Владимир Федоров - Служители трёх миров Страница 18

Наши амулеты в своем подавляющем большинстве — маленькие мешочки (гри-гри), наполненные ингредиентами, названия которых ничего не скажут непосвященному человеку. Если вскрыть мешочек (чего я бы не в коем случае не советовала делать), то можно обнаружить в нем раковины каори, разноцветные порошки, кусочки дерева, лепестки цветов и т.п. Дело в том, что магия вуду очень, если так можно выразиться, природная магия. У нас говорят, что вуду не может существовать без четырех основных составляющих: воды, растений, камней и раковин. Каждый из амулетов строго индивидуален — сделан для конкретного человека для решения его конкретных проблем. Поэтому даже количество и цвет тех же, например, лепестков или семян играет большое значение. А главное, в момент вручения амулета его будущему владельцу, проводится небольшой, но очень важный ритуал. В ходе последнего человека показывают духу, могущему помочь в решении проблемы, и проводящий ритуал просит у духа ashe (благословения).

— Судя по тому, что вы проводили посвящения в свою религию, у вас были ученики-неофилы из россиян. Есть ли они сейчас и как вы с ними занимаетесь?

— Занимаюсь ли я обучением? Если вы имеете в виду классную комнату, парты и строгий голос, вещающий об основах бытия и трудностях профессии ведьмы, то нет. Но если говорить о большем, то меня окружает много заинтересованных людей. Во-первых, это коллеги по Знанию. Мы неизбежно учимся друг у друга, так сказать, перенимаем опыт. Хотя каждый из посвященных обладает своим Знанием и местом в иерархии. Но бывает и так, что человек приходит просто за помощью. Приходит раз, другой и остается. Он присутствует при ритуалах (насколько это возможно), дышит воздухом другого мира, слушает завораживающие мелодии и впитывает через кожу, мозг, душу атмосферу знания и понимания основ. Если он просто любопытствующий, то, оглядевшись и поняв, что это не его ипостась, может уйти. Но те, кто избраны и не гнушаются даже очень простой работы, те, кто жаждут прикоснуться и ощутить ранее непознанное, вот они-то в итоге и становятся учениками. Безусловно, очень многое зависит от изначальной способности к магии, от личной чувствительности личности и предрасположенности к психологическим изысканиям. От этого зависит и время погружения в процесс. Но иногда человеческие качества личности, безусловно способной, мешают стать ей тем, кем бы она могла стать — личные амбиции, переоценка легкости общения с другими мирами и недопонимание меры ответственности за это. Бывают и заведомо слабые духом люди, которые не выдерживают такого накала страстей и такого нестандартного образа жизни.

Никто не может выбрать нашу стезю, чтобы побаловаться и бросить. Ведь нельзя шагнуть в бездну и так просто воспарить над ней. Знание приходит не сразу, а бывает, что и не приходит вообще. Но общение с людьми и магами остается на всю жизнь и заставляет острее чувствовать чужую боль и сопереживать проблемам других.

Конечно, можно создать коммерческую структуру и "качать" деньги с обучающихся. Но можно косвенно, своим примером, своим знанием, своим бережным отношением к другой хрупкой душе приобщить желающих к удивительному и таинственному миру познания добра и зла, верности и вечности. Каждый выбирает свою судьбу, я могу помочь человеку понять себя.

— Легко ли быть карибской ведьмой? И вообще, насколько опасное это дело в смысле постоянного общения с духами (в том числе темными), различными силами, магами-противниками?

— Начнем со второго вопроса. Однозначно, иногда бывает смертельно опасно. Возникают ситуации, когда ошибки или переходы за грань дозволенного могут окончиться очень трагично, и только уважение ко всем названным силам, знания и интуиция могут спасти от непоправимого.

На второй вопрос отвечаю предельно откровенно: быть карибской ведьмой очень и очень нелегко. Погружаясь в пучину других миров, изо всех сил стараешься сохранить душевное равновесие для помощи страждущим. Это сумасшедший ритм на грани возможного и невозможного, это образ жизни, образ мышления и чувствования. Они и делают тебя, в сущности, одинокой в мире обычных людей. А ведь надо жить и повседневной жизнью, той же, которой живут все вокруг, — есть, спать, любить... Поверьте, это очень трудно для человека, которому дано ведать. И еще: когда ты знаешь то, чего не знают другие, как ни прискорбно, но ты часто обречен на непонимание. Ох, как непросто и как прекрасно быть карибской ведьмой!.. На этой красноречивой фразе Хелены Сантерия мы и закончим главное повествование о "дочери Леопарда и девы Марии", но еще не раз вспомним ее в контексте рассказа о шаманизме — огромном и древнем всепланетном дереве, одной из ветвей которого и является вуду.

