Вячеслав Сурикатов - Путь от себя к себе Страница 18

Мои размышления прервал Билл, который подытожил собрание: «Спасибо вам друзья, что делитесь сокровенным. Мне жаль, что не все нашли свое истинное счастье, но мы идем вперед и обязательно придем вместе к цели».

Все стали быстро расходиться, а библиотекарша не спеша встала со своего места, и пошла к вешалке, где сняла серое пальто и надела его. Я обратил внимание на ее дрожащие руки, изможденное от бессонницы лицо и, только тогда понял, где видел этот потупленный взгляд полный страдания и боли, но со скрытой ненавистью ко всему человеческому роду. Лора тихонько подкралась ко мне и стала рядом, а тем временем я продолжал наблюдать за женщиной в сером пальто. Ее левую руку трясло сильнее, и в основном она все действия делала одной рукой, перекладывая всю нагрузку на правую руку. Одевалась не спеша: застегнула пальто на все пуговицы (которое было потрепано временем), затем нерешительно остановилась у зеркала и оглядела себя, ее что-то явно беспокоило, но гордо подняв голову, она делала вид, что не замечает нас. Она демонстративно достала из сумочки шелковый шарфик и повязала на тонкую шею. Закончив, пошла к выходу, и проходя мимо меня, процедила сквозь зубы одно единственное слово, от которого у меня защемило в груди: «Помоги».

Просьба, прозвучавшая из уст этой заносчивой на вид женщины, была так неожиданна, что я не нашелся, и не смог ей сразу ответить. И пока я стоял в задумчивости, то пропустил тот момент, как библиотекарша незаметно выскользнула в дверь.

— Нет, посмотрите вы на нее! Нет, ты видел ее? Она изрядно достала своим присутствием? Ты узнал ее? — засыпала меня вопросами Лора.

— Да.

— Узнал?

— Кажется, да.

К нам подошел Билл, его отсутствующий взгляд ни о чем не говорил. Вот всегда так, он умел уходить от прямого ответа.

— Ну что, Джим, что скажешь? — спросил он как бы, между прочим.

— А что ты хочешь услышать от меня? — съязвил я в ответ.

— Ты же сказал, что узнал ее? — напрямую и уже не скрывая своего интереса в этом деле, полюбопытствовал Билл.

— Мне кажется…

— Тебе не кажется, это Елизавета Андреевна! Тот самый библиотекарь, у которой мы провели злополучную ночь, помнишь? — настаивал на ответе уже не Билл, а тот другой, что сидел в нем — инспектор Джеймс.

Мне вспомнились сны, которые я бы с удовольствием забыл, но эти «зияющие дыры» вместо глаз, не выходили из головы. Ее дочь хотела меня прикончить, но вовремя успел ее нейтрализовать, и передо мной отчетливо всплыли детали жуткого сна.

— Мы узнали, что эта девочка одержима и установили за ней слежку. А вот найти ее мать в реальной жизни на деле оказалось непростой задачей, — пояснил куратор.

— Что мне делать? Разве от меня что-то зависит в этом вопросе?

— О, это личный выбор и предоставлен он тебе: либо убить, либо излечить, но последнее мне кажется маловероятным, — пока Билл говорил, я непрерывно смотре на него: сжатые при разговоре губы, прищуренные глаза на секунду выдали тайный замысел и хищно заблестели от радости, но внешне он выражал невозмутимость.

— Хорошо, я сделаю это.

Его астральное тело поднимается над физическим, и замирает в ожидании, что произойдет что-то. Когда человек спит, его внутренний мир отдыхает, а жизненно важные органы набираются сил, чтобы завтра вновь вступить в борьбу за жизнь, но случается так, что человек даже после сна чувствует себя усталым и разбитым. Объясняя это тем, что не выспался, человек жаждет следующего момента для отдыха, и этого требует организм. Мало кому приходит в голову, что пока он отдыхал, его астральное тело боролось похлеще физического.

О существовании «Собирателей» узнал не так давно, и это те, кто собирает «Спящих» в одну компанию и гонит на «бой». А есть еще «Астралы» — люди желающие познать сны, и пытающиеся манипулировать астральным телом. В редких случаях им удается диктовать условия в ваших снах, ведь есть еще мы — «Координаторы». Откуда берутся сны? Сны — это путешествие, на которое не придется затрачивать средств. Тут уж кому как повезет. Детям мы загружаем цветные сны, и даже взрослея, чаще всего, они продолжают жить там и со своими переживаниями не торопятся расставаться. Старики — это «рабочая сила». «Собиратели» не щадят их, гонят по разным мирам, пока не загонят вовсе. Старики, из моих наблюдений мудры и богаты жизненным опытом, поэтому часто выходят из таких игр самостоятельно, т. е. просыпаются. Но, к сожалению, не все такие «продвинутые», некоторые стараются бороться с тем, о чем не имеют ни малейшего представления.

