Е. Кузьмишин - Калиостро и египетское масонство Страница 18

Эти объяснения могут быть довольно близки к истине, но, с другой стороны, они могут быть и ошибочны, потому что, к несчастью, они не основаны на должном исследовании происходившего во время сеансов, так что они являются скорее гипотезами, чем действительно объяснениями. Кроме того, они далеко не полны. Целый ряд поразительных явлений, происходивших во время опытов Калиостро и описанных госпожой фон дер Реке, что отчасти отражено в приведенном выше документе, она даже не пытается объяснить, и в тех случаях, когда она даже пытается найти объяснение, ее комментарии зачастую противоречат фактам, изложенным в самом тексте мемуаров до этого. Например, ее предположение, что медиум был предварительно выбран и подготовлен Калиостро, противоречит ее же записям, сделанным ранее, из которых следует, что Калиостро не особенно настаивал на выборе данного конкретного ребенка на роль ассистента, предоставив выбор медиума другим. Также ее теория о том, что видения были не чем иным, как рисунками на листах бумаги, разложенных перед мальчиком в определенном порядке, не соответствует ее же утверждению, что в нескольких случаях тип видения, которое должен был увидеть мальчик, предлагали Калиостро сами участники сеанса в ходе этого, так что мальчик не мог услышать ничего из сказанного ими.

Однако почти нет сомнений в том, что магические сеансы Калиостро в значительной степени состояли из ловко показанных фокусов. Он признался в этом сам. В своем «Мемуаре…», написанном во время суда по делу об алмазном колье в Париже, он полностью описал трюки, которые применял на точно таком же сеансе, который он провел по просьбе прославленной мадемуазель де ла Мотт, где роль медиума играла мадемуазель де ла Тур, и заключил это описание следующими словами: «Мог ли я предвидеть тогда, что это светское развлечение однажды будет представлено суду как сеанс черной магии, кощунственная профанация христианских таинств?»87.

Но если мы склоняемся к тому, чтобы поверить фактам, изложенным в мемуарах госпожи фон дер Реке, то необходимо признать, что во время пребывания в Курляндии Калиостро не только демонстрировал ловкие и мастерски подготовленные фокусы, но и в определенной мере пользовался своим даром гипноза и ясновидения.

Впридачу к основанию адоптивной ложи в Митаве, где им был фактически разработан ритуал Египетского масонства, к многочисленным магическим опытам в присутствии избранных членов этой ложи Калиостро знакомил своих последователей с масонством и магией в частных беседах и лекциях, которые читал узкому кругу более развитых учеников, посвященных в таинства, которыми он притворялся, что владеет. В этих лекциях, которые он читал на плохом французском, но с большим энтузиазмом, в основном, он рассуждал о тайных магических знаниях88. Чтобы дать общее представление о сути и предмете этих лекций и в то же время показать, в каком удивительном душевном состоянии, очевидно, пребывали его слушатели, если воспринимали их всерьез, я представил в Приложении А перевод отрывков из одной такой лекции, записанной госпожой фон дер Реке в 1779 г.89

Впрочем, иногда, особенно под конец пребывания в Курляндии, Калиостро, казалось, совершенно забывался и рассказывал на лекциях о магии в такой манере, что слушатели начали подозревать его в занятиях черной магией, или рассуждать на темы, которые никак не были связаны ни с магией, ни с масонством90.

Однажды во время обсуждения шестой главы первой книги Моисея (стихи 2 и 4) он поведал об основах демонологии, что сильно травмировало нравственные чувства его слушателей91, а на другой лекции, прочитанной вскоре, он внезапно начал рассуждать о любви между полами и зашел так далеко – несмотря на присутствие нескольких женщин – что давал рекомендации, с помощью которых женщин, которые не отвечают на любовь мужчины, можно якобы склонить даже к телесной любви с помощью магии92. Когда удивленная публика начала протестовать против лекций такого рода и потребовала объяснений, он признал свою ошибку (или рассеянность) и прибег к своему обычному оправданию, а именно сказал, что лишь испытывал своих приверженцев. Тем не менее доверие к нему некоторых последователей значительно пошатнулось, особенно госпожи фон дер Реке. После этих лекций и того, как она узнала о его жестоком обращении со слугой (его безжалостно избили и указали на дверь за незначительный промах), госпожа фон дер Реке пришла к убеждению, что Калиостро пал жертвой злых духов, и наотрез отказалась выполнить его убедительную и настоятельную просьбу сопровождать его и его супругу в поездке до Санкт-Петербурга, на что раньше она согласилась93. Таким образом, из-за собственных грубых просчетов Калиостро потерял влиятельную покровительницу и был вынужден отправиться в Санкт-Петербург в обществе лишь жены и слуг, хотя его и снабдили рекомендательными письмами от нескольких руководителей курляндского масонства, таких как братья фон Медем и обербургграф фон де Ховен, которые до последнего оставались его поклонниками.