ШАМАНИЗМ ДЕЛО ЦАРСКОЕ, ИЛИ ОШИБКА ИВАНА ГРОЗНОГО

Вы, наверное, знаете, что первый российский император Петр Великий болел и умирал долго и мучительно. Теперь известны и обнародованы и обстоятельства его недуга: Петр страдал воспалением мочеполовых путей и отложением в них камней, что явилось результатом бурно прожитой молодости и походных лишений. Явные признаки болезни проявились в 1722 году, во время персидской кампании, а к осени 1724 года стал ясен окончательный диагноз. Петра все чаще буквально валили с ног страшнейшие боли в пояснице, а пользовавшие его заморские лекари ничем не могли помочь, кроме запоздалых рекомендаций вести умеренный образ жизни. Подобные советы вкупе с туманящими разум страданиями и неурядицами в ближнем окружении заставляли императора в бешенстве колотить докторов дубинкой и бессильно скрежетать зубами. А после того как Петр, спасая в ледяной воде Финского залива простых матросов, жестоко простудился, болезнь окончательно приковала его к постели.

Тогда-то, по сути, хватаясь за соломинку, император и пересмотрел свои религиозные взгляды. Меньше десятка лет назад он лично записал в воинском уставе: "Если кто из служивых будет чернокнижник, ружья заговорщик и богохульный чародей, такового наказать шпицрутенами и заключением в оковы, или сожжением". В примечании уточнялось, что костер полагался явно входящим в связь с дьяволом и прочими темными силами. И вот теперь этот же самый человек начертал и спешно отправил в губернский город Тобольск (тогдашнюю столицу Сибири) указ с требованием срочно прислать к нему лучших якутских шаманов, о силе которых он был, вероятно, хорошо наслышан. А если оставаться до конца точным, то император продублировал свое же распоряжение от 26 июня 1722 года, где он уже приказывал сибирскому губернатору князю Черкасскому отправить из Якутска в Санкт-Петербург дворянина Дмитрия Кычкина с "четырьмя шаманами, и шитыми рожами, и знающими писать и читать по манджурски и никански". Тогда, видимо, императором, скорее, двигало любопытство, чем только что проявившаяся болезнь, и указ без должного контроля оказался заволокичен и не выполнен. И вот теперь было "велено де дворянина Кычкина со определенными по Указу ему с шаманы и с шитыми рожами указанным числом с семьями выслать в самой скорости, в чем и подписаться ему, дабы он Кычкин, по Его Императорского Величества Указу, трактом своим ехал с великим поспешанием, нигде не медля ни часа под опасением жестокого штрафа..." Современному читателю, конечно, непонятно, что за "шитые рожи" упоминались рядом с шаманами и были также затребованы на берега Невы. Так вот, под ними, как обнаружил автор этих строк в одной из старых книг, подразумевались тоже шаманы, но не якуты по национальности, а тунгусы, которые славились не меньшей силой и в ту пору в качестве отличительной особенности еще носили характерные татуировки на лицах. Подобные татуировки делались путем продергивания окрашенных нитей под кожей лица, отчего и родилось соответствующее времени выражение "шитые рожи".

Однако как ни строг и скор был указ, но он все же опоздал и оказался в Якутске уже после смерти Петра. Шаманы не получили шанса помочь своему "далекому белому царю-солнцу", а вот смогли бы они или нет избавить императора от болезни, — об этом мы поговорим чуть позже.

Видимо, не зная, как посмотрит на приезд в столицу подобных "гостей" новый наследник престола, дело с отправкой отложили и стали о нем забывать. Но в 1729 году юный Петр II, склонный к забавам и развлечениям (или фактически правящие за него Долгорукие) вдруг вновь потребовали Кычкина с его подопечными в Москву, куда переместился царский двор. Комиссары якутских улусов (так еще задолго до большевиков называли начальников на местах) спешно бросились поднимать "реэстры" с именами ранее определенных для столицы шаманов, но выяснили, что "оные тунгусы, которые требуюца", кочуют где-то в тайге. И тогда в одних улусах бросились на поиски означенных в списке, а в других стали лихорадочно искать им замену. Кычкин же, не желая ударить лицом в грязь перед государем, устроил в Якутске строгий конкурс среди кандидатов и через посыльных вопрошал комиссаров о присланных: "А подлинно ли они имеют за собой действительное шаманство? А лутче их шаманством в ведомстве того острога других не имеютца ль?" Что касается самих шаманов, то многие попытались скрыться от столичной славы в родных лесах, и кое-кому это удалось. Дабы и другие не последовали их примеру, Кычкин распорядился посадить всех отобранных им под стражу, а беглецам учинить сыск. Интересно и очень примечательно, что в одном из первоначальных "реэстров" среди прочих значились "шаманы же Якутского города, тамошние уроженцы, русские люди Федор Турбин, Семен Рубачев".