Я хотел бы изменить сны, но это не мной придумано, поэтому мне приходится принимать все, как есть. Убить кого-то во сне — это равносильно тому, что убить наяву. Астральное тело не вернется, а это значит, что душа будет вынуждена покинуть тело.

Предпочел поговорить с Елизаветой Андреевной лично. Добравшись до квартиры, где жила библиотекарша, позвонил в дверь.

Продолжительные трели звонка должны были раздражать так сильно, что человек бы не выдержал и открыл дверь, но мой случай видно стал исключением. «Вероятно, никого нет дома»: подумал я и собрался уходить, но услышав шаркающие шаги за дверью, стал ждать. Дверь открылась.

— Заходите, — вежливо произнесла хозяйка квартиры.

Вошел. Она указала мне на кресло в гостиной, а я непокорно присел на эксклюзивный диван у окна, заваленный мягкими вышитыми вручную подушками. Все это время наша молчаливая беседа сопровождалась исключительно жестами.

— Чай, кофе? — сделав долгую паузу между словами, спросила хозяйка.

— Кофе.

Елизавета Андреевна принесла две чашки и поставила на стол. Одна из чашек была кофейной, другая чайной. Усевшись в кресло напротив меня, тут же встала; видно что-то вспомнив, ушла в кухню, и после некоторого отсутствия, принесла сахар и сливки. Она снова села в тоже кресло и стала внимательно листать журнал, попивая из чайной чашки кофе, не обращая внимания на меня, как будто я вовсе отсутствовал. За все время она не проронила ни слова. Я смотрел на предложенный и успевший остыть кофе, но не предпринимал попыток что-либо говорить, тем более что-то делать.

— Вы хотели поговорить с моей дочерью? — нарушила тишину библиотекарша.

— А она здесь? — искренне удивился я.

— Да, но «благодаря» Вам, она больше не разговаривает.

— Почему вы так решили? — возразил в ответ и увидел, как она напряглась всем телом.

— Вы заперли ее, не помните?

Я промолчал, так как не знал, что ей ответить.

— А я вот помню. Сейчас ее позову, — сказала она и ушла в соседнюю комнату.

Через пару минут Елизавета Андреевна вывезла кресло-каталку, в котором сидела девочка, лет пятнадцати, она была точной копией своей матери. Девочка смотрела в пол, а я смотрел на нее. На ней был джинсовый комбинезон, белая майка с длинными рукавами и выглядела вполне современно, но то, что она прикована к коляске, было печально. Мне стало жаль ее, но не знал, чем могу ей помочь.

Я встал, подошел к ней и присел рядом так, чтобы увидеть ее глаза. Осторожно взяв за руку, почувствовал, как они пылают жаром. И мне показалось, что у меня все получается, и мы станем друзьями. Девочка медленно подняла голову и посмотрела на меня: ее глаза застилала пелена, но скрыть черные, как смоль зрачки от меня, было невозможно. Никогда не видел раньше подобного. Посмотреть в такие глаза равносильно тому, что заглянуть вглубь темного тоннеля, откуда нежданно может появиться поезд. И я увидел этот ослепляющий свет, выглядевший так, будто в меня выстрелили огненным шаром.

— Ш-ш-ш…

Резко отпрянул в сторону от той, к кому минуту назад испытывал чувство жалости, которое теперь сменилось ненавистью. Людям не нравится, когда их пугают и это заложено природой с самого детства. Елизавета Андреевна кинулась успокаивать дочь, она плакала по-настоящему.

— Вам лучше уйти, — показала она мне жестом.

В ответ я кивнул и ушел. Мозг лихорадочно искал ответы по поводу случившегося, перебирал немыслимые варианты, где нужного так и не нашлось, но зато появился страх, которого давно не испытывал.

Вернулся домой, где и застал Клариссу, которая поджав ноги под себя, сидела в моем кресле. Она была в одной футболке, опять же принадлежащей мне, на которой большими буквами было выведено NIKE. Увлеченно листая модный журнал для девчонок, который часто приобретала в газетных киосках, не заметила, как я вошел. Все еще стоя на пороге, смотрел на нее и восхищался красотой, которая пленила и не отпускала меня, по сей день. Ее смуглая кожа когда-то была белоснежной, но сейчас она была совершенно другой. Это солярии сделали ее неузнаваемой. «Что она нашла во мне?»: подумал я, и видно вторгшись в ее пространство мыслей, дал обнаружить себя.