Калиостро в Санкт-Петербурге

Калиостро приехал в Санкт-Петербург осенью 1779 г. и оставался там до апреля 1780 г.94

Первый его визит в столице России был к барону Генриху-Карлу (Карлу Александровичу) Гейкингу, к которому у него было сердечное рекомендательное письмо от одного из своих ревностынх почитателей из Курляндии обербургграфа фон дер Ховена. Барон Гейкинг родился в Курляндии в 1751 г. и после продолжительного и серьезного обучения в Германии поступил на службу в Прусскую, а позднее – в Российскую армию. В 1779 г. он был майором русской гвардии95. Он оставил после себя интересные мемуары, в которых, в частности, описывает свою первую беседу с Калиостро следующим образом96.

Барон Гейкинг, хотя и был масоном и носителем высшей степени Ордена Строгого Послушания, гордился своим образованием, особенно в области материалистической философии, и встретил Калиостро с некоторой враждебностью.

– Я прощаю вам ваш скептицизм и невежеств, – сказал ему Калиостро, – ибо вы лишь неофит в Ордене, несмотря на все масонские титулы. Если бы я захотел, я заставил бы вас содрогнуться.

– Да, если вы нашлете на меня лихорадку, – ответил барон Гейкинг с иронией.

– Ах, что такое лихорадка для графа де Калистро, имеющего власть над духами!

Разговор продолжался, барон Гейкинг был по-прежнему саркастичен, а Калистро – очень терпелив. Когда был поднят вопрос о химии, которую барон Гейкинг изучал очень глубоко, Калиостро сказал:

– Химия кажется абсурдом тем, кто владеет знанием алхимии, а алхимия – это ничто для того, кто имеет власть над духами. Что касается меня, то мне принадлежит немало золота (хлопая по карману, полному монет) и бриллиантов (демонстрируя кольцо с темными и дурно оправленными камнями), но я презираю все это, и мое счастье состоит в моей власти над существами, которые образуют класс превыше людей.

Барон Гейкинг не смог сдержать улыбки, и Калиостро заметил:

– Я не сержусь на вас за ваш скептицизм, ведь вы не первая сильная личность из тех, кого я желал покорить, в чем и преуспел. Кого из своих покойных родственников вы хотели бы увидеть?

– Моего дядю, но при одном условии.

– Каком условии?

– Я должен выстрелить из заряженного пулей пистолета в то место, где он появится. Ведь он будет лишь духом, и я не причиню ему таким образом никакого вреда.

– Нет! – воскликнул Калиостро. – Вы чудовище. Я никогда ничего вам не покажу. Вы этого недостойны.

Он вскочил с места и выбежал из комнаты с оскорбленным видом. Однако несколько минут спустя он вернулся, дружески улыбаясь, как ни в чем не бывало, и сказал: «Я вижу, вы храбры. Это хорошо. В нужное время вы узнаете Калиостро и его могущество».

После этого он больше ни разу не общался с бароном Гейкингом и вообще старался его избегать, но впечатление, которое он произвел на барона, было столь плохо, что Гейкингсчел нужным предостеречь против него нескольких своих друзей в высшем обществе Санкт-Петербурга.

К несчастью, кроме этого подробного отчета о первой встрече с Калиостро, барон Гейкинг практически больше не упоминает о нем в мемуарах, разве что вскользь и без связи с другими событиями. Вообще существует очень мало данных из первых рук о пребывании Калиостро в Санкт-Петербурге. В мемуарах, написанных современниками, принадлежавшими к высшему обществу Санкт-Петербурга и находившимися там во время визита Калиостро в этот город (Храповицкий, Грибовский, Лопухин и т. д.), его имя даже не упоминается. Также он не упоминается нигде в переписке московских розенкрейцеров и масонов97, которые не могли не слышать о его приезде в Россию.