Философия сознания без объекта. Размышления о природе трансцендентального сознания - Франклин Меррелл-Вольф Страница 13

определенно подпадают под иную классификацию (или классификации). У них всех преобладает эмоциональное сознание, тогда как познавательные интересы и способности могут быть (хотя и не обязательно) мало развиты. Такие мистики самовыражаются почти всецело на языке искусства или через образ жизни, а не в терминах философских систем. Видимо, интеллектуальная сторона их мистического сознания вполне подчинена эмоциональным (в некоторых случаях – даже чувственным) ценностям.

13. Нетипичные особенности. Проявления переживаемого мною трансцендентного сознания в некоторых отношениях отличаются от типичного мистического опыта. В частности, я не знаком с таким хорошо описанным классом психических проявлений, как «автоматизм». По-видимому, моя психическая организация не соответствует тому типу, который требуется для обретения подобного опыта. Я никогда не слышал слов, как бы произнесенных с иного уровня бытия и облаченных в реальные звуки. Даже мысли никогда не казались пришедшими ко мне извне. Я мыслил глубже и проницательнее, чем это было прежде возможно для меня как личностного человека, но ощущение сокровенного единства с мыслью стало еще полнее, чем когда-либо в прежнем личном мышлении. Мои мысли никогда не были менее медиумичными. Ранее личностные мысли у меня часто бывали отражением результатов чужого мышления; я ими пользовался, хотя они и не стали вполне моими. В этом есть своего рода медиумизм (хотя в данном смысле практически каждый становится медиумом на время, а многие всегда таковы). Строго говоря, мысли, рождавшиеся в Постижении, были немедиумичны, поскольку они были моими, но более чем личностно моими.

Я не сталкивался с «автоматическим письмом» – моей рукой никто никогда не водил. Все, написанное мною, является результатом моих собственных мыслей и сознательного отбора слов и грамматических конструкций. Теперь мне гораздо легче находить подходящие слова и верные конструкции, но сознательное усилие в процессе выбора требуется всегда[43].

В поле «энергии Жизни» понимание глубже и острее, чем в «заниженном» состоянии, но это разница в степени, а не два настолько разных и несвязанных друг с другом состояния, чтобы низшее сознание не могло понять того, что написано под руководством высшего. Когда низшая фаза сознания действует сама по себе, понимание достигается не так легко и улавливается не вся полнота представленной мысли. Но в простой попытке понять низшая фаза более или менее легко сливается (в какой-то мере) с высшей. Данный эффект аналогичен суперпозиции двух световых лучей, каждому из которых я тождествен, а результатом становится обостренное сознание, которое неким не вполне ясным для интроспективного анализа образом одновременно и относительно, и трансцендентно.

Состояния Постижения у меня никогда не были связаны с так называемым фотизмом. Они определенно были светоносными, и для выражения существенного качества более высокого сознания я часто пользовался словом «Свет», но – в смысле некой просветляющей силы в сознании, а не физического света, воспринимаемого глазами. Буквально считаные разы я наблюдал что-то вроде свечения в дремотном состоянии полусна, но в периоды более глубоких постижений не было ничего подобного.

Никогда я не сталкивался и с тем, что обычно называют ясновидением. Может быть, такому опыту препятствует сила моей интеллектуальной заинтересованности. У меня есть определенный интерес к подобным переживаниям, и если бы они у меня возникли, то я счел бы их ценным объектом для изучения. Но я не стал бы их терпеть, если бы за них пришлось расплачиваться возросшей неразберихой в понимании. В то же время ясновидение как будто довольно часто связано с мистическим раскрытием – скорее как правило, чем как исключение. Есть даже тенденция считать ясновидение синонимом мистицизма. Однако они не только не тождественны, но даже не всегда связаны друг с другом.

Я обнаружил, что между психическим опытом и интеллектуальным Постижением есть весьма существенное отличие. Трансцендентное Сознание в высшем смысле разумно, но на своем уровне совершенно безлично. Чтобы установить некую корреляцию между личностным сознанием и трансцендентным состоянием, требуется посредничество активного и сознательного агента. Очевидно, что таким агентом может быть (и чаще всего бывает) иррациональная часть того, что индивид более или менее сознает. Но посредником может быть и интеллект, которому мало свойственна (или не свойственна вовсе) сознательная корреляция с иррациональной психикой. Кажется практически очевидным, что эффекты, проявившиеся в личностном сознании этими двумя путями, не сходны по форме.

14. Если считать экстаз состоянием сознания, непременно требующим транса, тогда достигнутое мной состояние сознания, которое я назвал «трансцендентным Постижением», экстазом не является. Однако есть основательная причина полагать, что экстаз (или его индийский эквивалент – самадхи) не обязательно связан с трансом. Здесь все дело в принципах классификации. Если считать определяющими различимые внешне признаки и симптомы, тогда экстаз, как его обычно понимают, является трансом или чем-то вроде него. Но если классификацию основывать на внутренних ценностях сознания, то можно найти великолепные доказательства вхождения в экстаз (самадхи) без транса[44]. Второй тип классификации кажется мне более предпочтительным, так как внешние симптомы транса характерны не только для экстаза в высшем смысле, но и для совершенно иных внутренних состояний сознания: истерии, медиумизма, гипнотизма.

Сравнительное исследование показывает, что реализованные мною интеллектуальные и сознательные ценности имеют чрезвычайно много общего с тем, что Плотин отмечает в качестве характеристик экстаза. Я нашел заметное совпадение своих нынешних взглядов с учением Будды и философией Шанкары. Но ни тот, ни другой не считали транс необходимым условием состояний, которые они называли дхьяной и самадхи (хотя Будда, как будто, не имел принципиальных возражений против использования транса в качестве средства достижения высших состояний сознания). Представляется достаточно ясным, что состояние индивидуального организма имеет лишь второстепенное значение, тогда как определяющими являются другие факторы.

Что касается меня, то я никогда в жизни (помимо сна) не терял объективного сознания. Седьмого августа, во время своего Постижения, я постоянно сознавал свое физическое окружение и мог сознательно управлять движениями тела. Более того, я не пытался остановить деятельность ума, но просто в значительной степени игнорировал поток мыслей. Однако было определенное «угасание» объективного сознания – как если бы прикрутить фитиль керосиновой лампы, не погасив ее целиком. В результате я оказался в смешанном состоянии: и здесь, и «Там», но объективное сознание было менее острым, чем обычно. Весьма вероятно, что если бы транс полностью остановил поток объективного сознания, то сосредоточенное внутреннее состояние было бы полнее и острее, но мой личный опыт не позволяет сказать об этом что-то определенное[45].

Литература, посвященная мистическим состояниям, явственно обнаруживает их быстротечность. Часто это состояние очень кратковременно; говорится, что оно редко достигает пары часов. Конечно, единственной фазой подобных состояний, дающей основания для измерения времени, является та их часть, которая