каждая в отдельности есть лишь майя. Сознание — это экран, освещаемый светом, проходящим через «Я», но этот свет течет лишь постольку, поскольку Я общим сознанием освещается. Монада Аркана V сознает свое «Я» непосредственным чувством, она не может выйти из ощущения его; человек Аркана XV изучает свое Я при помощи последовательного отождествления его с частичными аспектами.

Подобно Творцу мироздания, Который стал Мыслить Себя в частях Своих, человек Аркана XV грезит, он ищет себя вовне себя и, видя свои отражения, он принимает их последовательно одни за другими за свою сущность и именно таким путем создает своп состав, т. е. осуществляет процесс творчества своего относительного мира. Начало, мощью которого человеческое сознание отделяется от уже созданных аспектов Я и переносится во вне их, и есть то, о котором гласит Аркан XV.

Бытие индивидуальной монады в себе самой, как аспекта Целого, утверждается ее проектированием на два экрана и созданием двух типов человека Аркана V. По аналогии с этим, царство майи и сознание человека в нем утверждаются новым расколом монады, о котором гласит Аркан XV. Человек вечно тяготеет в высь, но в этом стремлении его останавливает начало, учение о котором и составляет доктрину этого Аркана. Свободное сознание, освещая какой-либо комплекс представления и стремясь перейти к какому-либо другому, всегда следует методу частичного обобщения. Известная группа представлений синтезируется и сознание подымается вверх, пока не достигнет того кадмического узла эволютивной системы линий аналогий, из которого в его некотором другом аспекте путем последовательной дифференциации и выводится новая желаемая группа представлений. Иначе говоря, свободное сознание перемещается не путем опыта, а методом естественного вывода по принципу долженствования. Если бы сознание было совершенно свободно и не встречало бы в своем стремлении к синтезу никаких препятствий, оно могло бы подняться до Высшего Центра и вывести всю совокупность мировых представлений непосредственно. Именно наличие такой свободы и характеризует Божественность развития, ибо только при Божественном Совершенстве она возможна и Ему равнозначуща. Начало, о котором гласит Аркан XV, ставит предел этой свободе, и посему сознание с одного комплекса представлений на другой может перейти лишь в том случае, когда обе группы синтезируются в доступном кадмическом узле. Чем совершеннее человек, тем более отдаленные группы представлений он может между собой связывать. Под шагом сознания я понимаю расстояние наибольшее возможное, в одном плане между двумя комплексами представлений, которое сознание может непосредственно перейти. Если два комплекса представлений лежат дальше одного шага, то человеческое сознание непосредственно от одного к другому перейти не может; оно должно выискать некоторую среднюю группу представлений, между ними лежащую, или несколько таковых, и постепенно переходить от одной к другой. Когда два представления лежат на расстоянии менее одного шага, то, очевидно, переход от одного к другому совершается не во времени, — колебания сознания вверх и вниз совершаются мгновенно, ибо знание причины и следствий — есть синоним возможности их одновременного обхватывания. Наоборот, когда сознание должно пройти несколько шагов, то формулирование посредствующих представлений лежит во времени, ибо из первого кадмического узла переход ко второму потребному совершается не автоматически, а путем попыток и выбора того среднего комплекса представлений, который ближе всего приводит к искомой цели. Итак, переход сознания на один шаг лежит в области созерцания, переход на несколько шагов — в области мышления. То начало, которое помогает выискивать промежуточные группы представлений, я называю началом логики.