Валентин Томберг - Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма Страница 19

Ибо Грехопадение изменило в корне судьбу человечества — так что мистическое единение уступило место борьбе или трудам, гнозис — страданию, а священная магия — смерти. Вот почему формула, провозглашающая «благую весть» о том, что последствия Грехопадения преодолимы, что путь эволюции человека может вновь повернуть к мистическому единению вместо борьбы, что непосредственно отраженное откровение, или гнозис, может занять место постижения истины ценой страданий и что священная магия — или видоизменяющаяся жизнь — может занять место разрушительной смерти, — вот почему, говорю я, эта формула имеет следующий смысл:

«Я ЕСМЬ ПУТЬ И ИСТИНА И ЖИЗНЬ» (Ин. 14: 6).

В этой формуле сводятся к общему знаменателю три первых Аркана Таро — аркан истинного пути мистической непосредственности» аркан откровения истины, или гнозиса, и аркан видоизменения жизни, или священной магии.

Священная магия, следовательно, есть само Древо Жизни и потому недоступна безрассудному своеволию, но проявляет себя во всей истории человечества посредством тех, кто умеет сказать; «Се, раба Господня; да будет мне по слову Твоему» (Лк. 1: 38), — вернее (в нашем случае) «Се, раб Господень, да сделаю по слову Твоему». Она проявляется в человеческой истории через чудо: речь о том, что человеческая сверхбиологическая жизнь продолжается из столетия в столетие, из эпохи в эпоху, и источник ее не пересыхает; что священный огонь над алтарями из сердец ли, из камня — не угасает из тысячелетия в тысячелетие; что «истина, добро и красота», составляющие тройственный критерий «жизни вечной», не теряют своей привлекательности из века в век; что в мире, несмотря ни на что, существует вера, надежда и милосердие, — ибо существуют святые, мудрецы, благодетели и целители; что чистые помыслы, поэзия, музыка и молитва не уходят в пустоту; что существует неохватное чудо человеческой истории; и что чудесное существует. Оно действительно существует, ибо сама жизнь есть последовательный ряд чудес, если понимать под «чудом» не отсутствие причины (т. е. что оно не может быть вызвано кем-либо или чем-либо, — это более походило бы на «чистую случайность»), но скорее видимый результат действия невидимой причины, или проявляющееся в нижней сфере следствие причины, расположенной в сфере высшей.

Необъяснимость отнюдь не является отличительной чертой чуда, наоборот, нередко чудо значительно более доступно пониманию, чем так называемое «природное» и «объяснимое» явление. Гораздо легче, к примеру, понять, как Тереза Нойман из Баварии десятилетиями жила без какой-либо пищи, кроме гостии, — ведь материя есть всего лишь конденсированная энергия, а энергия — всего лишь «конденсированное» сознание, — чем тот «общепонятный» факт, что одна и та же моя клетка, размножаясь путем деления, производит совершенно различные клетки для мозга, мышц, костей, волос и т. д., которые сами группируются так, что образуют в результате организм человека. Когда мне говорят, что все это объясняется наследственностью, — дескать, попросту «гены», содержащиеся в той самой первой клетке, таковы, что в результате и формируется тот или иной организм, — я согласно киваю, но мне-то понятно, сколь смехотворно такое «объяснение».

Древо Жизни есть источник чудес зарождения, видоизменения, обновления, исцеления и освобождения. Сознательное участие в этом — участие «ad perpetranda miracula rei unius», как об этом сказано в «Изумрудной Скрижали», — и есть «Великое Делание» священной магии.

Понять идею «Великого Делания» можно при помощи сравнения с идеалом современной точной науки. Идеей науки является могущество — практическое техническое и техническое же интеллектуальное. В интеллектуальном аспекте идеал науки — свести все многообразие явлений к ограниченному числу законов, а затем свести и эти законы к единственной элементарной формуле; т. е., в сущности, речь идет о механизации интеллекта таким образом, чтобы он вычислял мир без его понимания; вот когда можно было бы наконец достигнуть интеллектуального технического могущества.

Практический аспект научного идеала раскрывается в прогрессе современной науки с XVIII столетия до сегодняшнего дня. Его важнейшие этапы — поочередное открытие пара, электричества и атомной энергии и их утилизация, т. е. подчинение нуждам человека. Но как бы ни были они по видимости различны, в основе этих открытий — единый принцип, а именно принцип разрушения материи, с помощью которого высвобождается энергия — для того лишь, чтобы снова быть схваченной в плен человеком и поставленной ему на службу. Так происходит с регулярными микровзрывами бензина, производящими энергию, за счет которой происходит движение автомобиля. Так происходит с разрушением атомов с помощью бомбардировки их нейтронами, что порождает атомную энергию. Безразлично, происходит ли это с атомами угля, бензина или водорода; в любом случае происходит высвобождение энергии вследствие разрушения материи. Ибо научный идеал в его практическом аспекте есть господство над Природой посредством реализации принципа разрушения: смерти.

Представим усилия и открытия в обратном направлении, в направлении созидания жизни. Представим не взрыв — а, наоборот, что-то вроде расцвета созидательной «атомной бомбы». Представить это не так уж трудно, потому что каждый маленький желудь и есть такая «созидательная бомба», а дуб — лишь видимый результат ее медленного «взрыва» — или расцвета. Такой «обратный взрыв» и есть идеал «Великого Делания», или идея Древа Жизни. Уже сам по себе образ дерева противоположен чему-то техническому и механическому: дерево — не только умозрительное сочетание небесного света и земных элементов, но их живой непрерывный синтез — синтез нисходящего «сверху» и восходящего «снизу».

Так вот, идеал герметизма противоположен идеалу науки. Вместо стремления к могуществу над силами Природы посредством разрушения материи герметизм стремится к осознанному сотрудничеству с созидательными силами мира на основе союза и сердечной общности с ними. Цель науки — принудить Природу к подчинению воле человека, какой бы она ни была; цель герметизма, или философии священной магии, напротив, — очистить, просветить и изменить волю и природу самого человека, чтобы привести их в гармоническое соответствие творческому принципу Природы (natura naturans{32}), вернув способность воспринимать даруемое ею откровение. Таким образом, «Великое Делание», как идеал, — это состояние человека, который пребывает в мире, союзе, гармонии и сотрудничестве с жизнью. Таков «плод» Древа Жизни.

Но не сказано ли в Библии, что подступы к Древу Жизни охраняются, — что «поставил Господь на востоке у сада Эдемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к Древу Жизни» (Быт. 3:24)? — Да, оно охраняется, но это особая охрана. В Библии об этом сказано: «И сказал Господь Бог, вот Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы он не простер руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (Быт. 3:22). Стало быть, охрана, о которой здесь говорится, поставлена «у сада Эдемского» именно затем, чтобы никто «не простер руки своей и не взял» от Древа Жизни, и это то единственное, против чего обращен огненный меч его Стража.

«Простереть руку и взять» — вот мотив, метод и идеал науки. Огненный меч Стража Эдема полагает предел, препятствующий жажде власти — жажде могущества, лежащей в основе научного подхода, — повторить то, что уже было совершено с Древом Познания Добра и Зла. Но мотив, метод и идеал герметизма противоположны научным. Неизменная основа герметического подхода — жажда служить, воля к служению{33}. Вместо того, чтобы «протянуть руку» и взять, человек открывает свой разум, сердце и волю, чтобы воспринять дар, который ему милостиво ниспослан — ниспослан «от щедрот». Вдохновение, озарение и интуиция, обрести которые он стремится, суть не столько завоевания, одержанные его волей, сколько дар свыше, которому предшествуют усилия человеческой воли его заслужить.

Огненный меч Стража Эдема — орудие божественной магии. Это означает, что он воплощает скорее утверждение, чем отрицание. Он в своей сущности не деструктивен, но конструктивен. Иными словами, он призывает» поощряет и направляет всех достойных и все достойное в каждом человеке к дарам Древа Жизни; но он же и уловляет, поражает и обращает в бегство всех недостойных и все недостойное в каждом человеке. Огненный меч — это благословение тем, кто стремится найти Древо Вечной Любви, которое и есть Древо Жизни, и в то же время самим фактом олицетворяемого им благословения пламенная сила препятствует тем, кто ищет Древо Жизни с целью завладеть его плодами. Меч Святого Стража Эдема неизменно обнаруживается в духовной жизни человечества. Он призывает ищущих и устрашает похитителей. Благодаря ему герметизм, эта тысячелетняя традиция неустанного поиска в устремлении к идеалу «Великого Делания», продолжает существовать, — несмотря на все химеры, все иллюзии и все сопровождающие этот поиск разновидности шарлатанства, откровенного или бессознательного.